Повелители волшебства - Андрей Смирнов

Теперь что касается звуков. Это еще проще. Звук — колебание, передающееся окружающей средой, в данном случае — воздухом. Если бы не было воздуха, мы бы друг друга не могли услышать. Поскольку я могу использовать стихию Воздуха, я — вернее, мое заклятие — гасит те звуковые колебания, которые создаем мы и наши лошади. То же самое касается запахов. Наши запахи, покидая вместе с ветром границы купола, распадаются и перестают существовать. Если бы я располагал еще и стихией Земли, я мог бы сделать так, чтобы уничтожались даже те запахи, которые остаются там, где мы наступили на землю. Но — увы! — Земли у меня нет, и поэтому приходится воздействовать на несчастных собачек… Янган, я достаточно подробно ответил на твой вопрос?

— Эээ… — протянул наемник. — Да… Пожалуй, да. Все все прекрасно поняли. Завтра сами колдовать начнем.

Талеминка хихикнула, Родерик ухмыльнулся в бороду, а Фили и Алабирк, услышав Янгана, заржали откровенно и без всякого стеснения.

Похищение прошло без, каких бы то ни было, накладок. Поздним вечером Дэвид и Янган перелетели через стену, прогулялись в донжон, вежливо уступая дорогу обитателям замка. Герцог еще не спал. Он только что поужинал и как раз направлялся в свой кабинет, чтобы разгрести бумаги, скопившиеся за время его отсутствия, когда удар в висок рукоятью невидимого меча надолго отправил его за пределы сознательного, подсознательного и надсознательного — прямиком в бессознательное. Кряхтя, Янган взвалил обмякшее тело на плечи. Вышли тем же путем, что и вошли. Всех троих единовременно Дэвиду пролевитировать было слабо даже с кольцом, поэтому пришлось сделать два рейса. Возвращаясь за Янганом, он увидел двух стражников, оживленно беседующих буквально в двух шагах от наемника. Янган, уже привыкший к своему «незримому» состоянию, решил отколоть напоследок «веселую» шутку: расстегнув штаны, он по очереди мочился на плащи стражников.

— Кончай хулиганить, — сказал Дэвид. — Полетели обратно.

— Слушай, друг, научи меня этому заклятию, — попросил Янган, когда они были еще в воздухе. — Ну, чтоб невидимым становиться… Е, я ж таких дел наворочу! Бери что хочешь, делай что хочешь… Да я сам принцем через пару лет стану!..

— Техника в руках дикаря — груда металлолома, — проворчал Дэвид.

— Что-что?

— Обойдешься, вот что.

К тому времени, когда они добрались до лагеря, Ратхар был уже крепко связан и уложен на свободного пони.

— Мыслю, действовать так надобно, — заявил Родерик. — Ночью едем, днем отсыпаемся. Искать нас будут теперь так, как прежде не искали. Граблями землю будут прочесывать.

Возражений ни у кого не возникло.

7

…Лэйкил работал допоздна. Заботы чужого мира, которые он добровольно взвалил на свои плечи три года назад, отнимали почти все свободное время. Стоило только взять отпуск, расслабиться недельку-другую с грудастой фотомоделью (или с двумя), как по возвращении выяснялось, что его верные — может быть даже, чересчур верные работнички — наворотили в его отсутствие такую гору ошибок, что впору было стреляться. Впрочем, положение дел постепенно менялось к лучшему. Еще пара лет, и можно будет уйти на покой. Спокойно заниматься магией в Тинуэте, может быть даже снова поступить в Академию… под выдуманным именем, конечно… спроектировать в дядюшкиной лаборатории женщину своей мечты: сногсшибательную длинноногую блондинку, но при этом немую и с ангельским характером… Последняя мысль заставила Лорда улыбнуться. «Нет, — подумал он. — Нет и нет. Никакого разврата в Тинуэте. Нельзя подавать дурной пример подрастающему поколению…» При воспоминании о Лайле его мысли приняли другой оборот. «Хм-м, почему на ее столе лежал набросок схемы, сильно напоминающий общеизвестное противозачаточное заклинание? Может, она завела себе парня в каком-нибудь другом мире… Пятнадцать лет… Не рановато ли? Хотя — чем бы дитя ни тешилось… Если у нее парень, надо проверить, действительно ли он тот, за кого себя выдает… Враги, всюду враги…» Лэйкил зевнул, посмотрел на настенные часы. Ого! Уже за полночь. Пора бы и честь знать. Лэйкил принял душ, переоделся и, использовав свой собственный портальный камень, открыл Дверь в Тинуэт. Любоваться красотами Дороги Света у него не было ни сил, ни желания.

Оказавшись в родовом гнезде, он хотел было тихонько пробраться в свою спальню, но не тут-то было.

— Эй!

Лэйкил оглянулся. Лайла вышла из свой комнаты с книжкой в руках.

— Привет.

— Привет, братец. Нам надо поговорить.

— Только не сейчас. — Лэйкил пошел дальше. — У меня был напряженный день, мы с Мастером Олито до ночи копались в архивах…

— Хватит врать.

Он замер на месте. Повернулся.

— Что?

Лайла, не отрываясь, смотрела ему в глаза.

— Я была в Академии. Сегодня.

— Что ты там делала? — удивился граф.

— Знакомилась с условиям поступления. Буду сдавать экзамены в следующем году.

— Вот как? А где ты деньги возьмешь? Наколдованное золото у нас не принимают, забыла?

— Не забыла. А обучение, разумеется, ты мне оплатишь. Верно?

— Может быть, но…

— Лэйкил, не уводи разговор в сторону. Я была в Академии. И я узнала удивительную вещь. — Лайла сделала большие глаза. — Оказывается, Мастер Олито ушел на покой два с половиной года назад. Вскоре после того, как ты там перестал появляться.

— Ты и это выяснила?

— А как же.

Лэйкил смущенно почесал нос. Мельком посмотрел на сестренку. Стоит, глаз не отводит. И ни одна правдоподобная история в голову, как назло, не лезет… Нет, конечно, историй можно придумать хоть тысячу, но Лайле проверить их — дело десяти минут. «Вырастил, на свою голову, — подумал Лэйкил. — Вот и занимайся после этого воспитанием…»

— Ну так что, Лэйкил? — Лайла чувствовала, что прижала братца к стенке, и продолжала давить. — Куда ты пропадаешь каждый день вот уже почти три года подряд? Почему ты прячешь от меня папины дневники? Почему ты…

— Ладно. — Лэйкил поднял руки. — Нам действительно надо поговорить. Я долгое время откладывал этот разговор, но теперь ты не оставила мне выбора. Видишь ли, сестренка, твой отец все еще жив… Но радоваться не стоит — я не уверен, что это хорошая новость…

…После ужина Родерик взял котелок с остатками каши и подошел к пленнику.

— Как гритца, хлеб да каша — пища наша. Уж не побрезгуйте нашей простецкой кашкой, господин герцог. Деликатесов нема. — Он поставил котелок рядом с пленником и позвал:

— Алабирк! Подь сюда. Развяжи-ка ручки господину герцогу…