Будоражащий - Джулиана Виктория

перед зданием Pawsitively Purrfect, и я вижу здание, окруженное сотнями людей. Репортеры, дикторы и другие прохожие собрались вокруг небольшой платформы, на которой стоят Глория, Данте и Алессандро с Танком.

Я обращаюсь к Айяне.

— Что мы здесь делаем, Айя?

— Чиним вещи. Кас скоро будет здесь.

Она ведет меня к Але, и когда мы подходим к платформе, я вижу, как Лури, владелица "Pawsitively Purrfect", машет мне рукой со стола, за которым она сидит и на котором приклеена табличка с надписью "Заявки на усыновление". Я слабо улыбаюсь и машу ей в ответ, а затем возвращаю свое внимание на Алессандро, от вида которого мне снова хочется плакать. Моя грудь сжимается, и осознание того, что я не видела его так долго, абсолютно раздавливает меня.

Его губы плотно сжаты, ничего не выдавая.

Айяна подталкивает меня вперед, проверяя время на своих часах. Она подходит к Глории, обнимает ее и нагло ухмыляется. — Почти время шоу, красотка.

Она подмигивает ей, и улыбка Глории расплывается. Это так плохо. Айяна и Глория, работающие над чем-то вместе, — опасная комбинация.

Глория поднимает глаза на меня, и ее улыбка расплывается еще шире, когда она подъезжает ко мне, нарочито мягко стуча по моим ногам.

— Как поживает моя красавица Кэт? — спрашивает она, и меня душит рыдание, но слезы не текут. Мы стоим в двух шагах от Алессандро и Данте, чьи пристальные взгляды обволакивают меня, словно увесистое одеяло.

Я улыбаюсь ей, но не могу говорить, потому что в горле у меня сидит лягушка. Я заставила ее семью пройти через ад, а она все еще так заботлива. Я обнимаю ее и держусь, кажется, целую вечность, пока она гладит меня по спине, а когда мы отстраняемся, мои глаза снова встречаются с глазами Алессандро. Я иду к нему, не в силах больше сдерживаться, но пальцы Глории обхватывают мои, притягивая меня обратно к себе.

— Еще нет, — говорит она мне тихим тоном.

Я все еще не знаю, что она задумала, но меньшее, что я могу сделать, — это подчиниться ее желанию.

Глава 57

Алессандро

Видеть Кэт в двух шагах от себя с печальными глазами и слышать ее грубый, полный эмоций голос — это душераздирающее зрелище. Мне приходится бороться с желанием броситься на нее, прижать к себе и поглотить ее рот. Я хочу быть одним из тех, кто смахнет каждую слезинку, проглотит каждый всхлип.

Но я не могу. Во всяком случае, пока не могу. По крайней мере, по словам Данте, который, похоже, один из четырех человек, знающих, что, черт возьми, происходит.

Айяна и мама вместе строят козни, и, похоже, Данте и Кас знают об их планах, но больше никто. Чарли и Роуз дома с детьми, а Джанни внутри, играет с собаками. Лури затащила его внутрь, когда мы только приехали, но он до сих пор не вышел. Скорее всего, он и не выйдет, если это позволит ему не оказаться в центре внимания и не отвечать на вопросы прессы.

* * *

Я не могу оторвать глаз от Кэт, и это становится грустно. Я выгляжу не иначе как отчаявшимся, но мне все равно.

Я в отчаянии.

Внезапно в толпе становится тихо, и моя мама с Айяной ждут, пока все замолчат, прежде чем начать.

Моя мама обращается к толпе, как подобает царственной особе: плечи отведены назад, голова высоко поднята, взгляд устремлен вперед.

— За последние несколько недель моя семья поняла, что вам всем нужна своя история. Даже дошло до того, что вы стали создавать несуществующие истории.

Она делает драматическую паузу, ее взгляд обегает толпу и, наконец, останавливается на репортере, который преследовал меня на пресс-конференции в Нью-Йорке.

Она продолжает: — Вы рылись в личных медицинских записях, нарушая закон, фальсифицировали эту информацию, искажая ее под свои нужды, чтобы вырваться вперед, создавая историю, которую ваши издатели будут рады продвигать и дальше, в результате чего ваше имя станет известным, но по неправильным причинам. Вы оклеветали имя нашей семьи, выдвигая обвинения, о которых ничего не знаете.

Она поворачивается ко мне, ее взгляд встречается с моим.

— Если бы вы хоть что-то знали о моем сыне, вы бы знали, что он никогда не стал бы сознательно подвергать риску свою команду. У него золотое сердце, и он пожертвовал бы своей карьерой ради их безопасности, если бы дело дошло до этого. Он находится под наблюдением замечательного врача, который успешно лечит его симптомы по мере их поступления.

Она снова делает паузу, и толпа начинает нервничать.

— Вы взяли детскую травму двух невероятных людей и выплеснули ее так, будто она имеет к вам какое-то отношение. К счастью для вас, это не так.

Ее голос тверд и решителен.

— Вы, кажется, забыли, что эти люди — всего лишь люди. Люди. У них есть эмоции, семьи, которые их очень любят, и их собственные жизни, на которых негативно сказывается ваша отвратительная ложь. Поэтому я скажу вам, чего вы не должны делать. Вы не будете продолжать говорить о моем сыне, его девушке или ее брате, как будто у них нет права на личную жизнь. Вы не будете распространять ложь и недоброжелательность по отношению к ним. Вы не будете продолжать создавать ненужное напряжение в их жизни, когда они должны жить счастливой и довольной жизнью. А те из вас, кто продолжает это делать? Да, у вас не будет работы, потому что я говорю это искренне, и да, я угрожаю вам, когда говорю это, — я лично подам на вас в суд и одним махом покончу с вашей карьерой, как вы пытались покончить с их карьерой.

Толпа зашумела между собой, по ней пробежал холодок.

Айяна поднимается и начинает говорить. — Похоже, вы так сильно хотите узнать о Кэт и Але, поэтому я расскажу вам о них.

Ее голова высоко поднята, как у моей матери.

— Кэт — самый добрый человек, которого вы когда-либо встретите, — начинает она, переводя взгляд на мою девочку.

Она продолжает в течение нескольких минут, рассказывая все положительные стороны Кэт и меня. Мое сердце сжимается, когда глаза Кэт снова становятся стеклянными. Мне хочется протянуть руку и прижать ее к себе.

И тут Айяна удивляет меня: — Кэт и Кас много лет работали волонтерами в Pawsitively Purrfect, и он занимает особое место в их сердцах. Настолько, что Кэт привела сюда Алессандро на их первое настоящее свидание, где