Звездный час иуд - Александр Кузнецов

Лучше и не придумаешь. К сожалению, проводника сменили.

– А пока вы спали, Ефима Михайловича на станции на другой маршрут перевели, – пояснила новая проводница, средних лет женщина, форменная тужурка ладно обтягивала ее грудь. Зная это, старалась лишний раз подчеркнуть главную деталь, – У одного из проводников приступ аппендицита, а заменить некем. У нас такое случается. Да, чуть не забыла. Иван Михайлович просил меня вам гостинец оставить. Ему запасы ни к чему. Он в сторону дома направился. А мне наказал, за вами, учеными ухаживать, чаем поить, или еще чем. Грит, люди они государственные, важные. Для страны пользу громадную приносят.

Гостинец оказался опять добротным. В дополнении к продуктам, три бутылки хорошего пива. Сергей Михайлович и астроном даже растрогались от такого внимания со стороны обычного проводника. В родном Ленинграде с астрономом расстались. Обменялись адресами, мало ли чего дальше может быть. Поезд по расписанию стоял здесь тридцать пять минут. Сергей Николаевич решил намного прогуляться, размять ноги. Хотел до дома дозвониться, но, в коммуналке никто не брал трубку. На работе тоже никто не подошел, видимо в обеденный перерыв попал. Можно было взять таксомотор, да обратно на поезд уже не успеет. Обидно, конечно, быть дома, и не попасть. Боялся опоздать в столицу. Иначе потом беды не оберешься. С органами такие шутки не пройдут. Прошел на вокзал, купил бутылку лимонада. Не торопясь выпил. Газ ожидаемо ударил в нос.

Карповский улыбнулся. Как ему хотелось в лагере этого чудесного напитка.

Вроде бы и состав немудренный у этого лимонада, а какие приятные эмоции вызывает. Времени оставалось еще много. Решил прогуляться, может, кого знакомых еще встретит. Через десять минут по закону подлости навстречу группа подвыпивших молодых людей. Всем своим видом изображали из себя приблатненных. Была в Ленинграде мода такая. Тельняшки, сапоги в гармошку. Сергей Николаевич про себя вздохнул, да откуда в нашем общества взялась такая тяга к уголовной романтике? Все эти начищенные и смятые гармошкой сапоги, вызывающее поведение. Знали бы эти дурачки, каково на самом деле находится в лагере среди настоящих уголовных шакалов. Профессор подвинулся к краю узкого тротуара. Но его все равно задели плечом. А как же вы хотели. Ходят тут всякие, под ногами путаются.

– Полегче дядя! Пошто толкаешься? – Вперед просунулся невысокий вихлястый парень с наглыми глазами. Во все времена именно подобный тип людей старается верховодить, сколачивать вокруг себя стаи, и подчинять своей воле. Нет, для больших дел подобный народец не пригоден. Это не лихие атаманы прошлых времен, которые с ватажками себе подобных отчаянных казаков шли в Сибирь, открывать и присоединять «землицу», плыть на стругах, и мерзнуть во льдах. Для приблатненных горлохватов самая сласть над слабым изгаляться, унизить, оскорбить. А тут им так подфартило. И прохожий для издевательства имеется. Самое то, с виду культурный человек. Вот таким – то и надо, по мнению швали, показывать всю «суровую изнанку жизни». Для этого – то и надо пару пустяков, сбить с фраера шапку, уронить в сугроб, харкнуть, пару разу, ногой под ребра стукнуть. А чего тут ходят всякие? Знай наших.

– Нехорошо, к незнакомому товарищу придираться, – послышался укоризненный голос. Несознательные элементы тут же повернулись. Перед ними стояло двое молодых людей, ну, те самые, которые еще в Беломорске вокруг профессора крутились, потом в вагоне изображали студентов, а до этого, значит, в тюрьме под солдат косили. Глядели они на толпу хулиганов с нескрываемой насмешкой. Фюрер местной шайки нутром почувствовал исходящую от хлопцев угрозу. Да деваться – то ему некуда, покажет слабость перед чужаками, авторитет у своей кодлы потеряет.

– Да ты знаешь кто я такой? Ах, ты, пижон недоделанный! – Вождь местной шпаны, с широким размахом – на показ, махнул ножом. Многие авторы любят называть это холодное оружие финкой для красоты. Хотя чаще всего это были кустарные поделки, с наборными ручками для форса. Плечистые и рослые парни на это скоморошье движение только хмыкнули, переглянулись, пожали плечами. Сергей Николаевич так и не понял, что же произошло. В один миг несознательные граждане оказались в снегу, а главарь, держась за подбитый глаз, визгливо орал. Правда больше для своих, чтобы дружки чувствовали, что дуче ихний не сдрейфил, а мужественно продолжает бороться с превосходящими силами врага.

– Я вас, гадов, все равно найду, на кусочки покрошу. Мое слово железное!

– Ага, – охотно согласился с ним один из задорно улыбающихся ребят, – Скоро и встретимся. Обя – за – тель -но встретимся.

Его напарник ловко подобрал выбитый ножичек и привычно завернул в носовой платочек. Главарь погрустнел. Очень уверенно пообещали ему скорую встречу. Опасения его были не напрасны. Через три года, пройдя все унижения в лагере от настоящих уголовных скотов, молодой человек глубоко осознал всю глубину своего внутреннего разложения, и нравственного падения. На волю вышел совершенно другой человек. Хочется верить, что позже борцы с тоталитаризмом его, все таки, не припишут к числу несправедливо осужденных и репрессированных.

– Спасибо за помощь. Ловко вы этих хулиганов осадили.

– Советские люди всегда должны помогать друг другу. Мы в физкультурном институте учимся. Я Степан, это Леонид, – заулыбались парни.

– Я вас раньше, по моему, видел…

– Так мы в одном вагоне едем. Через одно купе от вас. Решили в магазин зайти, видим, а эти к вам пристают.

Да и откуда было знать профессору, что лейтенант и старший сержант группы негласного сопровождения получили жесткий приказ, охранять объект от внешних угроз даже ценой своей жизни, но, не раскрывая свою принадлежность к органам. Обратно они уже возвращались настоящими друзьями. Живо обсуждали неожиданное приключение, которое их сблизило.

Ребята оказались с юмором, много шутили, рассказывали о своей учебе, беззлобно подтрунивали над некоторыми преподавателями. Да, студенческие годы самые лучшие…

Перед самым отправлением в купе подселились новые пассажиры. Тоже очень милые и интеллигентные люди, муж и жена. Причем, оба оказались коллегами Карповского, врачами. Общий язык нашли сразу. Незаметно на столике оказалась бутылочка хорошего коньяка. Скоро выяснилось, что женщина хорошо поет. Согласилась продемонстрировать свой талант без нарочитого кривлянья. Неожиданно быстро нашлась гитара для музицирования. Да у знакомых студентов физкультурников была. В те годы без гармошек, гитар и других музыкальных инструментов молодежь представить сложно. Мода такая была, как у нас сегодня на цифровые плееры и мобильники. С десяток аккордов старался выучить любой уважающий себя юноша. Да и перед девчонками стыдно. Пусть не романс, но частушки задорные будь добр на вечерке исполнить, продемонстрировать свои творческие способности. Вот только коньячок Степа и Леня пить отказались, сослались на спортивный режим перед соревнованиями. Так и сказали, тренер строго – настрого запретил не то, что прикасаться к бутылке, даже смотреть на нее. Эх, все – таки сознательная у нас молодежь была в те годы! И чего ее ругают лишний раз либероиды – непонятно. Так и ехали до самой столицы большой теплой и дружной компанией. Карповскому уже стало казаться, что лагерь и тюрьма – это кошмар, приснившийся во сне. Действительно, как надо мало доброму человеку на этом свете. Интересные, все понимающие собеседники, верные и надежные друзья, любимая работа, ну, и семья, естественно…

Глава пятая

Мощный паровоз Иосиф Сталин или знаменитый ИС, лениво попыхивая едва видимым дымком от сгоревшего в топке мазута, подкатил вагоны к перрону Ленинградского вокзала. Пассажиры, словно моряки после длительного океанского перехода сошли на долгожданную землю. В толчее то и дело раздавались радостные крики встречающих, обязательные лобызания со стороны женской части. Да и как обойтись без этих чмок – чмок на вокзале? Невозможно. Все – таки, есть романтика железных дорог. Есть.

Карповский тепло расстался со своими новыми знакомыми. Врачи пригласили непременно заглянуть в центральный военный госпиталь, где они работали.

Студенты Степа и Леня прямо таки взяли слово с него, посетить соревнования по самбо, где они будут выступать через неделю. Сергей Николаевич согласился. Да и эта борьба, которая в СССР приобрела потрясающую популярность, в самом деле, была весьма динамичной и зрелищной. Профессор не торопясь шел вдоль состава, по – новому всматриваясь в каждую деталь. Раньше на эти вещи внимания не обращал. А вот после тюрьмы понял, как много значат для свободного человека всяческие мелочи. Полюбовался на красавец паровоз. В самом деле, этой машиной можно было восхищаться, не по тому, что она носила имя вождя.

Советские инженеры и конструкторы в 1932 году создали настоящий шедевр.