Величие Вавилона. История древней цивилизации Междуречья - Генри Саггс

И хотя считается, что Геродот, мягко говоря, не точен, представляется вероятным, что в основе этой истории лежат обычаи, связанные с женщинами кадишту. Кулмашиту – вероятно, аналогичный класс женщин.

Приношения богам, жертвы

На ранних цилиндрических печатях верующие люди обычно изображались приносящими козла своему божеству. Это иллюстрирует мысль, что первейшей из обязанностей, которую боги требовали от своих поклонников, было обеспечение их едой, напитками и маслом для помазания. Так, например, на расчетных табличках упоминается масло. Там мы находим такие записи:

«5 ка лучшего масла из Мари для помазания трона Шамаша»

или

«1/2 ка лучшего масла из Мари для Нергала»

или

1 ка масла дикаратум (diqaratum) для помазания богов».

Боги получали регулярную пищу, два, а в некоторых местах, в более поздний период, и четыре раза в день. Утром и вечером ее укладывали на столах перед божественными образами. Римуш из Аккада выделял хлеб и пиво для ежедневных приношений к столу Шамаша, и текст периода Селевкидов подробно описывает обеспечение богов Эреха, которое среди многих прочих вещей включает ежедневно около 10 хандредвейтов хлеба (сделанного из смеси ячменной и пшеничной муки), 50 овец, 2 быков, 1 теленка, 8 ягнят и 54 сосуда пива и вина разных видов. Это напоминает подробности рассказа «Бел и дракон», в котором «вавилоняне имели идола, которого звали Бел, и ему оставлялось ежедневно 12 больших мер муки тонкого помола, 40 овец и 6 бурдюков вина».

Среди других продуктов, составлявших пищу богов, был мед, топленое масло, молоко, фиги, финики, соль, рыба, овощи и кое-что другое. Еще боги ели «золотой фрукт». Возможно, это был какой-то фрукт семейства цитрусовых. Определенные животные и другая еда были табу для конкретных божеств: баранина была запрещена одному богу, говядина другому, птица третьему.

Трапеза бога в техническом отношении была банкетом, на который приглашались другие божества и на котором могли присутствовать поклонники этого бога – живые и мертвые. Сами боги получали строго определенные части животных, и в ежедневных приношениях, и в особых жертвах, остальное шло царю, жрецам и персоналу храма.

Регулярные ежедневные приношения богам назывались саттуку или гину (эти термины являются практически синонимами), а гукку означает некое ежемесячное приношение. Делалась разница между овощными приношениями (ниндабу) и жертвоприношениями животных. Последние включали разнообразные ритуалы и празднования, в которых убивали крупный рогатый скот, овец или коз. Как в Израиле (ср.: Ис., 1: 11; Исх., 29: 16), перед божеством лилась кровь. Поэтому к жертвоприношениям животных применялся термин нику, то есть «льющийся». Выбор жертвы, обычно овцы, проводился так же тщательно, как в Священном Писании (ср.: Исх., 12: 5). Принимался во внимание возраст овцы, ее окраска, девственность, чем ее вскармливали – травой или зерном и т. д. Горло животного перерезал наш-патри (меченосец), который в процессе читал заклинание. Сама кровь была возлиянием. Отделенную от туловища голову помещали рядом с курильницей ладана и поливали святой водой под другое заклинание. Текущие жертвы приносились на специальных алтарях или на крышах храмов жрецами шангу.

Есть тексты, в которых перечисляются разные типы приношений и жертв, такие как «нику царя, нику поклонника, приношения гину, приношения для дней эшшешу, ночные и утренние приношения. Были специальные жертвоприношения в конкретные дни каждого месяца, особенно в дни новолуния и полнолуния, то есть в первый и пятнадцатый день месяца по лунному календарю. (День полной луны назывался шапату, откуда произошло древнееврейское шаббат. Последнее впоследствии стало применяться к последнему дню недели и первоначально имело то же значение – «день полной луны» (4 Цар., 4: 23; Ис., 1: 13). Ешшешу – это название, данное празднованию, которое первоначально выпадало на первый, седьмой и пятнадцатый день. Позднее праздники эшшешу сдвинулись и стали отмечаться чаще – до восьми дней в месяце в случае Урука. На клинописных табличках мы читаем о мясе, «которое подается к столу Бела в день праздника эшшешу». Упоминаются также разные виды выпечки на этом празднике. Это напоминает отрывок из Иер., 7: 18, в котором «женщины месят тесто, чтобы сделать пирожки для богини неба» (см. также: Иер., 44: 19).

Другим аспектом культа было возлияние (о котором уже упоминалось ранее), отличное от напитков, которые давали богам во время трапезы. Возлияния богам велись с ранних шумерских времен: лили воду, пиво, вино или кровь жертвенных животных. Есть удивительный пример возлияния воды в 2 Цар., 23: 16, где сказано, что «трое этих храбрых пробились сквозь стан Филистимский и почерпнули воды из колодезя Вифлеемского, что у ворот, и взяли и принесли Давиду. Но он не захотел пить ее и вылил ее во славу Господа». Возлияния в Месопотамии часто представлены в произведениях искусства, и сцены подразделяются на шесть типов, в соответствии с такими деталями, как: льется ли жидкость на алтарь, в сосуд, на землю или на животное. Правда, не вполне ясно, чем ритуалы фундаментально отличались друг от друга. На известной ассирийской фреске Ашшурбанипал льет жидкость на львов, которых убил во время охоты. Однако сопровождающий изображение текст, хотя и подтверждает наш взгляд на то, что происходит, не добавляет ничего нового и не поясняет цель этого возлияния. В ранний период жрецы нередко изображались обнаженными, указывая на то, что у шумеров нагота ассоциировалась с ритуалом возлияния, но в более поздний период таких изображений стало меньше, и после Третьей династии Ура они вообще исчезли.

Курильницы с ладаном были обычными в храмовых ритуалах. Сжигание ароматического дерева использовалось либо для очищения, либо в порядке служения богам, которым нравились приятные запахи. Геродот утверждает, что более двух с половиной тонн франкского ладана ежегодно сжигали в храме Бела в Вавилоне. Но клинописные источники этого не подтверждают. В них сказано, что в культовых курильницах обычно использовалось ароматическое дерево, такое как кипарис и кедр, а не смолы, ввозимые из Южной Аравии, которые, собственно, и назывались «франкским ладаном».

Храмовый комплекс

Человек был создан, чтобы служить богам, и боги сами прописали ритуалы, церемонии и другие обязанности, которые должны были исполнять люди. В основном это происходило в храмах.

Великие храмовые комплексы в некоторых случаях были прослежены археологами до своих самых ранних начал. Ученые доказывали, что чаще всего первоначальный храм был очень скромным святилищем, а в своей итоговой форме комплекс занимал много акров и включал самые разные здания. Главной чертой каждого храма был зиккурат, ступенчатая башня из трех – семи ступеней, которая возвышалась над городом. Размеры зиккурата в разных городах варьировались, но в его основании всегда был квадрат до 90 квадратных метров, а вся конструкция была высотой до 15 метров[38]. На вершине всегда стоял маленький «верхний храм», возможно покрытый голубой глазурованной плиткой. Точное религиозное предназначение этих башен до сих пор обсуждается. С уверенностью можно сказать только, чем они не были. Они не были (по крайней мере, вначале) обсерваториями и не были гробницами царей. Зиккураты не имели ничего общего с египетскими пирамидами, и любое внешнее сходство между этими сооружениями случайно.

Зато идея, что зиккурат представлял космическую гору, как гробница не царя, а умирающего и возрождающегося бога, не может быть отвергнута с такой же уверенностью. Имеются существенные (но никоим образом не решающие) свидетельства в пользу этой теории. В частности, важно, что один и тот же термин, гигуну, применялся к зиккурату и некой конструкции на нижнем уровне. Было выдвинуто предположение, что гигуну относится к своего рода подземной погребальной камере, но это не было подтверждено и в настоящее время представляется маловероятным. Сильный аргумент против представления зиккурата гробницей умирающего и возрождающегося бога заключается в том, что не все боги, ассоциировавшиеся с зиккуратами, умирали и возрождались. Сегодня представляется сомнительным даже то, что Мардук и Таммуз, два божества в смерти и возрождении которых раньше никто не сомневался, считались умершими и воскресшими в официальной религии.

Некоторые ученые считают зиккурат троном божества, и указывают на такие источники, как Ис., 14: 13 в качестве параллели для этой концепции[39]. Также зиккурат считали огромным алтарем, приводя в подтверждение идеи то, что в Иез., 43: 13 – 17 описывается алтарь в форме миниатюрного зиккурата.

В наши дни чаще всего принимается теория В. Андре, хотя некоторые ученые во многих отношениях ее модифицировали. Андре указал, что в непосредственной связи с зиккуратом располагалось два храма: один на вершине, другой у подножия. «Верхний храм», по Андре, был собственно резиденцией божества, которое в нужное время спускалось в «нижний храм». Критики подчеркивают, что эта теория основывается на чисто архитектурных соображениях и не соответствует текстам, которые в некоторых случаях говорят именно о «нижнем храме» как резиденции божества. Некоторые ученые внесли изменения в теорию, посчитав «верхний храм» местом временного отдыха божества по пути между небесами и «нижним храмом». Ступени зиккурата тогда рассматриваются либо как средство для возвышения «верхнего храма», либо как своего рода лестница с земли в небеса. В связи с последней теорией можно вспомнить рассказ о Вавилонской башне, приведенный в Быт., 11: 3 – 5, которая, несомненно, имеет отношение к месопотамскому зиккурату, или упоминание в сне Иакова лестницы, «которая стоит на земле, а верх ее касается небес. Ангелы Божии восходят и нисходят по ней».