Непростая работа - горшки обжигать 5 - Айрат Саяпов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ну да не об этом разговор, а об очередном лице в той веренице душ, которому посчастливилось наконец-таки (долго этого добивался) предстать пред зелены очи Константина.
Его! Вызвал! Сам! Да по какому поводу?! Да-да, та самая тема, что близка приглашённому! Подобное может означать только два исхода: или грудь в крестах, или голова в кустах. Иносказательно, конечно, однако вероятность буквального исхода не нулевая.
А какой восторг сия новость вызвала у него… Ужас просто, что творилось в его жилплощади. Год! Вы понимаете? Год! Ему понадобилось, дабы вначале успокоиться и взять себя в руки, обдумать всё как следует, оформить дело всей его нежизни в ёмкую и крайне доходчивую форму, подготовить проект, узрев все его недочёты и найдя нетривиальные решения сих проблем, обличить сие в презентабельный вид и отправиться ко двору…
Чтобы у ступеней замка его багаж тут же забраковали, во-первых, охрана, а потом уже сам Саггитар со словами: «Он обо всём уже в курсе. Даже глубже тебя. Мой совет: просто поговори. По-свойски. Без раболепия и прочей лести. Ты не на демонстрацию проекта пришёл, а на оценку твоей должности. И её высота будет зависеть от произнесённых тобою слов, свершённых или несвершённых действий и под конец от личности. Так что будь собой».
И таким макаром его ещё не один денёчек накачивали психически да правильно обучали поведению пред ликом Его, так что к дверям, где стойко бдела тройка (на виду, в скрытом состоянии там цельный взвод запрятать сумели) гвардейцев. А по ту сторону от сомкнутых створок заседал Он. Одна мысль вызывала благоговейную оторопь, и это несмотря на то, что соискатель пришёл морально готовым.
Правда, вся эта уверенность с него слетела, стоило только узреть свет их нации полным скопом.
— Доброго времени суток, товарищи, — напрочь просушенным ртом произнёс гость, преодолев наконец минутную слабость.
— И тебе не хворать, морда религиозная, — оскалился Раф, в одиночку просидевший все дни собрания в качестве наблюдателя. У закадыки его напасть приключилась какая-то с выводками. Разбирается. Однакось обещался в скорости быть. А слова тот держит. Вот и сидит терпеливо кадавр да временами зубоскалит от скуки. — А насчёт товарищей… Мы ещё посмотрим. А ну как тебе от ворот поворот дадут.
— Резонно, — шумно сглотнул малый лич. Да, монах был из этой братии. — Как говорится: «Дали укорот зарвавшемуся юнцу».
Остальные же присутствующие в помещении личности лишь оценивающе наблюдали за их диалогом да осторожно обсуждали. И во время сего действа, когда все понимающе и с нескрываемым интересом пялились то на одного, то на другого (что не помогало от слова совсем), с той стороны дверей гвардейцы устали ждать и споро заперли проход, тем самым отрезав возможный путь отступления, на который монах в тайне надеялся. Авось поэтому и затворили, чтоб не слинял новичок по малохольству-то.
И вот только промелькнула в ноосфере шальная мысль, как сразу же в залу с присущей ему наглостью и щегольностью врывается аристократ всея мёртвых земель. Гвардейцы на подобное недовольно запыхтели, но укорять Князя не стали — ему можно и не такое.
— Можете объяснить, что тут недавно приключилось? — подал голос только-только присоединившийся к уже длящемуся несколько дней собранию Князь, отчего самонаречённый иерей Павел местечкового (действует только в пределах Земель Смерти, да и то не везде) культа ещё больше взбледнул. Хотя казалось бы — лич, куда ему бледнеть. Ан нет. Смог.
Д… Дык… Это ж Князь! Сангвин! Третий из детей Его! Самый истовый верун в Смерть! Аудитория для местечкового попа с каждым мигом становилась лишь требовательней. Ладно Маркграф — достаточно приземлённый персонаж, который обладает одним из самых широких кредитов доверия в немёртвом обществе (круче него только Костя, Протеус, Саггитар и Сангвин) из-за службы в приказе, но вот Первый вампир…
У-у-у… Третий в списке древнейших и любимец всея нежити (Костя, как известно, вне конкуренции). Самый требовательный тип, не смотри в сторону Первого Творения, который также присутствовал в зале. В общем, жюри резко посуровело. Да настолько, что по иссушенному годами лицу малого лича потёк всамделишный пот. Для полной картины не хватало только Самого Властителя Окрестных Земель.
И как назло, прямо в этот момент вампир получил в ответ недовольный стон с фигуральным закатыванием глаз (судя по интонации) «Задавай уж» в исполнении Константина, который вернулся с отлучки по нуждам малым.
Ох! Было б сердце у малохольного, оно тут же бы и встало на месте. А так всего лишь филактерия сделала тройной тулуп и парочку иных кульбитов, да чуть не треснула. Костя! Во плоти! Рядом!.. Разговаривает! В общем, ситуация из разряда: «Санктуарий, роди меня обратно, ибо я достиг цели своей жизни!»
— Премного благодарен, — изящно и без малейшей тени глумления или издёвки кивнул тому Сангвин. И вот не скажешь, что жест был лёгким или непочтительным. Ни разу. Читалось в нём всё глубочайшее почитание к Великой Персоне, Отцу всея Нежити. И ведь, казалось бы, короткий жест, а столько чувств в него было вложено. — Вот в правиле, что мы все осознали давеча, говориться о «прямом почитании». То есть косвенно можно? — хитро обвёл он участников недавней потасовки.
К слову, все повреждения и беспорядок после давешней короткой стычки уже успели прибрать ловкие уборщики да прочие служки. И да, выводы были сделаны, отчего теперь кабинет Его Смертейшества испытывает глубочайшую и в такой же степени продуманную со всех сторон модернизацию, дабы выдержать любой иной всплеск Его раздражения или лиц, равных Ему по силе. Посему, кстати, и заседали в малой зале (которая в дальнейшем наречётся малой приёмной, но до того момента ещё долго).
— Естественно, — взглянул как на дурака в сторону первейшего аристократа Костя. — Я же не сатрап какой, чтобы совсем гайки закручивать. Мнение простого квирита тоже учитывать надо. Вы бы всё равно выдумали какой-нибудь неведомый да хитро скрученный способ поклонения с целью тупо насолить, так что явственную лазейку оставил. Ибо осознаю, что вам оно надо… Но как же оно меня достало, кто б знал.
— Только скажите, Константин, — ответил ему Сангвин. — И мы…
— Пустое, кровавый ты наш, — жестом остановил его Смерть. —
