Три чашки чая - Грег Мортенсон

«Покажи-ка мне дом этого господина!» — велел Бангу. Двигатель вертолета взревел. Мортенсон указал на соседнюю деревню Чутран, а в ней — на большой дом, обнесенный мощной стеной. Судя по всему, благосостояние Мубарека явно не отвечало доходам обычного сельского муллы. Бангу сжал губы. Его тщательно подстриженные усы воинственно встопорщились. Он потянул ручку штурвала на себя, и вертолет спикировал на дом Мубарека.

Генерал заходил на дом муллы раз пять, как рассерженный овод, намеревающийся ужалить. Люди на крышах в ужасе попрятались. После каждого такого захода во дворе поднимался настоящий пыльный смерч. Рука генерала то и дело тянулась к красной кнопке, над которой красовалась надпись «Ракеты». «Какая жалость, что мы не вооружены, — вздохнул он, направляя вертолет к Скарду. — Но и это заставит его задуматься».

Через полгода ракеты на бортах вертолетов появились. Пятнадцать машин направились в долину Дарил, где скрывались боевики движения Талибан и Аль-Каеды. Военные выслеживали экстремистов, которые взорвали восемь государственных женских школ. Действия Мушаррафа очень радовали Грега. Он с удовлетворением отмечал, что правительство Пакистана твердо намерено бороться за женское образование.

Осенью 2003 года бригадный генерал Башир Баз пообещал Мортенсону помочь с перелетом из Пакистана в Афганистан и пригласил Грега в офис своей авиакомпании в Равалпинди. (В Пакистане работа ИЦА шла по накатанному пути, и Грег мог переключиться на другие проекты.) В беседе с уважаемым гостем генерал твердо высказывался за образование для девочек и говорил об успехах Америки в деле борьбы с террором.

«Знаете, Грег, я должен поблагодарить вашего президента, — сказал Башир, листая на экране плоского монитора расписание полетов своей авиакомпании. — На нашей западной границе творился настоящий кошмар, а он решил положить этому конец. Не могу даже представить, почему он это сделал».

Башир на минуту отвлекся, чтобы посмотреть на телевизионный репортаж Си-эн-эн из Багдада. Но и глядя в экран маленького телевизора, продолжал листать расписание на мониторе. Увидев рыдающих иракских женщин, вытаскивающих убитых детей из-под развалин разбомбленных домов, генерал помрачнел.

Его плечи неожиданно ссутулились. «Люди вроде меня — лучшие друзья Америки в этом регионе, — молвил он. — Я умеренный мусульманин, образованный человек. Но, глядя на такие кадры, даже я готов стать шахидом. Как американцы могут говорить, что борются за собственную безопасность?»

УВИДЕВ РЫДАЮЩИХ ИРАКСКИХ ЖЕНЩИН, ВЫТАСКИВАЮЩИХ УБИТЫХ ДЕТЕЙ ИЗ-ПОД РАЗВАЛИН РАЗБОМБЛЕННЫХ ДОМОВ, ГЕНЕРАЛ БАШИР ПОМРАЧНЕЛ.

Баширу было нелегко не обрушить свой гнев на американца, сидевшего за его столом. «Твой президент Буш отлично сумел настроить миллиард мусульман против Америки на ближайшие двести лет!»

«Но и Усама не остался в стороне», — возразил Мортенсон.

«Усама! — разъяренно воскликнул Башир. — Усаму породил не Пакистан и не Афганистан. Он — порождение Америки. Благодаря США Усама теперь в каждом доме! Я — военный и понимаю, что невозможно одолеть того, кто стреляет и прячется. В такой ситуации надо поразить источник силы противника. Америка должна воевать не с Усамой и не с Саддамом. Главный враг — это невежество. И чтобы победить его, нужно установить конструктивные отношения с народами, ввести их в современный мир с помощью образования и бизнеса. Иначе война будет длиться вечно!»

«ГЛАВНЫЙ ВРАГ — ЭТО НЕВЕЖЕСТВО. И ЧТОБЫ ПОБЕДИТЬ ЕГО, НУЖНО УСТАНОВИТЬ ОТНОШЕНИЯ С НАРОДАМИ, ВВЕСТИ ИХ В СОВРЕМЕННЫЙ МИР С ПОМОЩЬЮ ОБРАЗОВАНИЯ И БИЗНЕСА. ИНАЧЕ ВОЙНА БУДЕТ ДЛИТЬСЯ ВЕЧНО!»

Башир перевел дыхание и снова посмотрел на телеэкран. На этот раз оператор снял молодых иракцев-радикалов, которые потрясали кулаками и стреляли в воздух. «Простите, сэр, — сказал генерал. — Я был непростительно груб. Конечно, вы понимаете мое состояние. Не пообедать ли нам?» Башир нажал кнопку и попросил помощника прислать обед из «Кентакки Фрайд Чикенс», который он заказал в Голубой зоне специально для своего американского гостя.

Когда погода портится, Скарду превращается в очень унылое место. Но в октябре 2003 года, во время своего последнего визита в северные регионы Пакистана перед отлетом в Афганистан, Грег чувствовал себя превосходно, несмотря на низкие черные тучи и пронизывающий холод.

Перед отъездом Мортенсона из Равалпинди бригадный генерал Башир передал ему около шести тысяч долларов, весьма значительную для Пакистана сумму, на строительство новой школы ИЦА в его родной деревне, расположенной юго-восточнее Пешавара. Ваххабитских медресе в этом регионе было предостаточно, а светских школ не хватало. Генерал пообещал убедить своих друзей в армии сделать новые пожертвования. Он верил, что война против террора, которую вел американец, должна увенчаться успехом.

Весной в Северном Пакистане должны были открыться еще десять новых школ: девять, построенных на средства читателей журнала «Пэрейд», и восстановленная школа имени Неда Жиллета в Хемасил. В горных долинах Каракорума и Гиндукуша уже работало более сорока учебных заведений ИЦА. Дети, которые получали в них образование, стали самым драгоценным урожаем каждой деревни.

Свой последний день в Скарду Мортенсон провел в гостях у близких его сердцу людей. Туаа снял в шумном и суетливом городе маленький глинобитный домик с видом на широкое поле, где городские дети играли в футбол рядом с пасущимся стадом. В этом домике теперь жила дочь нового вождя Корфе Джахан со своей школьной подругой Тахирой. За ними присматривали двое братьев Тахиры, которые специально для этого спустились с гор. Мужчины следили за тем, чтобы две лучшие девушки долины Бралду сумели реализовать свои мечты.

В ГОРНЫХ ДОЛИНАХ КАРАКОРУМА И ГИНДУКУША УЖЕ РАБОТАЛО БОЛЕЕ СОРОКА УЧЕБНЫХ ЗАВЕДЕНИЙ ИЦА. ДЕТИ, КОТОРЫЕ ПОЛУЧАЛИ В НИХ ОБРАЗОВАНИЕ, СТАЛИ САМЫМ ДРАГОЦЕННЫМ УРОЖАЕМ КАЖДОЙ ДЕРЕВНИ.

Грег долго разговаривал с Туаа — его интересовали успехи девочек. Джахан приготовила для мужчин чай — точно так же, как когда-то делала ее бабушка Сакина. Грег отхлебнул из чашки и с удивлением обнаружил, что пьет «Липтон», а не зеленый чай с прогорклым молоком яка. Он подумал, как бы принимала его в этом доме Сакина. Наверняка она предпочла бы подать ему традиционный напиток балти. И, конечно же, страшно гордилась бы своей внучкой…

Джахан и Тахира окончили курсы акушерок, но предпочли остаться в Скарду и продолжить образование. Они первыми получили стипендии ИЦА и теперь проходили курс в частной образцовой женской школе, где их учили говорить на урду, английскому и арабскому языкам, физике, экономике и истории.

Тахира по дому ходила в безукоризненно белоснежном платке и босоножках, каких никогда не носила в горах. Она рассказала Мортенсону, что после окончания женской школы собирается вернуться в Корфе и преподавать в школе вместе с отцом, учителем Хусейном. «Мне выпал счастливый шанс, — сказала она. — Теперь, когда мы приезжаем домой, все смотрят на нас, на нашу одежду. И считают модными дамами. Думаю, каждая девушка из Бралду заслуживает того, чтобы хотя бы раз в жизни спуститься с гор. Тогда ее жизнь изменится. Лучшее, что я могу сделать, это вернуться и постараться сделать так, чтобы это произошло».

Раньше Джахан собиралась стать медсестрой и вернуться в Корфе. Теперь же она ставила перед собой более высокие цели. «До встречи с вами, доктор Грег, я даже не представляла, что такое образование, — сказала она, наполняя его чашку. — Но теперь думаю, что образование — как вода. Оно необходимо в жизни каждого человека».

«ДО ВСТРЕЧИ С ВАМИ, ДОКТОР ГРЕГ, Я ДАЖЕ НЕ ПРЕДСТАВЛЯЛА, ЧТО ТАКОЕ ОБРАЗОВАНИЕ, — СКАЗАЛА ДЖАХАН. — НО ТЕПЕРЬ ДУМАЮ, ЧТО ОБРАЗОВАНИЕ — КАК ВОДА. ОНО НЕОБХОДИМО В ЖИЗНИ КАЖДОГО ЧЕЛОВЕКА».

«А как же семья?» — спросил Мортенсон, зная, что любой мужчина с радостью женился бы на дочери вождя, особенно если той всего семнадцать лет и она хороша собой. Но обычный мужчина вряд ли смог бы соответствовать запросам этой интересной молодой девушки.

«Не волнуйтесь, доктор Грег! — Туаа рассмеялся хрипловатым смехом, который унаследовал от Хаджи Али. — Эта девушка отлично усвоила ваши уроки. Она уже дала понять, что намеревается закончить учебу, прежде чем можно будет искать для нее подходящего жениха. И я согласен. Если нужно, продам всю свою землю, чтобы она смогла получить образование. Это мой долг перед памятью отца».

«Что же ты собираешься делать?» — спросил Мортенсон у Джахан.

«А вы не будете смеяться?» — застенчиво спросила девушка.