Истоки русской души. Обретение веры. X–XVII вв. - Сергей Вячеславович Перевезенцев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Около 1527 года Михаил Медоварцев также переработал текст «Послания», результатом чего стало появление так называемой Медоварцевской редакции «Сказания о князьях владимирских». Затем появляется Чудовская повесть, хотя время возникновения ее в точности неизвестно, но, во всяком случае, это произошло не позднее начала 1540-х годов.
Последующая переработка «Сказания» носит уже официальный характер: в 1547 году в связи с подготовкой венчания на царство и венчанием царя Ивана IV Грозного, создается новый вариант, известный в науке как «Первая редакция». Именно тогда впервые появляется и само название этого памятника: «Сказание о князьях владимирских». Но и после этого, как показала Р. П. Дмитриева, тема происхождения царской власти и обоснования царского венчания не потеряла своей актуальности, ибо правительству Ивана Грозного приходилось добиваться признания царского титула на международной арене. С этой напряженной работой, по всей вероятности, связано появление «Второй» редакции «Сказания», а также ряда других памятников, посвященных этой теме.
Царское место в Успенском соборе
Московского Кремля. 1550-е гг.
Как можно видеть, отношения между разными текстами, известными под одним именем «Сказание о князьях владимирских», очень запутанные. Но в свое время Р. П. Дмитриева убедительно показала первичность «Послания о Мономаховых дарах» по сравнению с другими текстами цикла (Медоварцевской редакцией, Чудовской повестью, «Первой» и «Второй» редакций «Сказания о князьях владимирских»). Наиболее отчетливо первичность «Послания» видна на примере рассказа о потомках Ноя и истории первых мировых владык. Эта начальная часть представляется чрезвычайно важной, так как именно в ней объясняется происхождение царских регалий, доставшихся римскому кесарю Августу, а впоследствии и русским князьям, и, соответственно, происхождение «дома» русских православных государей.
В «Послании о Мономаховом венце» утверждается, что московские князья ведут свою родословную от некоего Арфаксада, «первого сына Ноя, родившегося после потопа». Но, согласно Библии, Арфаксад — это внук Ноя, третий сын Сима, родоначальник Авраамова рода; он родился через два года после потопа (Быт. 10:22; 11:10). Очевидно, что Арфаксад действительно считался первым потомком Ноя, родившимся после потопа, но был его внуком, а не сыном. В «Послании», однако, Арфаксад превращен в четвертого сына Ноя (хотя ниже упоминается и Арфаксад — сын Сима). При этом в «Послании» прямо рассказывается о том, что Ной благословил «четвертаго сына своего Арфаксада вселитися в Ханаоновых пределах», и приводятся данные о его потомках Месреме и Сеостре, с которых, как выясняется из дальнейшего текста, и начинается отсчет «царства» русских православных государей.
Источник сведений Спиридона об Арфаксаде неизвестен. Не исключено, что Спиридон самостоятельно пришел к выводу о существовании четвертого сына Ноя, потомство которого, согласно его концепции, и дало начало династии русских государей. И поэтому решился на небывалое — «дополнить» библейский текст!
Возможно, именно эти и некоторые другие «вольности» в обращении с библейскими сведениями послужили тому, что текст «Послания» несколько раз перерабатывался, в том числе были устранены противоречия с Библией. Кроме того, позднейшие авторы и редакторы остановили генеалогическое древо московских государей на императоре Августе.
Не вызывает сегодня сомнений легендарность и других сюжетов, представленных в «Мономаховом цикле», хотя бы потому, что император Константин Мономах умер, когда князю Владимиру Всеволодовичу было всего два года, и, следовательно, они никак не могли воевать друг с другом и обмениваться дарами. Что же касается тех царских регалий, которые названы в памятниках «Мономахова цикла», — а это, помимо царского венца, крест, сердоликовая «крабица» («коробочка», т. е. чаша), «ожерелье» («оплечье», т. е. бармы) и др., — то все они известны по завещаниям московских великих князей с XIV в. и первоначально отнюдь не составляли какого-то единого («коронационного») комплекса. Так, по завещанию великого князя Ивана Даниловича Калиты (ок. 1339 г.) «шапка золотая» (т. е. расшитая золотом) отошла его старшему сыну Семену Гордому, «коць великий (плащ) с бармами» — второму сыну Ивану, а «скорлатное портище… з бармами» — младшему Андрею. В руках старшего в роде московских князей эти регалии были объединены лишь при великом князе Василии II Васильевиче Темном, который завещал их своему сыну Ивану III. В 1498 году крестом, бармами и «шапкой» был венчан на великое княжение Дмитрий Иванович-внук.
Венчание на царство Ивана IV Васильевича.
Миниатюра из Лицевого летописного свода. 1568–1567 гг.
По мнению современных искусствоведов, эта «шапка» — знаменитая «шапка Мономаха», царский венец, ныне хранящийся в Оружейной палате. Время ее создания — примерно первая треть XIV века. Возможно, «шапка» была подарена князю Ивану Даниловичу Калите татарским ханом Узбеком во время одной из поездок князя в Орду (опушка из собольего меха, золотое навершие с крестом и драгоценные камни появились на ней уже на Руси). Едва ли более раннее происхождение имеют и бармы — оплечье, украшенное вышивкой и драгоценными камнями. Из собрания древних византийских крестов (ставротеки), хранящихся в великокняжеской сокровищнице, был, видимо, взят и крест из частиц Животворящего Креста, который возлагался на шею Ивана IV во время его венчания на царство, а затем использовался при венчании на царство всех последующих московских государей. Этот крест тоже ныне хранится в Оружейной палате — изящная золотая оправа креста, декорированная залитым эмалью сканным узором, датируется XVI веком, а серебряный ковчег, в котором хранится крест, изготовлен в XVII веке. Возможно, между 1603 и 1605 гг. ковчег с крестом был объединен с реликвиями, привезенными из Святой земли, и эти святыни вставили в икону, на которой помещены традиционные для византийских ставротек изображения святых Константина и Елены.
«Шапка Мономаха». XIV в.
Как можно видеть, основа цикла «Сказание о князьях владимирских» абсолютно легендарна — это в полном смысле слова исторический миф, созданный русскими книжниками XVI столетия. Но важнее здесь другое — в XVI–XVII вв. сами книжники, а также русские политические и церковные деятели, да и простые русские люди были абсолютно и искренне уверены в истинности сведений, приведенных в «Сказании». И потому с помощью мифов творили реальную историю.
Ведь «Сказание о князьях владимирских» не только обосновывает династические права московских великих князей на царский титул. Московские государи объявляются наследниками двух предшествующих великих царств (т. е. империй) прошлого: Римской империи, освященной личностью Самого Спасителя Иисуса Христа, и Византийской империи, на протяжении тысячи лет выступавшей хранительницей истинного православия. Следовательно, именно московские государи получают все права на то, чтобы их государство — Московская Русь — являлось единственным наследником двух империй в деле сохранения истинной веры в преддверии пришествия антихриста. Тем самым
