Тень Камбера - Кэтрин Куртц

Ты считаешь это просто истерикой?

— Не истерикой, дорогая. Но тебе, на самом деле, не следует забивать этим свою хорошенькую головку. Через несколько месяцев после того, как родится ребенок, а ты восстановишь свое здоровье, мы поговорим об этом.

В следующее мгновение Риченда потянула на себя скатерть, которой был застелен стол, и чернильница, счета, бумаги, и все остальное, лежавшее на столе, полетело в разные стороны. Морган с ужасом наблюдал за происходящим. Он бросился, чтобы спасти чернильницу, пока она не грохнулась на пол, но вовремя остановился, поняв, что в таком случае к списку жертв добавятся его руки и герцогское одеяние, в котором он планировал появиться на заседании суда присяжных. Звук разбитого стекла только подчеркнул продолжающуюся тираду Риченды.

— Послушай меня, черт тебя побери! — кричала она. — Я — не племенная кобыла герцога! И не просто украшение твоего двора! А я даже не являюсь хозяйкой своего собственного дома!

— Риченда!

Он поймал ее за запястье, когда она хотела его ударить, и Риченда разрыдалась.

Злость переполняла его, ведь разбросанные по полу вещи представляли потерянные часы работы: все бумаги оказались заляпаны чернилами. Тем не менее он попытался притянуть жену к себе, чтобы успокоить.

— Риченда, ты понервничала и перевозбудилась, — тихо сказал он. — Это все твое состояние…

— Дело не в моем состоянии! С моим состоянием все в порядке! А если я перенервничала, то из-за тебя! Я не больна, и я не ребенок. Почему ты продолжаешь ко мне так относиться?

— Потому что ты ведешь себя, как ребенок, причем капризный! Посмотри, что ты наделала!

— А ты собираешься меня ударить? — попыталась поддеть его она. — Ведь именно так поступают с капризными детьми. Я залила твои драгоценные счета.

Они, очевидно, значат для тебя больше, чем я.

— Ударить тебя? — Морган тут же ее отпустил. — Разве я тебя когда-нибудь бил или был с тобой неласков? Почему ты вообще могла о таком подумать?

Риченда наполовину отвернулась от него, с чувством собственного достоинства расправляя плечи.

— Похоже, я наконец смогла завладеть твоим вниманием, — сказала она холодно.

— Моим вниманием? — Морган в удивлении уставился на нее. — Риченда, мое внимание почти всегда привлечено к тебе. Ты никогда не покидаешь моих мыслей.

На ее глаза снова стали наворачиваться слезы, она опустила голову, глядя себе на ноги, в возбуждении сминая между пальцев складку платья.

— Аларик, я знаю, что ты по-своему любишь меня, — мягко сказала она, — Но твое сердце остается в Ремуте с королем и Дунканом, даже когда ты сам находишься здесь.

— Это не правда.

— Это правда, и ты знаешь это. Я не могу ставить тебе это в вину, потому что они были твоей семьей задолго до того, как я вошла в твою жизнь. Я знаю, как ты любишь их обоих. Твои обязанности герцога и члена совета требуют, чтобы ты определенную часть времени в году проводил при дворе.

— Но большую часть этого времени ты ведь тоже провела вместе со мной в столице, — ответил Морган. — Мы никогда не расставались очень надолго.

— Возможно, нет, — согласилась она. — Но теперь здесь — мой дом, Аларик.

— Ну, разве ты не жила тут последние полгода? И разве я не провел с тобой большую часть этого времени?

Она вздохнула.

— Даже когда ты находишься здесь, я не являюсь хозяйкой своего дома, поскольку здесь исполняются прежде всего желания хозяина. А когда тебя нет…

Морган скрестил руки, услышав это, потому что они вернулись к старому, очень старому разногласию, причину которого он никак не мог заставить себя объяснить Риченде.

— Почему ты не сделаешь меня регентом в свое отсутствие, Аларик? — спросила она. И почему ты никогда не отвечаешь мне на этот вопрос? Несомненно, после трех лет брака, ты должен не сомневаться, что я знаю дела Корвина достаточно хорошо, чтобы править в твое отсутствие. Я — внучка короля, ради всего святого! Я обучалась государственным делам, сидя у него на коленях! Как ты думаешь, я что, не управляла имениями Брэна, когда он отсутствовал? Разве я так плохо управляю землями Брендана?

Внутренне страдая, Морган взял ее руку в свою, хотя и установил дополнительные ментальные защиты, чтобы пресечь любую ее попытку прочитать его мысли.

— Нет, — тихо сказал он, — у тебя все очень хорошо получается. И не сомневаюсь: ты бы не хуже справилась и с Корвином, если бы я сделал тебя регентом. И даже лучше, потому что ты живешь здесь, и управляешь Марли издалека.

— Тогда почему?

— Пойдем сядем, и я попытаюсь объяснить тебе, — сказал он, притягивая ее к скамье, установленным в нише с окном. — Или вам с сыном будет комфортнее в постели?

— Нашему сыну прекрасно там, где он есть, — ответила Риченда, оттолкнув его, когда он попытался увлечь ее в спальню, хотя на лице и промелькнула легкая улыбка, — А его мать очень хорошо знает, что с его отцом не стоит ложиться в постель, когда она надеется выяснить что-то серьезное и важное.

Морган тоже улыбнулся.

— Ну, разве я стану совращать женщину на восьмом месяце беременности?

— Уверена, мы смогли бы найти какое-то решение ко взаимному удовольствию, — ответила она игриво, подталкивая его к нише с окном. — Однако, хотя спальня, несомненно, была бы приятна, но наше появление там может отвлечь кое-кого, и он не раскроет то, что обещал.

— Я, вообще-то, ничего не обещал, — заметил Морган, когда она устроилась на скамье, подложив под спину подушку.

— Ты сказал, что объяснишь, почему не назначал меня регентом, — напомнила Риченда. — С моей точки зрения, это обещание.

— Хорошо.

Морган вздохнул, сел напротив нее, положив руки на колени, и принялся вертеть на пальце перстень с грифоном.

— Сегодня ты сказала, что даже не являешься хозяйкой этого дома, — начал он после нескольких секунд молчания. — В некотором смысле это так, хотя проблема лежит в другом, совсем не в том, что ты думаешь.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, слугам не потребовалось много времени, чтобы принять тебя, когда я привез тебя сюда как мою жену. Им платят за выполняемую работу, и — я ни в коей мере не хочу тебя оскорбить, но.., подозреваю, они приняли бы почти любую женщину, которую их холостой хозяин привел бы сюда как свою герцогиню.

Риченда осторожно кивнула.

— На это потребовалось время, но ведь в первый год мы здесь практически не жили?

— Да. Дело и не в моих приближенных. Хиллари тебя обожает и, как я думаю, Гамильтон смотрит на тебя почти как на дочь, которой у него никогда не было. И мне не нужно оправдываться за господина Рандольфа или отца Тагаса, как мне кажется.

— Но все равно есть те, кто не принимает меня, — догадалась Риченда. — Но почему, Аларик? Я никогда не сделала твоим людям ничего плохого. Я всегда была предана и тебе, и твоим интересам.