Танкист-3 - Константин Георгиевич Калбанов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Впрочем, параллельно вели активную переписку. Артефакт все же не заменит дорогих строчек. Разговор ты не запишешь, и переслушивать его не будешь. А вот письмо можно в любой момент открыть и перечитать. Смешно, но бойцы зачитывают их до дыр. И Виктор не исключение. К слову, шутить с этим делом не рекомендовалось. За исписанный клочок бумаги можно огрести кучу неприятностей.
— А почему голос тогда такой смурной? — не унималась Таня.
— Да так. Ерунда, — попытался уйти от ответа он.
— Ви-итя-а, — многозначительно и требовательно протянула она.
— Правда, все в порядке. Просто настроение подпортила одна встреча.
— И кого ты там встретил?
— Панова.
— Гену.
— Ага. Его.
— Но разве у них уже был выпуск?
— Нет. Зато сейчас стажировка. Он же у нас вечный отличник. Так что и в училище лидер во всем. Наверное его подстегнула наша встреча, прошлым летом, перед моей отправкой в Китай. Я тогда не удержался и похвастал своими достижениями. Вот он похоже и решил ускориться. Получил высшее образование по Эфиру, и как результат, ему предоставили право выбора места стажировки. Ну, а Никарагуа сейчас у всех на слуху.
— Это точно. Газеты так и пестрят громкими заголовками.
Ничего удивительного в том, что они говорили на отвлеченные темы, обо всем и ни о чем конкретно. Душевные томления они предпочитали изливать на бумагу, чтобы потом испытывать их снова и снова, перечитывая дорогие строчки. Артефакты пользовали для обычного трепа, дабы услышать пусть и измененный, но узнаваемый голос. Второй заряд никогда не расходовали. Хотя ресурс при этом и не экономился, его они берегли для экстренной связи.
— Но разве юнкеров отправляют на войну? — удивилась девушка.
— Вспомни меня, — пожал плечами Виктор.
Она конечно этого видеть не могла, но сделал он это непроизвольно.
— Но ты ведь отправлялся не в действующую армию, а на стажировку. Просто, так получалось, что обе они совпали с провокациями на границе.
— Вероятно причина в его успехах. А может и в дворянской партии. Как ни стараются изжить сословные предрассудки, они все еще сильны. Хотя и не дают абсолютно никаких преимуществ, — предположил он.
— Я знаю. Получается, вы с ним встретились, и он ни преминул тебя задеть?
— Признаться, откровенно не задевал. Просто сразу же спелся с дворянским кружком в офицерском собрании. Он и прежде был той еще занозой голубых кровей, а тут еще и присущая летчикам заносчивость.
— Он тебя задел, — догадалась она.
— Так. Самую малость. Приблизившись к черте, но не заступив за нее.
— И ты решил вспомнить ему «тренировку» на пустыре, и его слова о готовности повторить ее в любое удобное время после сдачи выпускных экзаменов, — не спрашивая, а утверждая, произнесла она.
— В полный контакт, — подтвердил он. — Ты ведь знаешь, я запасливый и у меня в загашнике всегда найдется парочка другая «Аптечек». Так что, увечий препятствующих исполнению служебных обязанностей не предвидится.
— И?
— Отказался, — скрежетнув зубами, ответил Виктор. — Да так технично, что облил меня помоями, вновь пройдя по грани. Даже на поединок не вызвать. Сам же дураком и буду выглядеть. Если только внаглую ломиться, как завзятый бретер.
— Не стоит оно того, Витя, — произнесла она, и ее взволнованность передалась даже механическим устройством. — О твоей храбрости и профессиональных умениях говорят твоя Суть и награды. Так что, подобные спичи скорее не красят его самого. Он сам того не понимая выглядит как задиристый пудель, тявкающий на маститого, сильного и уже все доказавшего бульдога. Так что, сколько бы он не вылил на тебя помоев, грязь к тебе не престанет. Если только ты сам в ней не вываляешься.
— А еще, ты не согласишься быть рядом с бретером, — хмыкнул Виктор.
— Но ты ведь не такой?
— Нет конечно, — открестился Виктор.
Хотя именно мысль о дуэли он в голове и держал. Просто осуществить это намеревался в ДВР, а не здесь, где действовали законы военного времени. Тут ни о каких поединках не могло быть и речи. Но после слов подруги, или даже скорее уж невесты, он предпочел сразу же отмести эти намерения. Таня ему была куда дороже, какого-то много о себе думающего дворянчика.
Час пролетел незаметно. Казалось бы он едва активировал артефакт, как время истекло. И по обыкновению разговор оборвался внезапно, на середине фразы. Как обычно, за временем они не следили. Вообще, Виктор удивлялся самому себе. Обычно он был неразговорчив. И не потому что стеснялся, а просто не находил тем для разговора.
Даже со своими закадычными подругами из фармацевтического общежития. Бывало такое, что он просто замолкал, и мог не проронить ни слова в течении длительного времени. У девчат даже присказка появилась в отношении него. В такие моменту, кто-нибудь из подруг непременно поинтересуется — «о чем молчать будем».
А тут, прямо болтает без умолку. И ладно бы инициатива исходила от Татьяны. Ничего подобного. Трещит как пулемет, она порой даже фразу вставить не может.
— Разрешите, товарищ поручик? — заглянул в палатку Ясенев.
— Говори, — закрывая и убирая «Кинитофон» в специальный чемоданчик, где хранились все артефакты, произнес Виктор.
— Вас комбат вызывает.
— И давно стоишь у порога? — нахмурился Виктор.
— Минут пять.
— Тимур, — нахмурился Нестеров.
— Товарищ поручик, ничего там особого не будет. Отправят в какую-то задницу. А так, вы хотя бы с Татьяной Леонидовной поговорили.
— Ну, моли бога, чтобы мы из этой задницы не вернулись, — многообещающе пообещал Виктор.
— Я уж лучше вернусь, — буркнул в ответ радист.
Не забыл еще о том, как ему аукнулись насмешки над отделением Овечкина. Старший унтер из их экипажа всю душу вынул. Такого веселья Ясенев не мог припомнить даже во время курса молодого бойца. Тогда ему казалось, что хуже быть уже не может. Как оказалось, унтера их даже жалели.
Сидор Матвеевич был пустышом, но пределы выносливости инициированных прекрасно понимал. Попросил Виктора озвучить Суть наказываемых, деловито записал в свой блокнотик, после чего начал вдумчиво выворачивать их наизнанку.
— Виктор Антипович, что так долго? — недовольно сдвинул брови капитан Остроухов.
— Прошу прощения, товарищ капитан, спешил как только мог.
Мысленно удивляясь присутствию их главного молчи-молчи, майора Ворохова, ответил Виктор. Особист напрягал своим присутствием, и дело даже не в том, что Нестеров испытывал к нему стойкую неприязнь. Просто от ДБР он
