Кто вы, Лаврентий Берия?: Неизвестные страницы уголовного дела - Андрей Сухомлинов

Опять какие-то страхи: замок, камеры, «подсаженный» Берия, побои. Опять ссылки на «третьих лиц». Что-то не то?

(В 1918 году Берия активной революционной борьбой не занимался.)

Надо отметить, что использование косвенных доказательств, т. е. производных от не существующих уже очевидцев, в доказывании вины Берия в этом эпизоде было основным способом работы следствия.

Свидетель Мискин рассказал, что со слов Атамаляна ему известно, что Н. Лакоба рассказывал о службе Берия в 1918–1920 годах в английской контрразведке в Баку. Атамалян рассказывал это ему в 1934 году.

Свидетель Доценко поведал, что начальник СПО МВД Аз. ССР Цыльман говорил ему, Доценко, что Берия был провокатором в Баку. Это же ему рассказал капитан госбезопасности Баланюк.

Свидетель Мамедов показал, что в 1932–1933 годах сотрудник НКВД Аз. ССР Григорян рассказал ему, Мамедову, о том. что в 1918 году Берия был командиром взвода охраны арестованных 26 бакинских комиссаров.

Сами «первоисточники» (Агамалян, Лакоба, Цыльман, Баланюк, Григорян) по делу допрошены не были. Их просто не было в живых.

Бывший работник ВЧК — ГПУ — ОГПУ Грузии Предит показал, что со слов большевика Канделаки, ему, Предиту, известно о том, что Канделаки в августе 1919 года был задержан Берия в Баку, но за крупную взятку Берия его отпустил. (Так, все-таки отпустил большевика. Хотя и за взятку! — Авт.) О получении Берия взятки от Канделаки последний рассказал ему, Предиту, в 1921 году (Канделаки умер в 1922 году. Предит допрошен об этом в 1953 году. — Авт.)

Однако есть и прямые доказательства. Например, свидетель Медиков пояснил, что вместе с Берия служил в 1919 году у мусаватистов. Берия в то время по его, Меликова, показаниям отрицал принадлежность к большевикам (интересно, а что — были или могли быть противоположные примеры? — Авт.)

В деле находится распоряжение пристава 5-го участка бакинского полицмейстерства:

«Прошу произвести обыск совместно с агентами вверенной мне организации М.А. Фаталеевым и Л.П. Берия по Карантинной улице № 84, где печатается газета «Искра»».

Такое же распоряжение выдано Берия еще на один обыск в этой редакции.

К материалам дела приобщено четыре особые папки из архива ЦК; в одной из них бывший сотрудник ЦК КП(б) Аз. ССР Лознер 14 сентября 1953 года пишет, что ему известно о проведении Берия арестов в центральном рабочем клубе г. Баку в 1919 году.

Свидетель Тер-Саркисов показал, что в 1919 году, будучи на подпольной работе в Баку, был задержан Берия, который допрашивал его, при этом называл себя заместителем начальника контрразведки. Берия был одет в форму мусаватистского контрразведчика. (Что это за «форма у контрразведчика», в протоколе допроса Тер-Саркисова не выяснено.)

А теперь самое интересное. В томе 4 на листах 19–26 есть показания бывшего грузинского чекиста Гвинцадзе, который рассказал, что о «предательстве» Берия он лично докладывал Серго Орджоникидзе, который ответил, что ему об этом известно.

Немного истории. Серго Орджоникидзе застрелился в 1937 году. Значит, еще тогда, до 1937 года, если верить показаниям Гвинцадзе, о «предательстве» Берия уже было известно руководству страны. Об этом же говорил на июньском (1937 г.) Пленуме ЦК ВКП(б) нарком здравохранения СССР Каминский (в 1920–1921 гг. секретарь ЦК КП(б) Азербайджана и председатель Бакинского совета). И мер к Берия тогда почему-то принято не было.

Показания Гвинцадзе согласуются с показаниями Берия на допросе у Руденко 9 июля 1953 года, которые вы уже читали. Речь там идет о том, что Берия рассказал о проверке, проводимой ЦК КП Азербайджана по его работе у мусаватистов, после чего, как записано в том протоколе, он был «реабилитирован». Сюда же надо отнести и тот факт, что с начала 20-х годов во многих документах на Берия этот период его жизни, в том числе и служба у мусаватистов, отражен, записан и подробно проанализирован, был известен большому числу людей, включая Орджоникидзе и Сталина.

До сих пор подлинники материалов, из которых следует, что председатель ГПУ Закавказья Павлуновский письменно сообщает Сталину и Орджоникидзе о своем заместителе Берия, и в частности о том, что Берия был заслан к мусаватистам и выполнял у них задания большевиков, хранятся в архиве Президента Российской Федерации.

«Секретарю ЦК ВКП(б) т. Сталину.

От Берия.

В 1936[180] г. я был назначен в Закавказье Председателем Зак ГПУ.

Перед отъездом в Тифлис меня вызвал к себе Пред. ОГПУ т. Дзержинский и подробно ознакомил меня с обстановкой в Закавказье. Тут же т. Дзержинский сообщил мне, что один из моих помощников по Закавказью т. Берия, при муссоватистах работал в муссоватской контрразведке. Пусть это обстоятельство меня ни в какой мере не смущает и не настораживает против Т. Берия, так как т. Берия работал в контр-разведке с ведома ответственных тт. закавказцев и что об этом знает он, Дзержинский и т. Серго Орджоникидзе.

По приезде в Тифлис, месяца через два я зашел к т Серго и передал ему все, что сообщил мне т. Дзержинский о т. Берия.

Т. Серго Орджоникидзе сообщил мне, что действительно т. Берия работал в муссоватской контр-разведке, что эту работу он вел по поручению работников партии и что об этом хорошо известно ему, т. Орджоникидзе,т. Кирову, т. Микояну и т. Назаретяну. Поэтому я должен относится к т. Берия с полным доверием, и что он. Серго Орджоникидзе, полностью т Берия доверяет.

В течении двух лет работы в Закавказье т. Орджоникидзе несколько раз говорил мне, что он очень высоко ценит т. Берия, как растущего работника, что из т. Берия выработается крупный работник и что такую характеристику т. Берия он, Серго, сообщил и т. Сталину.

В течении двух лет моей работы в Закавказье я знал, что т. Серго ценит т. Берия и поддерживает его.

Года два тому назад т. Серго как-то в разговоре сказал мне, а знаешь, что правые уклонисты и прочая шушера пытается использовать в борьбе с Т. Берия тот факт, что он работал в муссоватской контр-разведке, но из этого у них ничего не выйдет.

(В ходе следствия и суда это письмо не исследовали, а оно фактически оправдывает Берия по эпизоду службы у мусаватистов).

Я спросил у т. Серго, а известно-ли об этом т. Сталину. Т. Серго Орджоникидзе ответил, что об этом т. Сталину известно и что об этом и он т. Сталину говорил.

Кандидат ЦК ВКП(б) Павлуновский.

25 июня 1937 г.»[181]

В совокупности с тем, что Берия показывает о его «реабилитации» в этом, неоднократные и нескрываемые сведения о службе у мусаватистов из его личных дел, известные большому кругу лиц, категорических выводов о предательстве Берия сделать нельзя.

К недостаткам следствия по этому эпизоду, на мой взгляд, надо отнести тот факт, что, несмотря на большие противоречия в показаниях Берия, с одной стороны, и в показаниях его некоторых «оппонентов» — с другой, ни одной очной ставки по этому эпизоду не проведено. А их надо было проводить обязательно. И ни с одним свидетелем, а со многими, в том числе и с А.И. Микояном.

Но давайте поговорим о другом.

Что установлено следствием? Отвечаю — служба Берия в Баку в мусаватистской разведке. А этого он никогда и не отрицал. Да, служил. Но по заданию партии «Гуммет». А вот это осталось за пределами следствия. Какое было задание и кто его давал? Что он выполнил, а что не выполнил. До сих пор не известно. Руденко работу не закончил. Это все равно что Штирлица обвинить в том, что он служил у Шеленберга.

Довольно странным было обсуждение этой проблемы и на июльском (1953 г.) Пленуме ЦК КПСС. М. Багиров, первый секретарь ЦК Компартии Азербайджана и председатель Совета Министров Азербайджанской ССР, а в 20-е годы начальник Берия по работе в Азербайджанской ЧК, указал на Микояна, который, как сказал Багиров, тогда руководил подпольной работой и «без него никто никуда не мог пойти или быть направленным партийной организацией, тем паче в мусаватистскую разведку…». Но Анастас Иванович и здесь был в своем амплуа. С одной стороны, ему, Микояну, ничего не известно о направлении Берия партийной организацией на подпольную работу в мусаватистскую контрразведку, а с другой стороны, как он сам говорил, «нами было послано два-три десятка товарищей; верхушку руководящих работников направлял я, остальных — другие товарищи. Мог еще послать Саркис, затем Виктор Нанейшвили». (Ни того, ни другого уже давно не было в живых. — Авт.)

Интересен вывод, в котором Микоян окончательно запутывает этот вопрос и притягивает сюда даже Хрущева: «Товарищ Хрущев совершенно прав, когда заявил: «Был он (Берия. — Авт.) или не был послан партийной организацией, это не увеличивает доверия, когда он раскрыт в наших глазах»». Далее Микоян говорит: «Теперь, когда все дело раскрыто (следствие только началось. — Авт.), такая постановка вопроса товарищем Хрущевым вполне законна». (Странное представление о законности. А главное — ничего не понятно. — Авт.)