Иллюзия пользователя. Урезание сознания в размерах - Тор Норретрандерс

Ученые пришли к выводу, что люди на самом деле для сравнения двух объектов поворачивают их в уме. Или представляют себе поворот. Тем образом, который они воспринимают, можно манипулировать в голове путем ментальной ротации.

Люди не просто видят. Мы способны симулировать — создавать модели для сравнения.

«Идея моего оригинального эксперимента с Джеки Метцлер по ментальной ротации пришла ко мне… в форме динамического гипнопомпического (происходящего при пробуждении) образа трехмерных объектов, которые волшебным образом поворачивались в пространстве,» — пишет Роджер Шепард в своей книге «Образы ума». Шепард полагает, что появление их непосредственно перед пробуждением не было случайностью. «Многие ученые и творческие мыслители замечали, что лучше всего мозг зачастую работает без сознательного его направления, в восприимчивых состояниях мечтательности, бесцельной медитации, в грезах или при переходе от сна к бодрствованию».

Как же тогда рассматривать сны в свете симуляции и иллюзии пользователя? На ум сразу приходит одно: когда мы спим, мы можем создавать симуляции — мы визуализируем нечто и понимаем, с чем это может быть (зачастую очень странным образом) связано. Но мы не пользуемся этой симуляцией в тот момент, когда мы ее воспринимаем. В состоянии сна — так называемая фаза быстрого движения глаз — наши члены блокированы, так как моторные зоны мозга, контролирующие движения, угнетены. Сон со сновидениями — это состояние, когда нет пользователя, но есть огромное число иллюзий. В свете того, насколько неизученной является функция сна со сновидениями, не будет безрассудным предположить, что сны являются своеобразным тренажером симуляции.

Мозг проверяет свою способность симулировать реальность, опробуя новые связи или создавая новые (или очень старые) образы памяти и восприятия. Но предварительное условие нашей способности испытывать самые сумасшедшие возможности — это именно то, что они не могут быть использованы. Поэтому и движения специально заблокированы, в то время как остальные функции тела работают на полную мощность: пульс и дыхание учащаются, глаза двигаются и кислородный метаболизм в мозгу находится на таком уровне, как будто мы бодрствуем.

Если сны — это тренировка перед новыми симуляциями, то это как раз пример ситуации, когда сознание присутствует, но «я» удерживается в стороне. Мы не можем привести в движение тело, как не можем и повлиять на сновидения с помощью своего «я». Но когда мы спим, мы находимся в полном сознании. Иллюзия пользователя без пользователя.

И напротив, хождение во сне мы можем описать как «пользователь, лишенный иллюзий»: когда он ходит во сне, он производит действия, но тот, кто действует, не обладает осознанностью.

Поэтические возможности, присущие термину «иллюзия пользователя», можно расширить и дальше: гипноз — это иллюзия другого пользователя; медитация — состояние, когда нет ни пользователя, ни иллюзии.

В декабре 1958 года в ходе операции в Королевском госпитале Бирмингема в Англии 52-летний мужчина получил новую роговицу. Его собственная роговица была разрушена инфекцией, когда ему было всего 10 месяцев от роду. С тех пор он полностью ослеп.

Операция была воспринята как большой успех и получила в Великобритании широкое освещение. В «Дейли телеграф» прошла серия статей, в которой рассказывалась о вновь обретенном зрении, которым пациент смог пользоваться всего через несколько часов после операции.

Среди читателей оказался и психолог Ричард Грегори, который интересовался темой психологии познания (и с чьей работой по зрительным иллюзиям мы встречались в Главе 8). Вместе со своим коллегой Джином Уоллесом Грегори начал изучать то, каким образом воспринимал мир пациент, который в научной литературе получил известность как С.Б.

До операции С.Б. был активным, счастливым человеком, освоившим многие виды деятельности, считающиеся недоступными для слепых. Он умел ездить на велосипеде (вместе со зрячим ассистентом, который держался за его плечо) и пользоваться инструментами, и он ходил без специальной палочки. С.Б. осязал окружающий мир, и ему очень нравилось мыть машину зятя, представляя себе ее форму.

Грегори пишет о том, что произошло после операции: «Когда повязки впервые были сняты с его глаз и он более не был слеп, он услышал голос хирурга. Он повернулся на голос, но не увидел ничего, кроме расплывчатого пятна. Он понял, что это должно было быть лицо, так как оттуда исходил голос — но не мог его видеть. Он не увидел внезапно окружающий мир и предметы в нем, как это делаем мы, когда открываем глаза».

Но когда зрение С.Б. восстановилось за несколько последующих дней, у него не было никаких проблем с узнаванием многих предметов, которые ранее были ему знакомы только по прикосновениям: животные, машины, буквы, стрелки часов. Он быстро освоил рисование, но делал странные ошибки. Он пририсовал автобусу колеса со спицами, хотя в 60-е годы у автобусов не было спиц. Он сделал так потому, что когда он был маленьким, ему позволили ощупать автобус, у которого действительно были такие колеса.

Одной из немногих вещей, которые действительно поразили С.Б, была луна. Он увидел четверть луны в небе и спросил, что это такое. Ответ его удивил, так как он всегда полагал, будто четверть луны выглядит как четверть торта.

С.Б. опирался на свои воспоминания прикосновений, чтобы видеть; если и было что-то, что он не мог потрогать, так это луна.

Среди того, что С.Б всегда мечтал опробовать, был токарный станок. Грегори и Уоллес показали ему станок в стеклянном ящике в Музее науки в Лондоне, но С.Б. сказал, что не видит его. Ящик открыли, он закрыл глаза, ощупывал станок в течение минуты, отошел, открыл глаза и сказал: «Теперь, когда я его почувствовал, я могу его увидеть».

Поначалу С.Б. Мог видеть только то, что было ему известно через осязание.

История С.Б. закончилась трагически. Всего через год после операции он умер, став жертвой депрессии. Увидеть мир стало для него разочарованием. По вечерам он часто сидел без света. История С.Б. говорит нам о том, как сложно видеть что-то, чего мы до этого не симулировали. Это неправда, что увидеть — значит, поверить. Поверить — вот что значит, увидеть.

В восприятии мира нормального человека ощущения от различных органов чувств объединяются, чтобы сформировать единую внутреннюю картину, которую мы и воспринимаем. Один наш орган чувств поддерживает другой: речь легче слушать, когда мы можем видеть спикера.

Но не только в том случае, если от одного органа чувств поступает мало информации, мы начинаем пользоваться другим. Вся работа нашего восприятия, а, следовательно, и нашего сознания заключается в том, чтобы собрать несколько различных видов информации в единую симуляцию, которая нам известна.

На основе истории С.Б. Ричард Грегори, наряду с другими, задал и такой вопрос: «Сколько бы мы смогли увидеть, если бы с детства росли в похожем на зеркало мире без прикосновений, не имея возможности пощупать предметы? Ответ почти наверняка будет — очень мало, так как мы видели бы только формы, а не предметы, и у нас отсутствовала бы корреляция, которая позволила бы выработать перцепционную «гипотезу объекта».

Участие Грегори в работе эксплораториев — научных музеев, в которых реализован принцип прикосновений и получения личного опыта — как раз и объясняется его опытом того, насколько важным является для нашего зрения осязание.

Урок, который, как говорит Грегори, учителя должны извлечь из этого знания, касается важности осязания. Он проводит разницу между тремя способами познания:

Формальное познание характеризуется освоением формального математического аппарата, чтобы мы могли решать примеры и обращаться с цифрами, не зная того, что за этим стоит. Это старый добрый способ.

Интуитивное познание состоит в том, чтобы дать объяснение, базирующееся на здравомсмысле, которое обучаемый сможет понять. Смысл передается не с помощью языка или символов (как в случае формального познания). Понимание достигается интуитивным ощущением, которое передается учителем с помощью жестов.

Интерактивное познание — это когда мы можем касаться предметов, включает в себя ихисследование, проверку на практике и пачканье рук.

Идея эксплораториев (по всему миру было открыто не так много подобных заведений) заключается как раз в этом — обеспечить взрослым и детям возможность «сыграть» свой путь к познанию, физически манипулируя экспериментальными инструментами. Основанием этой стратегии является не только то, что формальный метод обучения отчаянно скучен (к правильному результату человек приходит, не понимая почему). И не то, что в долгосрочной перспективе обучение интуитивным методом, где передаётся понимание учителя посредством в частности невербальных сигналов, оказывается неудовлетворительным.