Пятьдесят на пятьдесят - Стив Кавана
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я тут уже попросил пробить его фирму… С документами у Майка всё в ажуре. На него не собирались подавать в суд, он уже был разведен и, насколько известно сотрудникам фирмы, не встречался ни с какой новой дамочкой. Он просто исчез. Это дурно пахнет, Гарри.
– Похоже, что многие люди, связанные с сестрами Авеллино, в конечном итоге расстались с жизнью. Их мать, их мачеха, а потом и Фрэнк… Может, Александра убила и Модина?
– Ты по-прежнему считаешь, что София невиновна? – спросил я.
Гарри встал, пристегнул поводок Кларенса к ошейнику и, выпрямляясь, недовольно крякнул. Он не становился моложе.
– Поначалу у меня были кое-какие сомнения, но я доверяю твоему суждению. Чем больше времени я провожу с ней, тем больше убеждаюсь, что она просто запутавшийся ребенок из плохой семьи. Ей нужна помощь. Ей нужен был ее отец. Я просто не могу представить, чтобы София причинила кому-то вред. А вот Александра… Тут мне гораздо легче такое вообразить, – сказал Гарри.
– И почему же?
– Какая бы из сестер это ни сделала, она наверняка знала, что ее поймают. Нельзя убивать своего собственного отца, когда в доме есть еще один свидетель. Никто так не поступает. Даже если ты в слепой ярости, было бы чертовски глупо не кокнуть еще и свидетельницу. Я не понимаю, почему обе женщины до сих пор живы. Одна из них – лгунья и убийца. Да, у Софии ветер в голове и семь пятниц на неделе, но вот Александра производит на меня впечатление человека, который хорошо умеет просчитывать свои действия. Многое в этом деле не поддается никакому объяснению – если только у него нет и какой-то другой стороны, которую мы пока не видим… В любом случае сегодня я больше ничего не желаю видеть. Адиос! Мы с моим амиго отправляемся в люлю.
Гарри и Кларенс ушли из офиса сразу после одиннадцати. Я еще раз просмотрел пакет судебных документов, а когда поднял голову и глянул на часы, то увидел, что уже почти полночь. Пора бы и поспать.
Мысль о том, чтобы улечься на раскладушку в глубине офиса, представлялась совершенно невыносимой. Особенно сегодня. Каждый раз, закрывая глаза, я видел лицо Харпер. Теперь это было уже не просто горе. Это стало чем-то иным. Неделю за неделей я только и делал, что оплакивал ее. Это было похоже на кровотечение. Как будто какая-то часть меня была тяжело ранена, и от этого мне становилось все хуже и хуже, и я не знал, как это исправить. Теперь боль от ее потери уступила место чувству вины. Не знаю, когда это произошло, но тем не менее я это почувствовал. Я уже потерял – или же оттолкнул – одну семью из-за страха, что они пострадают из-за меня. Три года назад Эми попала в лапы русской мафии[31]. Если б не Джимми-Кепарик, я никогда не вернул бы ее. Это многое изменило в моем браке. Самой большой угрозой для Кристины и Эми была моя работа и плохие люди, которые шли с ней в комплекте. Какая-то часть меня порвала с родными мне людьми ради их же безопасности. Теперь я расплачивался за это. Я был «отцом на выходные», со всеми вытекающими из этого заморочками и беспокойством.
Смерть Харпер тоже имела какое-то отношение ко мне? Была бы она сейчас жива, если б не встретила меня?
Это был вопрос, который я хотел задать себе, но боялся ответа.
Я прокрутил то видео еще раз, в пятый уже раз за день.
Там были мы. Гарри, Харпер и я в доме Фрэнка Авеллино. Фотографировали. Перешептывались, чтобы монтажер, убирая звук, ничего не услышал на записи. Это была одна из последних вещей, которые Харпер сделала в своей жизни. Это были ее последние изображения.
Я открыл бутылку виски, плеснул в стакан – вышло явно лишку – и откинулся на спинку стула, глядя на экран лежащего передо мной на столе лэптопа. Внимательно изучая каждое сделанное ею движение. Я никогда не замечал, насколько она грациозна. Я знал, что Харпер красива, но это было что-то другое. Двигалась она так, словно не была человеком, и все же в ней было больше человеческого, чем в любом из нас. Ее сердце было прямо здесь, в этой улыбке.
Копы сочли убийство Харпер результатом неудачной попытки ограбления. Количество квартирных краж и проникновений в дома в последнее время резко пошло в гору – хотя, с другой стороны, такое происходило всегда. Это было неотъемлемой частью данного клочка земли. Может, дело было в моем чувстве вины, может, и в горе, но я не мог избавиться от ощущения, что это произошло из-за меня. Каждый раз, испытывая это чувство, я пытался найти какое-то рациональное объяснение. Говорил себе то, что хотел услышать. Что это на самом деле никак не может быть связано с делом Авеллино. Не было абсолютно никаких причин убивать именно ее. Если кто-то убил Харпер из-за этого дела, то я все никак не мог понять почему. Зачем нацеливаться на Харпер? Почему не на меня?
Это должен был быть я.
Хлоп!
Это должен был быть я.
Хлоп!
Это… Хлоп! Должен… Хлоп! Быть… Хлоп!..
Остановился я, только когда услышал хруст. Даже не понял, что это было – стол или моя рука. Опустил взгляд и увидел, что дерево в углу стола треснуло под моим кулаком. В ванной я заклеил руку пластырем и вернулся к своему креслу. К изображению Харпер, застывшему на экране. Осторожно опустил голову на стол, упершись лбом в тыльную сторону ладоней. Жутко хотелось спать, но я знал, что этого не случится.
Убийца забрал немного наличных из бюро в ее спальне. Пять сотен двадцатками. Может, подумывал прихватить и ее цепочку, а затем передумал. И он вдребезги разбил ее телефон.
От образов из той ночи ее убийства мне уже никогда не отделаться. Я опять увидел кровь на полу в прихожей. Разорванную цепочку в этой крови, с маленьким золотым крестиком посередине. Было и что-то еще, что мне позарез требовалось вспомнить. Что-то важное. Я крепко зажмурил глаза.
Вот оно… Я увидел это. Это наконец проигралось у меня в голове, словно какой-то кошмарный сон.
За прихожей Харпер виднелись стеклянные двери, ведущие на кухню. Ее лэптоп лежал открытым на кухонном столе. Я увидел его, еще как только вошел. Хотя сначала не обратил на него
