Грехи ангелов - Луиза Пеннингтон

— Именно так.

— И все костюмы выполнены по моде 30-х годов?

— Да.

— Прекрасно.

В дверь постучали, и в кабинет заглянул Джемми.

— Телефон!

— Я же просила: никаких звонков.

— Он звонит уже в третий раз, — пробормотал Джемми. — И он не хочет меня слушать…

Джеки мгновенно поняла, кто звонит.

— Прошу прощения, — сказала она, быстро взглянув на Брайна и Ивонн. — Я на одну минуту.

— Детка, — выпалил Дрю, когда она взяла трубку, — извини…

От одного его голоса у нее пошли мурашки по коже.

— Не называй меня деткой.

— Давай поговорим! Ради Бога, Джеки!..

— Мы обо всем поговорили вчера вечером.

— Ты не права, Джеки. О, как ты не права!

— Мне нужно работать. И не звони мне сюда. Никогда.

— Послушай, ты не понимаешь…

— Я все очень хорошо понимаю.

— Нет. В этом все и дело.

— Все кончено, Дрю.

— Джеки! — взмолился он. — Джеки!..

— Прекрати.

— Я люблю тебя, Джеки!

Она не ответила. Только почувствовала, как защипало глаза и как по ее щекам покатились слезы.

— Джеки, ты слышишь меня?..

Объемистый коричневый конверт лежал около двери на потертом коврике. Еще до того, как Ричард поднял его и вскрыл, он уже знал, что содержится внутри. Он тоскливо вздохнул. Это был уже второй отказ с тех пор, как он вернулся от матери. Как и ожидалось, к его рукописи был приложен стандартно отпечатанный ответ, гласивший: «Публикация вашей рукописи не входит в наши планы».

Он всегда недоумевал, что же на самом деле означают эти странные слова. В его воображении возникали солидное учреждение, в котором даже воздух был пропитан чем-то солидным, и неопределенная фигура главного редактора, который держал в руке длинный список с фамилиями авторов и названиями книг, но, увы, среди них не было его фамилии… Впрочем, его драгоценное произведение, конечно, даже не попадало на стол главного редактора.

По всей вероятности, насколько ему были известны издательские порядки, его рукопись вливалась в так называемый редакционный «самотек», с которым расправлялся какой-нибудь младший рецензент, не имеющий ни опыта, ни таланта, чтобы оценить, как прекрасна попавшая ему в руки рукопись… Попасть в «самотек», друзья, это все равно, что угодить прямиком на помойку…

Ричард снова вздохнул и, прижав к груди коричневый конверт, направился в гостиную. Он упал в старое кресло и обвел взглядом комнату, которая показалась ему такой пустой и холодной.

Люси отказывалась поговорить с ним начистоту. Когда он вернулся, то обнаружил приготовленный ею для него чулок с рождественскими подарками, а также пришпиленную к нему записку, в которой она сообщала, что придет поздно. «Не жди», — писала она, отправляясь к Роджеру. В последнем у Ричарда не было никаких сомнений. Когда они с Люси встретились после Рождества, между ними состоялся поверхностный, ничего не значащий разговор, на основании которого Ричард не мог сделать никаких выводов.

Когда он представил себе Люси вместе со смазливым Роджером, с этим герром Фошем, в его душе заклокотало отчаяние. Она с ним.

А почему бы и нет? Если разобраться, что может предложить он, Ричард, такой прекрасной девушке, как Люси? Конечно, у него теперь есть работа — малюсенькая роль в дешевом дневном сериале. Роль — глупее не придумаешь. Шотландский священник, похожий скорее на карикатуру, чем на живого человека. Сценаристы, сочинившие этот персонаж, а также телезрители, которые решатся его посмотреть, либо одурели от тоски, либо законченные идиоты. Либо то и другое вместе.

Ричард тихо выругался и снова погрузился в молчание. Он представил себе, что Люси уйдет от него. Уйдет, чтобы жить с Роджером в его роскошной квартире в Голланд-парке. Тогда, пожалуй, останется только в петлю…

Он почувствовал, как хорошо знакомая тоска начинает медленно сжимать его горло. Кончится тем, что его охватит глубокая депрессия. Все эти месяцы, недели, дни она подстерегала его, словно хладнокровный убийца, чтобы в конце концов погубить.

Ричард сидел совершенно неподвижно, считая проходящие минуты и вцепившись пальцами в подлокотники обшарпанного кресла. Часы с «кукушкой», висевшие на стене, тикали так невыносимо громко, что ему хотелось закричать… Вдруг телефонный звонок выбросил его из кресла.

Надеясь, что это Люси, он побежал к аппарату, роняя на пол страницы своей рукописи. Когда же наконец он схватил трубку, то услышал всего лишь голос матери, которая засыпала его банальными вопросами о его здоровье и делах. Как он чувствует себя? Нашел ли он себе литературного агента? Какая в Лондоне погода? Он отвечал ей в своей обычной ироничной манере и даже рассмешил ее. Потом, чтобы поскорее закончить разговор, соврал, что ему нужно идти.

Положив трубку, Ричард воззрился на разбросанные по всему ковру листки рукописи. Тихо выругавшись, он нагнулся и принялся их собирать. В этот момент телефон зазвонил вновь.

— Господи Боже мой! — прохрипел он, подползая на коленях к телефону прямо по разбросанным листкам. — Слушаю!

— Ричард? Это Нэд.

— А я думал, тебя уже нет в живых.

— Рад, что ты не утратил чувства юмора, мой мальчик.

Ричард перевел дыхание, стараясь припомнить, сколько времени прошло с тех пор, когда в последний раз звонил его агент. Кажется, несколько лет.

— И как это им удалось завлечь тебя в свой восхитительный сериал? — поинтересовался Нэд.

— Просто я устал ждать у моря погоды и подумал: а почему бы не попробовать свои силы в каком-нибудь телесериале наподобие «Джонатана Росса» или «Фермы Эммеральды» в роли блудного братца Джоя Сагдена…

— У Джоя Сагдена не было никакого брата.

— Ну, может быть, тот просто выдумал его…

— Это происходит в «Далласе». Чтоб ты знал, Ричард.

Ричард протяжно вздохнул.

— Ладно, шутки в сторону, — сказал он. — Опять работа для «Америкэн экспресс»?

— Не угадал.

— Скажу по правде, я бы против этого не возражал. По крайней мере хорошо платят.

— Ну, — протянул Нэд, — на этот раз нечто другое…

— Так что за дело? — поинтересовался Ричард, с трудом сдерживая нетерпение. — Давай, Нэд, выкладывай.

— Это рекламные ролики правительственной программы здравоохранения.

— Представляю, сколько они платят…

— Стандартную ставку.

— Если ты имеешь в виду стандартные девяносто пять фунтов, то я пас.

— Сто пятьдесят фунтов.

Ричард лишь хмыкнул в ответ.

— Это серия из шести роликов, — сказал Нэд. — В сумме получается около тысячи фунтов.

— Не считая налогов.