Предчувствие весны - Виктор Исьемини

— Ночка была та еще, пришлось побегать, — уклончиво высказался парень, — но к тебе Обух по-хорошему, так я понимаю.

— Ладно. Пуд, подожди за углом, я вещички по углам рассую, дверь запру и подойду.

По дороге парень помалкивал. Он уже сообразил, что Хромой как-то связан с ночным беспокойством — Обух-то всполошился после визита менялы. Поэтому Пуд выжидал, пока статус спутника не прояснится. Меняла — не просто чужак, он ведет дела с атаманом, однако и не член братства. С ним следует держаться осторожно.

Дом Обуха в Хибарах выглядел точно так же, как обычно, даже сторожей у входа не прибавилось. Теперь Хромому ждать не пришлось, Пуд сразу повел на второй этаж. Атаман сидел в любимом кресле, но обстановка немного изменилась. Добавился столик, второй стул (обычный, не похожий на трон) и жаровня. На столе — кувшин и два стакана. После приветствий Пуд сразу скрылся, а Обух указал гостю стул.

— Садись, Хромой, выпьем, поговорим… — и налил вина.

Хромой взял свой стакан, левой рукой вытащил из тайника на поясе камешек в медной оправе с цепочкой, провел над вином. Камень не изменил цвета. Обух наблюдал за действиями гостя без улыбки. Принятые здесь правила вежливости не возбраняли подобных мер безопасности. Когда Хромой завершил свой ритуал, оба пригубили напиток.

— Неплохое вино, — заметил гость, — ну что, я прав оказался? В «Шпоре сэра Тигилла» говорили — был обыск на Подковной.

— Точно, — согласился Обух. — Хорошее дело ты сделал, Хромой. Доброе. Я даже удивился, с чего ты такой добрый. Объяснишь?

Меняла пожал плечами.

— Обух, я же к тебе всегда с уважением.

— И это тоже хорошо, что с уважением. Говори дальше.

— Ладно. Я не о тебе, а о себе заботился. Если ты много потеряешь, то быть беде в нашей Западной стороне. Ты заново начнешь кубышку наполнять. Верно? Чего доброго, и мне предложишь защиту, а я на мели. Зима, оборота нет. Сижу без дела…

— Понятно, — кивнул Обух. — Хочешь дела, значит. Но я же тебе предлагал?

— Предлагал, — Хромой пожал плечами и сделал глоток. — Обух, я не хочу на побегушках быть. Сходи туда, сделай то, назавтра — новое поручение. Мне Эрствин службу предлагал, я и ему отказал. Хочу сам себе хозяином быть.

— Может, зря ты к графу не пошел, — задумчиво пробормотал атаман, — видишь, для братства польза какая, если кто-то рядом с ним крутится, среди шишек. Был бы ты при графе, да мне иногда чего интересного рассказывал — вот тебе и дело.

Хромой уткнулся в стакан, чтоб скрыть улыбку — Обух среагировал точно, как требовалось!

Атаман мимики Хромого не заметил, поскольку погрузился в собственные невеселые мысли. Разбойник одним глотком допил вино и наполнил свой стакан, махнул кувшином — мол, не долить ли? Меняла отрицательно покачал головой.

— Плохо мне, понимаешь, Хромой? Нашим не могу сказать, тебе вот скажу — плохо.

Разумеется. Атаману не пристало говорить о трудностях. Любое проявление слабости ему запрещено. Так что Обух страдал молча, а тут наконец позволил себе излить душу.

— Рыбак? — участливо ставил меняла.

— И Рыбак тоже. Трудные времена приходят. Едва успели барахло ночью из тайника вынести, да и на глаза много кому попали, это плохо. А наутро такая свора налетела… И на крышах, и по улицам — повсюду шастали. И солдаты с галер, и наши — вся свора. Тайничок у меня был, что надо. И недалеко, и не в Хибарах все же. Люди стерегли проверенные.

— Ну, в этом доме, на Подковной… может кому из местных твои люди примелькались?

— Вряд ли. Тайник не в доме был, во дворе. Если бы дом хлопнули, так ведь нет — сразу во двор кинулись искать.

— Обух, кто же их навел?

— Если б знать… — Обух снова опрокинул стакан в глотку. — Искали во дворе, но не сразу нашли. Мои парни двор глядели, вся стена раздолбана… искали, стало быть, где вход в мой тайничок. Значит, не свои выдали, тогда бы сразу стража в дверь ломанулась. Однако как-то вызнали, Гангмар их дери.

— А может, Раш стражникам напел? Знаешь, я ведь тебе еще и потому помочь решил, что при любом другом мне хуже будет. Ты слово держишь, правила соблюдаешь, а Рыбак… О! А знаешь, как его люди купцов спаивают? У них зелье такое есть, что человек выпьет и дрыхнет без малого сутки. А они сундуки выносят. — Меняла сделал вид, что проникся бедами атамана. Подался вперед, всем видом изображая сочувствие. — Хочешь, я для тебя выторгую рецепт зелья?.. Был недавно разговор один занятный…

— Да где ж в нашей Западной стороне богатых купцов найти? На наших-то, здешних, голодранцев только зелье переводить, — Обух вымученно улыбнулся. — Да еще граф твой… И чего он на нас взъелся? На Раша не наседают так, как на меня.

— Раш своих сдает, — напомнил Хромой. — Ему тоже достается, но он пришлых снова набирает. И потом, у него наверняка свои люди есть при его светлости. Граф — мальчишка, там одно сболтнет, тут другое. Я вот раз случайно подслушал, а Рашу графские холуи поют, верняк.

— Все ты точно говоришь, Хромой, — печально подтвердил Обух. — Все понимаешь… Эх, с тобой хоть по душам поговорить можно, больше не с кем. Может, оно и к лучшему, что ты не в братстве. С моими парнями так вот не потолкуешь. У каждого свой интерес, каждый о своем брюхе думает.

— А Хиг?

— Коротышка твой друг, я помню. Он парень хороший, честный… но простой, не все понимает. Ты, Хромой, не такой, как все эти… А хочешь, тебе долю дам в торговлишке с Леверкоем, с пацанами этими? Ну, с благородными? Все же твоя идея, как-никак, мне Хиг все рассказал.

— Мне там светиться нельзя, я же с графом, это все знают, — Хромой покачал головой, будто бы с сожалением. — А что, выгодное дело?

— Не так чтоб. Сопляки впрямь на вино налегают, после первой ездки я решил, что верный доход будет. Да денег-то у мальцов нет! Пропивают, что можно в замке стащить, больше барахлом расплачиваются, чем монетами. А мне… то есть, моему человеку не с руки леверкойским добром в Ливде торговать. Ну, как признает кто? Приходится везти куда подальше, это долго, да и дорога опасная.

— Так что, совсем ничего не вышло?..

— Выгода есть. Но не такая, чтоб… Девок я соплякам в Леверкой везти не решился. Денег у них и на вино не хватает, зато случись что, шуму потом будет… Да и болтать девки начнут, ну их к Гангмару…

— Понимаю…

Хромой допил вино, откинулся на спинку стула… потом хлопнул себя по колену и изо всех сил постарался сделать вид, что его только что осенило.

— Обух! А хочешь, я тебе скажу, как заработать на Леверкое? И я попаду графу в милость, снова буду при нем частенько бывать, да еще попытаюсь его светлость уговорить, чтобы от тебя отстал?