На краю бездны - Олег Бондарев

Во главе сидел, конечно же, сам король.

– Друзья! – торжественно произнес он, подняв золотой кубок, до краев наполненный лучшим вином. – Сегодня великий день! Сегодня закончилась скоротечная, но такая трудная и кровавая война. Война с каторжниками, некромантами, ящерами… Сегодня мы наголову их разбили! И я поздравляю вас с этим великим праздником, который для вас, думаю, не менее значим, чем для меня!

Собравшиеся поддержали речь Джуана одобрительным гулом и поднятыми кубками. Нечасто король называл своих верноподданных друзьями, и нечасто Зейд участвовал в войнах, так что пренебрегать этими словами никто из собравшихся не стал.

Все были счастливы.

Пригубив из кубков, гости вернулись к ужину.

– Позвольте мне сказать, Ваше Величество, – несколько смущенно произнес Ромс.

– Позволяю, конечно же! Благодаря вам, генерал, мы и смогли победить неприятеля!

– Не преувеличивайте мои заслуги, Ваше Величество, – покачал головой Кайл. – Я просто управлял – победу добыли те, у кого в руках мечи, щиты или луки!

– А вы не преуменьшайте, – проронил король строго. – Управлять кем-то – весьма непростая задача. Или, по-вашему, кто-то сделал для победы больше, чем вы?

– Да, – голос старого вояки дрогнул. – Я так считаю.

– И кто же это? Назовите его имя! – потребовал Джуан Первый.

– Неужели вы не знаете его? – удивленно спросил Кайл.

– Нет, представьте себе!

– Я говорю о Джиме Лейзоне, Ваше Величество, о вашем верном рыцаре.

Джуан вздрогнул и опустил взгляд.

Проклятие! Как вышло так, что ты, старый растяпа, позабыл о верном друге? Рыцарь отдал жизнь ради общей победы…

– Если бы не он, – продолжал тем временем генерал, – то мы, возможно, не сидели бы здесь. Вы видели дракона, Ваше Величество? Огромного костяного дракона, состоящего из сотен скелетов?

– Да, генерал, видел, – кивнул Джуан.

– И он справился с ним, – покачал головой Кайл. – Не знаю, смог бы кто-то еще это сделать. Давайте почтим память славного рыцаря лорда Джима Лейзона и пригубим за него это замечательное вино, которое Джим так любил.

Ромс зажмурился, выпил и сел. Поднял глаза он не сразу – через минуту, не раньше.

Джуан Первый грустно улыбнулся – нечасто старому вояке приходилось бороться со слезами.

Некоторое время гости молча ели и пили. Тост генерала заставил всех вспомнить о том, что дорога к вожделенной победе была вымощена телами верных короне воинов.

В том числе и телом рыцаря лорда Лейзона.

– И все же, – сказал магистр спустя пять минут тишины, – я считаю, Ваше Величество, что здесь не обошлось без какой-то третьей силы, которая избавила нас от некромантов и «поднятых» ими мертвяков.

– О чем вы, Эрлендон? – улыбнулся король. – Какая третья сила?

– Которая уничтожила круг некромантов. Разом отправить на тот свет пять десятков не самых слабых магов смерти – это нечто выдающееся! Не каждому такое под силу!

– Постойте-ка, Эрлендон, – нахмурился генерал Ромс. – Так это не вы разобрались с этими… некромантами?

– Конечно же, нет, – хмыкнул чародей. – Часть наших магов держала щит, а остальные, в том числе и я, пытались пробить их защиту. Если бы кто-то из нас отвлекся – хотя бы один! – нас бы просто смяли. Да и потом, наш круг, как бы мне ни хотелось сказать обратное, был много слабей, чем их. Даже объединившись со всеми моими братьями, я вряд ли смог бы нанести им хоть какой-то вред!

В зале повисла неловкая тишина. Все подняли головы от тарелок и уставились на короля, ожидая, как он отреагирует на это.

– Занятно, – проронил Джуан, натянуто улыбаясь. – Но кто же тогда, действительно, если не вы?

Казалось, этот вопрос разом озадачил всех собравшихся. Уставившись в потолок, гости зала во главе с его хозяином задумались о неизвестном доброжелателе.

– А что там с тем маньяком? – спросил один из гостей, некий герцог Ванкурри, первым нарушая молчание. Герцог с детства не привык к долгим размышлениям и потому решил сменить тему разговора.

– Каким? – живо поддержал его генерал, которому и вовсе не на чем было строить догадки по поводу убийцы некромантов.

– Ну, который порезал несколько крестьян, а потом явился в Роузен, где прикончил досточтимого барона Гудкенда.

– Ах, этот! – воскликнул король. – Нет, к сожалению, мерзавец до сих пор на свободе.

– Ух, попадись он мне!.. – Ромс погрозил невидимому маньяку кулаком. – Я бы из него живо душу вытряс!..

Гости одарили его уважительными взглядами – такой действительно вытряс бы! – и вновь потянулись к своим кубкам.

Дальнейший разговор ушел далеко в сторону от темы неизвестного спасителя и беспощадного убийцы. И в этой его части, достаточно обыденной для подобного застолья, принимали активное участие все без исключения.

В нескольких милях от Роузена, в хлипкой хижине на краю деревеньки Марь, одинокая светловолосая девушка лет двадцати сидела на старом табурете и вглядывалась в ночное небо.

Внезапно одна из звезд, большая и, наверное, самая яркая, сорвалась вниз.

– Пусть он вернется, – тихо прошептала Гвен. Она повторяла это изо дня в день, когда ложилась спать и когда просыпалась с первыми лучами солнца.

Жаль только, небо не умеет слышать.

Серый сидел на стволе поваленного дерева и молча следил за водомеркой, снующей по тихой глади озера.

Его пребывание в Ваго подходило к концу. Все, что надо сделать, он уже сделал.

Спас мир.

Ну, не совсем сам, конечно.

Глупые смертные, ко всему их надо вести за руку, словно малых детей. Но Хозяин будет доволен…

Мир цел, последний из Пяти уничтожен, Шнирхе так и не смог овладеть телом жнеца.

Все сделано на «отлично».

Почти.

В Веронии было проще и вышло в итоге лучше. Там исполнители сыграли чище – ему даже не пришлось вмешиваться – и потому остались в живых.

Здесь же все оказалось намного сложней…

«Бывает!» – как сказал бы Хозяин. Сказал бы вроде ободряюще, но в то же время в глазах его стояла бы вековая грусть, вызванная всем родом человеческим, и гибелью героев, его спасающих.

Но Хозяин лучше других знает – иногда стоит пожертвовать малым, чтобы спасти многое.

Серый просидел у озера еще с часок. На самом деле его интересовала, конечно же, не водомерка.

Взгляд Серого был направлен на окно хижины, приютившейся на самом краю деревеньки Марь. Все домишки стояли темные, словно покинутые крестьянами, а в этом горел свет.

– Держись, девочка, – пробормотал Серый еле слышно.