Золото империи. Золото форта - Вадим Александрович Ревин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да полно вам, ваше сиятельство. Читайте уже! – проговорил он, поднося огарок свечи к лицу графу.
– Сейчас. – Пальцы не слушались и не могли развернуть лист бумаги.
– Ну что с вами, любезными, форт делает, – сокрушенно качал головой охранник. – Людьми же приходите.
Строки прыгали перед глазами. «Любимый мой Ванечка, – надзиратель тут же начал жечь письмо сверху. Буквы поползли, стираясь в черной копоти. Иван заторопился. Письмо занималось огнем. – Если ты читаешь эти строки, то будь готов совершить немыслимое. Потому что ждать больше нечего. В указанное время следуй за этим человеком и выполняй все, что он говорит. А там как Бог даст. Верю, что все будет хорошо. Аляска ждет нас!»
Граф вскрикнул, выронив из рук объятый пламенем листок. Охранник покачал головой, поднял остаток бумаги, дал догореть. Выбросил пепел в железную урну. Приложил палец к губам и растворился, бесшумно закрывая за собой дверь.
Суздалев задрожал. На висках выступила холодная испарина.
– Побег, – прошептал он. Самое худший вариант начинал четко вырисовываться из ситуации.
– Выходь! – раздался голос охранника. Лицо его Миколе не было знакомым. За то время, что он провел в форте, Билый узнавал многих охранников, по походке, по покашливанию, по сопению, но этого видел в первый раз.
Микола сделал несколько шагов в направлении двери.
– Руки за спину, – уверенным голосом приказал охранник. – Не балуй!
Так они и шли: заключенный казак и стерегущий его охранник. Шли до боли знакомым Миколе путем. Через длинный тюремный коридор, в другой конец форта. Спустились по каменной лестнице на нижний уровень и уже оттуда поднялись на самую крышу форта.
– Стоять. Лицом к стене, – голос охранника звучал как щелканье батога.
«Знает свою работу, пес цепной», – отметил про себя Билый.
Охранник провернул ключ в очередной двери, и они с заключенным оказались на самом верхнем уровне форта. На удивление было тихо. Микола зажмурился от дневного света, которого так не хватало в полутемной камере. Холодное декабрьское солнце тусклыми лучами светило с небосвода. Где-то вдали, у самого горизонта проплывал корабль. Чайки кружились над головой в ожидании чего-нибудь съестного. Метрах в двадцати стояли две фигуры. Казак присмотрелся. Обе фигуры были ему знакомы. Первая принадлежала охраннику-старику, с которым Микола частенько вел разговоры на прогулках. Вторую Билый бы не спутал ни с кем. Сердце радостно забилось. «Ваня!» Дни и месяцы в одиночной камере, редкие прогулки в обществе лишь охранника накладывали свой отпечаток на внутренний мир Билого. Он становился замкнутым, часто, из-за недостатка общения, говорил сам с собой. Но при виде боевого товарища, с которым был съеден не один пуд соли, в казаке вновь оживал дух авантюризма, возвращая ему самого себя, прежнего.
– У вас десять минут, – от голоса охранника повеяло ледяным холодом.
«Да к черту всех вас и эти десять минут», – мысленно выругался Микола и в тот же момент, ускорив шаг, направился к стоящему рядом с другим надзирателем Суздалеву.
Тот тоже заметил Миколу и бросился ему навстречу. Поравнявшись, боевые друзья обнялись. Несколько минут сжимали друг друга в крепких объятиях.
– Здорово, односум! – радостно выкрикнул Билый. – Слава Богу, свиделись. Осунулся, похудел. Стал похож на бродяжку.
– Здорово, чертяка! – приветствовал казака Суздалев. – И я рад тебя видеть! На себя посмотри. Калика перехожая.
Оба рассмеялись довольно громко, хлопая друг друга по плечам.
– Разойтись! – тут же раздался окрик охранника. – Не приближаться друг к другу на вытянутую руку!
Микола с Ваней нехотя разомкнули объятия. Посмотрели в глаза друг другу.
– Слушай, Ваня, и не перебивай, – так, чтобы не слышал охранник, произнес Билый. – У нас на все про все десять минут. А то и того меньше. Я, пока гулял, все примечал и выводы делал. Форт этот не такой уж и неприступный. Видишь вот ту башенку, где сидят два охранника? – Билый скосил глаза в сторону смотровой башни. Суздалев постарался, не привлекая внимания, посмотреть в ту сторону, куда указал друг. – Видишь, что северная сторона башенки глухая? Видимо, из-за частых ветров северную ее часть заложили камнем. Так вот, если в темноте выйти на крышу и проползти к северной стороне этой башенки, то можно попытаться незаметно прыгнуть в море. Я рассчитал. Глубина в том месте приличная, да и подводных камней, как с других сторон, не должно быть.
– Микола! Ты тоже получил письмо от Лизоньки?! – выслушав односума, выпалил с жаром Ваня. – Неужто о побеге мысли?
– Тсс. Тихо! – Микола негромко цыкнул. – Не получал я никакого письма! О чем ты, друже? Сказал, что думаю и вижу! Или ты собрался навечно поселиться в этих нумерах?!
– Но подождите! Какой побег? Меня, точнее нас, вытащат рано или поздно отсюда. Выкупят, – негромко произнес Суздалев. – Вот посмотришь! Надо только немного еще продержаться! И не даться в лапы медикам! – На графа было жалко смотреть. От прежнего боевого офицера остался лишь мундир, да и тот приходил постепенно в негодность.
– Ваня, – прошептал Билый, досадливо прикрывая глаза.
– А что такого? Или помилуют! Вот посмотришь! Разберутся и помилуют! – шепот графа был горяч, а глаза безумны.
– Кто вытащит, Ваня?! Очнись! – Билый слегка повысил голос. – Выкуп возможен был бы лишь в столичной тюрьме. Здесь совсем иной расклад. Или ты еще не понял, кто есть начальник сей гостиницы?
– Нет. Нет! – Голос графа звучал слабо. – Это опасно. Можно погибнуть. Ледяная вода! Куда ты в ней поплывешь?! Надо ждать! Все образуется! Вот посмотришь! Маменька заложит имение под Воронежем, и мы будем спасены. Но не побег. Нет! Ни в коем случае! Мы же офицеры.
– Мы были ими. – Билый снисходительно смотрел на своего боевого товарища. – Суздалев, ты ли это?! Что стало с тобой? Где тот молодец-офицер, которого боялись враги?! Ты не хочешь даже рискнуть? – Казак негодовал. – Встряхнись. Воспрянь духом!
– Это безумие! Мы же утонем! Как ты не понимаешь?
– Пускай так, – казак тяжело взглянул из-подо лба на графа. – Но здесь нам жизни нет. А там хоть глоток свободы.
– Вот и Лизонька в письме…
– Что за письмо? – Билый не договорил. Охранник, заметив оживленный разговор заключенных, резко окрикнул их:
– Прогулка закончена! По камерам!
Микола посмотрел на своего друга. Тот стоял, понурив голову, то ли от стыда за сказанное, то ли действительно, некогда сильный духом, он сдался и вверил себя незавидной для него судьбе. «Во что ты веришь?! На что надеешься?!»
Подошедший охранник слегка подтолкнул
