Zombi in Russia (СИ) - Патрикова Татьяна Сергеевна "Небо В Глазах Ангела"

В непроглядной темноте двигались долго, прока впереди не забрезжил свет. Всеволоду даже начало казаться, что они вообще стоят на месте, погрязли в земле, погребены заживо, и никуда им больше не сдвинуться, ни назад, ни вперед. Только монотонное урчание двигателя и постепенно меняющиеся показания заблаговременно обнуленного счетчика пробега, возвращали капитана к мысли, что они все-таки куда-то едут, а не похоронены в общей могиле.

Сначала свет был тусклым, но постепенно разгорелся, момент, когда они выскочили из темного коридора на открытое пространство, не стал неожиданностью, но окружающий пейзаж шокировал свой первозданностью. Над головой парили пушистые облака, заслоняя собой лазоревую даль неба, вокруг колосились заливные луга, разбавленные прямоугольниками полей — золотых и бронзовых — пшеница и овес. На лугах под дланью ветра колыхались на ветру головки маков, на полях — тяжелые колосья. Под колесами вилась грунтовая дорога, глубокие, наезженные колеи.

Силай притормозил, и Всеволоду тоже пришлось остановиться. Оказывается до этого впереди колонны сразу за клубком шел Яшка. Теперь же умрюнец забрался на пассажирское сиденье машины Силая. Похоже, первый этап пути успешно пройден. Но что ждет впереди, вот в чем вопрос

Ведущий снова тронул машину с места. Всеволод бросил взгляд в зеркало заднего вида. За ними в ряд до самого горизонта вытянулась колонна. Странно. Не так уж их много, чтобы так растянуться. Но, видимо, с горизонтом в этом Навьем царстве тоже было неладно. Всеволод покрепче взялся за руль и покатил за Силаем. Мелькнула мысль позвонить генералу, который вместе с Игорем ехал замыкающим, и спросить, как для них выглядит продвижение. Всеволод даже бросил взгляд на мобильный телефон, мирно лежащий на приборной панели.

— Кому — тут же спросил непривычно чуткий Руслан.

— Львову.

— Не дозвонишься, — резко бросил умрюнец и отвернулся к окну.

— Я так и подумал, — примирительно отозвался Велесов, но все же решил уточнить, — ты-то чего такой дерганный, объясни мне

Руслан уже привычно засопел, но не ответил. Вмешался Глеб.

— Дальше будет… по-другому. Он боится, что не понравится.

— В смысле У вас там на деревьях висят удавленники, а в реках крови валяются утопленники, и воняет от них… — Велесов навскидку в двух словах нарисовал самую неприглядную картинку, которую только смог представить.

— Нет! — Воскликнул Руслан с жаром.

— Тогда что

— Лучше увидеть, — буркнул умрюнец, скрестил руки на груди и отвернулся к окну.

Велесов независимо пожал плечами. И снова вмешался Глеб.

— Сюда можно попасть случайно. Тогда есть шанс безболезненно вывести такого человека на поверхность, и он даже не поймет, что побывал где-то не там.

— Не понял бы, если бы мы все еще жили в каком-нибудь девятнадцатом веке, так — Насмешливо осведомился Всеволод, но развивать мысль не стал.

По дороге в окружении колосьев и маков они проехали еще двадцать километров, если верить счетчику, а потом началось то самое, насчет чего, судя по всему, волновался Руслан. Или это было еще не все

Небо приобрело устойчивый стальной оттенок, а вокруг раскинулась выжженная пустыня. Жуткие остовы некогда бревенчатых домов, обугленные стволы деревьев, красные яблоки на черных ветвях без единого листочка и ультрамариновые васильки на антрацитовом безколосье. Удручающий, ирреальный пейзаж.

— Еще не все, — подтвердил догадку Руслан, и Велесов сравнил смену пейзажа в этом странном, чужом мире, с кругами ада. Что там в эпицентре Ответы на все вопросы или еще одна дверь в неизведанное

Пейзаж менялся еще семь раз. Девять кругов ада. Ну, надо же!

Люська решил, что самое время выйти на связь, когда почувствовал нестерпимую вонь, которая пробралась в машину сразу, как только они пересекли некую невидимую границу, за которой уже сейчас начинались владения беззвучных. Зомби ведь не звучат, да Сколько не прислушивайся. Никакое неблагозвучие не сравнится с той жуткой тишиной, которая заползает в уши болотной тиной и затыкает ноздри трупной вонью несвежих утопленников. Ни с тем, ни с другим сам Люська еще ни разу в своей короткой жизни не сталкивался, но ассоциации пришли откуда-то из глубин памяти Руслана. Даже тишкина шерсть, в которую уткнулся носом умрёнок, не спасала.

Докричаться до Руслана получилось настолько легко, что измученный беззвучием умрёнок рассмеялся звонко и ломко. Его похититель, тупо пялящийся на дрогу перед собой, вздрогнул всем телом, чертыхнулся, когда внедорожник подскочил на уродливой яме и покосился на малыша. Тот больше не издавал подозрительных звуков, поэтому человек облегченно выдохнул и снова сосредоточился на дорожном полотне, которое, чем ближе к границе, становилось тем хуже, ведь в этих краях некому было его ремонтировать. Дорогами, что вели за пределы страны, теперь едва ли пользовались. А БТР преодолевали и не такие ухабы. Именно на них передвигались пограничники.

И все было бы хорошо. Люська передал Руслану свои ощущения от той местности, в которой они с Тихоном оказались, и тот, если прибегать к лексикону непевчего папочки, запеленговал его, так еще помог разобраться на что в этом безмолвии стоит особенно обращать внимание и как искать живых среди мертвых, но тут из пут освободился Радуга. Как же не вовремя! Ну, что за невезуха! Люсь, конечно, уже знал, что индеец не тот, кем хочет казаться, но не рассчитывал, что тот так легко выдаст себя.

— Ну и зачем ты это сделал! — Возмущенно воскликнул на него умрёнок, когда все было кончено.

Внедорожник врезался в дерево, кот баюн легко вскрыл серебряную клетку. Именно для этого Тихон и был направлен вместе с Люськой, никто из певчих не предполагал, что умрёнку окажется нипочем и серебро, и святая вода. Так что Люсь возмущался, стоя на покореженном капоте. Радуга отвечал утробным рыком, но оседлать себя позволил и даже без дополнительных уговоров потрусил в том же направлении, в котором они двигались на внедорожники, пока волчьи клыки не разорвал податливое человеческое горло.

Клубок закончился рядом с колодцем, одиноко стоящим в центре пустоши, покрытой серебряной травой. Небо над головой было темно-бардовым, как в каком-нибудь мистическом фильме ужасов. И ни единой живой души.

— Вечный покой, — тихо выдохнул Глеб за спиной у выбравшегося из машины Велесова.

— Дальше-то куда — Поинтересовался тот у Руслана, который так же покинул пассажирское сиденье.

— Сначала хотим показать, — негромко ответил тот, странным взглядом смотря в отливающую багрянцем серебристую даль.

И тут небо прорезала молния, ударила прямо в колодец. Свет вспыхнул в каменном чреве и тут же погас. Показалось, что на секунду потемнело в глазах, а через мгновение прямо из земли стали расти другие колодцы. Через равные промежутки друг от друга, словно метки для какого-то узора, видимого только с высоты птичьего полета. А после прямо из колодцев стали подниматься в багровую высь разноцветные воздушные шары. По одному на каждый колодец, большому, яркому и достаточно большому, чтобы внутри мог запросто поместиться взрослый человек в позе эмбриона. Именно это высветил повторный росчерк молнии, обрисовав абрисы скрюченных тел. В каждом таком шаре кто-то спал.

— Это мы, — выдохнули все умрюнцы одновременно, словно вместо каждого из них конкретно в этот момент говорил некий коллективный разум.

Глеб шарахнулся, и Всеволод лишь в последний момент ухитрился поймать умряка за руку и прижать к себе. Санька, который к тому времени тоже выбрался из салона, тяжело привалился к боку автомобиля и тихо заскулил, пока не встретился взглядом с охотником, и тот не протянул ему руку. Теперь Велесов обнимал обоих умряков, пока полный штиль не сменился порывистым ветром. Шарики на тонких золотистых цепочках начали раскачиваться, соударяться друг с другом, скрипеть и позвякивать от натяжения. Люди, наблюдающие эту картину, застыли в ужасе, а потом шары стали лопаться. Не все, каждый третий или четвертый. И под багровые небеса начали вываливаться пробудившиеся умрюнцы. Они падали в колодцы и пропадали. Пока ветер не стих и оставшиеся шары не опустились обратно в глубину колодцев.