Фауст - Иоганн Вольфганг Гёте
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мефистофель
Вы самое-то лучшее отняли,
И верен выйдет образ тут едва ли!
Одна
Один ты глаз зажмурь, послушай нас.
А зуб глазной ты выставь напоказ,
Так профилем ты можешь постараться
Одноутробным нашим показаться.
Мефистофель
Премного чести, —
Пусть!
Форкиады
Пусть!
Мефистофель
(как форкиада в профиль)
Не сплошал!
Любимым сыном Хаоса я стал!
Форкиады
Гордимся Хаосом, отцом мы знаменитым.
Мефистофель
Ох! Забранят теперь меня Гермафродитом[241].
Форкиады
Вот новых три сестры украсились сугубо!
У нас теперь два глаза и два зуба.
Мефистофель
От глаз я всех укроюсь в беге спешном,
Пугать чертей в аду кромешном.
(Уходит.)
Скалистый залив Эгейского моря
Луна в зените.[242]
Сирены
(кругом на скалах, играя на флейтах и распевая)
Если слушаясь злодеек,
Фессалийских чародеек,
Древле ты с высот сходила,
Ныне б ты, небес светило,
На дрожанье волн почило,
Озаряя негой тайной
Этот сбор необычайный,
Что кругом из волн встает!
Умоляем униженно:
Будь, луна, к нам благосклонна!
Нереиды и тритоны
(как морские чудовища)
Пойте громче на просторе,
Чтоб во все звучало море,
Весь морской скликайте люд!
Злобной бури мы боялись,
Вглубь затишья погружались,
Ныне песни нас зовут.
Как мы рады, в самом деле,
Золотых цепей надели,
И корон в цветных каменьях,
И запястий в украшеньях!
Все они от вас пришли!
Взяты бездной эти дива,
Их вы, демоны залива,
Вашим пеньем привлекли.
Сирены
Знаем, рыбам жить привольно,
Их уносит своевольно
Тела гладкого изгиб;
Но вот вас-то мы скликаем,
Нынче мы узнать желаем,
Что значительней вы рыб.
Нереиды и тритоны
Мы еще не выплывали,
Уж об этом помышляли.
Сестры, братья помогли б!
Не в далекий путь сберемся,
Но докажем, как вернемся,
Что значительней мы рыб.
(Удаляются.)
Сирены
Мгновенно убрались!
В Самофракию понеслись;
Им ветры в пути помогают.
Какие в них будят стремленья
Высоких кабиров[243] владенья?
То боги, живущие странно;
Себя хоть они создают непрестанно,
Но кто они, сами не знают.
Стой недвижна и ясна,
Милосердая луна,
Пусть в ночи все море тонет,
День придет и нас прогонит!
Фалес
(на берегу — Гомункулу)
Пойдем искать Нерея[244] старика;
Хотя его пещера тут близка,
Но не поладишь с ним никак,
Такой упрямый он кисляк!
Весь род людской никак по нем
Не может поступить ни в чем.
Но знает будущее он;
За это всеми он почтен.
И все пред ним благоговеют.
Ему не раз и помогать пришлось.
Гомункул
Так постучимся мы! Авось,
Стекло и пламя уцелеют.
Нерей
Не речь ли то людская пронеслась?
На сердце злоба разом поднялась!
Достичь богов все хочется тщеславным,
А суждено себе остаться равным.
Чем в божеском покое пребывать,
Хотел всегда я лучшим помогать;
А поглядишь потом на дело это,
Так все равно, что не давал совета.
Фалес
Всем, старец моря, в силах ты помочь.
Ты мудр, и нас не прогоняй ты прочь!
Вот это пламя в образе людском
Твоим речам последует во всем.
Нерей
Что речь! От ней кто людям видел толку?
Речь мудреца в упрямом ухе мрет.
Хоть плачутся на дело без умолку,
А всяк, глядишь, по-прежнему живет.
Я, как отец, Париса увещал,
Пока чужой жены он не смущал.
Ему, как шел он к грекам с корабля,
Я предсказал, что в духе видел я:
На воздухе горой багровый дым,
И балок пыл, и бой, и смерть под ним.
День судный Трои уловлен в стихах,
Столетиям на память и на страх.
Но речи старца счел игрушкой он;
Он страсти внял — и рухнул Илион.
Гигантский труп, покинут, наг и сир;
Орлам, слетевшим с Пинда, сладкий пир.
Я ль и Улиссу то ж не предсказал
Сетей Цирцеи и Циклопа скал?
И мешканье его, и произвол
Товарищей, — ну что ж он приобрел?
Пока волной качаем, поздно он
На мирный берег не был занесен.[245]
Фалес
Поступки эти мудрому претят;
Но добрый снова попытаться рад,
Признательности фунт ему, как чудо,
Неблагодарности важнее пуда.
Не с пустяком решились мы придти:
Желает мальчик вот произойти.
Нерей
Не отравляй отрадных мне часов!
Сегодня ждать я не того готов:
Всех дочерей я ожидаю вскоре,
Я звал дорид, прелестных граций моря.
Ни на Олимпе, ни у вас, людей,
Нет образов в движениях милей;
Гордясь, несут их средь морского лона
То чудовища, то кони Посейдона;
С стихией нежно так слились оне,
Что держит их и пена на волне.
На раковине яркой всех милее
Венерой здесь предстанет Галатея.
Она, когда Киприда удалилась,
Сама богиней Пафоса явилась,
И у нее, чтоб власть ее возвесть,
Престольный город с колесницей есть.
Прочь! Неприлично в час отцу любезный
Смущаться в сердце бранью бесполезной.
Ступайте вы к Протею, чтоб спросить,
Как превращаться и происходить.
(Удаляется к морю.)
Фалес
