Под угрозой уничтожения мира - Анастасия Сычёва

Да, Эр с Дирком рассказали примерно то же самое… Но что-то здесь не сходится. Я достаточно хорошо знаю Грейсона и не сомневаюсь, что ему нет никакого дела до тех сотен или даже тысяч людей, которых в ближайшее время может убить Арлион. Тогда зачем ему вмешиваться, тратить на помощь нам свое драгоценное время и внимание? Арлион ничего не сделал лично Грейсону; ну убили на том балу в Лорене какого-то его дальнего родственника, но это ладно… Вроде же мне рассказывали, что Грейсон тогда не особо расстроился… И в чем же здесь дело?

— А как отнесся к вашему предложению Адриан? — уточнила я, решив не задавать вопрос в лоб сразу.

Грейсон улыбнулся краешком губ каким-то своим мыслям.

— Он его принял, — нейтрально сообщил он.

Это было уже совсем странно. Тот факт, что архивампиру предложил помощь всего один темный эльф, не значил ничего — мастер Госфордской школы, который обучался и в Атенрае, и в Лауте, и который вдобавок ко всему является еще и магом, в одиночку стоил… ну если не целой армии, то определенной ее части точно. То, что Адриан согласился принять помощь Грейсона, неудивительно — они вроде как считают друг друга друзьями и относятся друг к другу с уважением. Тогда почему у темного эльфа такой мрачный вид?

— Почему вы вдруг захотели помочь? — наконец, не выдержав, прямо спросила я. Мастер вздернул вверх одну бровь, и я пояснила. — Помнится, вас возвращение Арлиона мало огорчило.

— Может, мне не чуждо ничто человеческое? — с убийственной иронией осведомился Грейсон. — И даже мне убийство сорока эльфов прямо на королевском балу показалось чудовищно циничным?

Я только выдохнула, пытаясь унять раздражение. Вот что у них с Адрианом за манера — постоянно уходить от ответа?

— Бросьте, мастер, — сказала я с большей досадой, чем планировала. — Насколько мне известно, на свете просто не существует вещи, которую вы могли бы счесть «чудовищно циничной». В чем же дело?

В общем-то, будь слова Грейсона правдой, он имел полное право возмутиться из-за моих подозрений, но этого не произошло. Вместо этого он остановился и несколько секунд пристально вглядывался в мое лицо, словно пытаясь принять какое-то невероятно сложное внутреннее решение, а затем глубоко вздохнул. Было очевидно, что он страшно не хочет отвечать на мой вопрос, но, когда он заговорил, голос его звучал твердо:

— Дело в тебе, — из его тона напрочь пропал сарказм, и сейчас темный эльф казался предельно серьезным. Это было необычно — таким я его еще не видела никогда. — Мне было бы и дальше наплевать на Арлиона, но на том балу он похитил тебя. Я испугался… кажется, впервые за всю жизнь, — я изумленно посмотрела на него, и Грейсон, заметив это, усмехнулся. — А сейчас, раз конечной целью Арлиона является убийство архивампира, более чем вероятно, что под ударом окажешься и ты. Потому я здесь.

Я открыла было рот, но он не дал мне сказать, заявив самым будничным тоном:

— Я люблю тебя. Не могу допустить, чтобы твой безумный родственник случайно или намеренно тебя укокошил.

Я молчала, потеряв дар речи. Нет, конечно, с самого начала было очевидно, что Грейсоном движет вовсе не беспокойство обо всем человечестве, но такого объяснения я не ожидала…

— Я был идиотом тогда, два года назад, — добавил Грейсон, налюбовавшись на ошарашенное выражение моего лица. — Когда я понял, насколько ты мне небезразлична, попытался списать все на обычное влечение, поскольку даже в мыслях не мог допустить, что я могу влюбиться в эльфийскую полукровку. Потому и предложил тебе стать моей любовницей — для меня это была самая приемлемая возможность быть с тобой. Знаю, знаю, — сказал он, заметив мою взметнувшуюся вверх бровь. — Я виноват перед тобой, и это был обыкновенный снобизм. Зато теперь я пожинаю его плоды — ты вышла замуж, и я уже ничего не могу здесь поделать.

— Послушайте, мастер…

— Не стоит, — пожал плечами он, но, услышав, как я к нему обратилась, поморщился. — Все и так понятно. Адриан оказался умнее меня и не позволил предрассудкам и гордыне взять над собой верх, хотя ему это было сделать намного тяжелее, чем мне. И если ты вышла за него замуж потому, что любишь его, я рад за тебя.

Я кивнула несколько раз головой, не глядя Грейсону в лицо. На душе стало как-то удивительно уныло после его признания. Этот темный эльф был мне дорог, я ценила его, очень уважала и была к нему привязана. Рядом с ним я чувствовала себя спокойно, поскольку не сомневалась в его поддержке. А теперь очевидно, что что-то изменится… Нельзя после неудачного признания в любви сохранить старые отношения. А жаль.

А Адриан, получается, что-то об этом знает. Ведь два года назад он сам сказал мне, что Грейсон мной интересуется, а сейчас, судя по реакции мастера, предложение темного эльфа не вызвало у него энтузиазма — выходит, он понимает, что Грейсон хочет помочь не потому, что им овладел приступ внезапного человеколюбия!

Мы вместе дошли до лестницы, и там Грейсон на прощание изящным движением взял мою руку и поцеловал. Улыбнувшись мне на прощание, он начал спускаться, а я, глядя ему вслед, испытывала странную глухую тоску.

Глава 26

Следующие несколько дней прошли спокойно. Несколько раз я встречалась с друзьями: либо они сами приезжали во дворец, либо я ездила к фон Некерам. Каждый раз, едва я выходила из дворца, ко мне немедленно пристраивалась моя охрана, и я уже всерьез подумывала о том, чтобы убрать ее. Поскольку отряд состоял из низших вампиров, от магических атак они бы меня всё равно не защитили, а от вооруженного нападения я смогла бы отбиться и своими силами. Нет, я помню, что положение обязывало ходить с эскортом, но мое сопровождение неизменно привлекало к себе слишком много внимания, и это раздражало.

Использовав подаренное Кейном зеркало-артефакт, я однажды связалась Фростом и Гартом и полвечера проболтала с ними. Фрост с сожалением сообщил мне, что поездка в Хиллсборо никакой пользы не принесла: светлые эльфы посчитали, что воскрешение Арлиона — проблема сугубо вампиров и темных эльфов, ну и людей на крайний случай, а им, светлым, до безумного архимага и дела никакого нет. Рассказывая всё это, Фрост говорил все неохотнее и неохотнее, а затем, когда он замолк окончательно, Гарт бесцеремонно забрал у него зеркало и сообщил, что им двоим, по сути, пришлось уносить ноги из Клэра, поскольку родственники Фроста, обрадовавшись возвращению блудного эльфа, не пожелали отпускать его снова. В ответ на мой вопросительный взгляд — я помнила, что Фроста несколько лет назад хотели женить против его желания — Гарт, нисколько не стесняясь присутствия светлого эльфа, поведал, что счастливые родные как Фроста, так и его невесты, решили, что все старые соглашения остаются в силе, и свадьбу никто не отменял. Продолжения истории я не услышала, поскольку злой эльф предпринял попытку отобрать у друга разговорный артефакт: