Последний день может стать первым - Стас Северский

— Кот, можно сделать с человека копию — не важно — на базе его старого тела или нового, но это не то же самое, что оживлять мертвых. Человек будет неотличим от прежнего, но другой. Именно поэтому люди не оживляют мертвецов. Я тебе об этом уже говорил. В крайнем случае, при особой необходимости, мы делаем техноклоны…

— Что это?

— Техноклоны — это вообще особая статья — они формально считаются людьми, но ими не являются. Это полная имитация определенного человека — имитация мозга, памяти… только электронная.

— Зачем делать электронную копию, когда можно сделать человека?

— Использование запрограммированных биологических копий противозаконно. Техноклон невозможно спутать с оригиналом — ментальный фон другой.

— Я не понимаю. Если человек будет точно таким же, каким был — это тот же человек.

— Кот, хватит. Этот вопрос больше философского характера и мне не по зубам. Понимаешь, после смерти разума… Например, если мой разум умрет — я умру. Это личное восприятие смерти, и никуда его не денешь. Если мой разум восстановят после смерти, это буду уже не я. Насколько точно его копируют — не имеет значения. Все равно мозг придется перепрограммировать.

— Не понимаю.

— Да что тут непонятного?..

— Ничего не понятно. А мозг что — компьютер? Он так же светится в темноте?

— Хватит тупить. Мозг аналогичен компьютеру (вернее наоборот), но устроен по-другому. Все. Хватит.

Кот сник, до него дошло, что от меня он ничего не добьется.

— Сволочь ты, Айнер. Это потому, что ты умирал слишком часто. А меня смерть… не пугает, нет, но… Ведь электронная копия — это тоже неплохо…

— Раскололся наконец.

— Люди создали целый мир! Что тебе стоит сделать пару моих копий?! Спрятать их, и меня спрятать!

— Копии до смерти оригинала делать нельзя!

— Почеши мне за ухом!..

— С ума не сходи. Бессмертие и по-иному достижимо.

— Как?

— Ты преобразуешься — химическим путем.

— Нет!..

— Тебе не большой выбор дан, но законы этих преобразований имеют поправки. Герой переходит в деяние, ученый в идею, создатель в творение, правитель в державу. Часть вечности в памяти.

— Только часть! И для этого нужно быть хорошим правителем!

— Ну… не факт, что хорошим. Главное — цель иметь соответствующую — не за наживой гнаться, как смертные делают, а за будущим.

— Но мы, коты, не бессмертны!

— Это не замкнутое понятие! Смертность не только в геноме, но и в голове прописана!

Дезактивировал мишень так резко, что ножи тяжелой когтистой поступью руггера заклацали по полу. Кот не перестал раздирать подушку в клочья, пришлось швырнуть в него картой. Пусть знает, что полагается за жестокое обращение с государственной собственностью!

— Иди к первому поколению! Тебя научат к смерти готовиться! И так, чтобы мне не мешать!

— Но… Что ты сейчас делаешь?

— Смотрю на карту.

— А это что?

— Ивартэн.

— Ты завтра идешь?

— Нет.

— Мне страшно…

— Кот, да что ты заладил?! Между воздушными патрулями есть окна — составим график и проскочим. Легкий транспорт по хорошему прямому тоннелю может и за тысячу километров в час идти. Но до пересечения с пограничным переходом мозг машины активировать нельзя… Маршрут пропишем, но его контролировать придется. Не знаю, смогут ли бледные с этим справиться, не выходя из рефлекторной фазы…

— Что, это так сложно?..

— Не сложно. На открытой местности совсем легко. В тоннелях на таких скоростях летать труднее, но ничего. Так… Надо все проверить, посмотреть, как системы сокрытия работают автономно от мозга…

— Я не понимаю. Айнер, ты со мной говоришь?

— Нет, с картой.

— Они летают — эти ваши?..

— Ты же их видел.

— Они на полу стоят. Я за всю жизнь не видел, чтобы они летали.

— У нас почти все летает.

— А я могу полететь? Мне часто снится, что я лечу…

— С наземными постами хуже дело, но пройти все-таки можно…

— Ты уверен, что можно? Или ты так хочешь?

— Основная проблема — в четырех линиях пограничных постов — они на постоянном наблюдении, никого не пропустят… Скоро их должны снять.

— Айнер, а ты уверен?..

— Нет. Ничего, подождем еще… Не снимут — придется подставляться. Один человек имеет возможность пройти и такую охрану. Знаешь, в Хантэрхайме… Мы с Герфом прорвались только потому, что никто не выжил, потому, что «защитники» встали, стерли системы…

— Они отключились?..

— Да. «Защитники» знали, что на двух бойцов взвод не поднимут… Машины не могут точно рассчитать предел движущих нами сил.

«Защитник» застыл передо мной…

— Не забывай, что из Хантэрхайма ты ушел на грани смерти, а твой боец был мертв.

— Забудешь об этом…

— S9, Ивартэн — это не Хантэрхайм.

— Уйти из блокированного города не легче, чем войти в него.

— Только в последнем случае ты ничего не добьешься, если тебя заметят.

— Они не ждут такой наглости, а то, чего не ждешь, заметить сложнее.

— Они — не люди.

— Их программировали люди.

— S9, твой напор не сметет стены Ивартэна.

— Он сметет твою уверенность в том, что нечего дергаться до штурма Штрауба! Если ты откроешь врата, не понадобится стены сносить! Поэтому ты сделаешь это! Сделаешь тогда, когда я прикажу!

— Не думаю, S9. «Защитник» не имеет права действовать даже в приказном порядке, если погрешность расчетов влияния неопределяемых факторов составляет один процент. Не жди от машины бессмысленных действий.

— Если они не обнаружили во время проверки разумных существ неподалеку от Ивартэна, то, скорей всего, скоро снимут блокпосты с подземных границ. Сейчас они в основном с воздуха за тоннелями наблюдают. Близлежащие территории зачищены и проверяются…

— Я ничего не понимаю. Айнер, ты, вообще, со мной говоришь?

— Сказал же, что не с тобой, Кот!..

Кот только вздрогнул, когда его накрыли территории Ивартэна. Он уже усвоил, что метание карты не так опасно, как метание ножей, и уткнулся носом в схемы — со знанием дела изучает подходы к штабу.

— Я это уже видел. Как тебе не надоело смотреть одни и те же картинки?

— Вот тебе другая. Нравится? Есть ходы под землей, но это значит столкновение с третьей полосой контроля.

— Их всего сколько?

— Если под землей заходить, то три, а с земли — две, и близко друг к другу, что для нас большой плюс.

— Штаб охраняется?

— Патрулируется…

— Есть разница?

— Огромная — патрули перемещаются. Сам штаб и так защищен полосами контроля лучше, чем любыми другими охранниками — посты только в центрах управления ставят. Если по земле идти, то надо выходить, как можно ближе к штабу. Центральное управление службы внутренней безопасности — то, что надо.

— Все так сложно…

— Если бы все было просто — мы бы Ивартэн уже давно взяли. До того, как Штрауб щитом закрыли, все было еще сложнее. Надо будет крыс в город послать, чтобы они проверили…

— Айнер, я тоже пойду!

Вот опять…

— Никуда ты не пойдешь.

— Не говори, что я грозы испугался — это была настоящая буря. И я не хочу ждать смерти. Мне так еще страшнее… Если вы не вернетесь…

— Придется тебе побороться со страхами. Да ты даже испугаться не успеешь до того, как все кончится…

— А как же подвиг? Я тоже хочу совершить подвиг — если умирать, то не просто же так…

— Какой тут подвиг… Это работа — тяжелая, опасная и грязная работа солдата.

— Так я тебе и поверю. Вам за такие вещи награды дают.

— Дают. Для героя ничего не жалко — ни награды, ни лишнего пайка. И парады в честь героев устраивают, и памятники возводят. Вот оно — наше счастье, наша гордость. Только после некоторых операций легче запрятать такое счастье куда подальше и не вспоминать!

— Это подвиг — пожертвовать жизнью ради чего-то.

Вот именно — ради чего-то… Только ради чего?..

— Не пойдешь ты никуда, Кот.

— Меня «защитник» возьмет…

— Не сможет.

— Почему?..

— Его не будет.

— Айнер, ты убьешь «защитника»?!

— Его невозможно убить — он не живой.

— Я не понимаю. Ты его дезактивируешь?

— Даст он мне его дезактивировать, когда он должен меня охранять и даже применять для этого силу. «Защитник» отключится, когда поймет, что это без толку, но я таких убеждений ждать не намерен.

— Он же умрет, если ты…

— Машину можно уничтожить, но не убить.

— Это же убийство! Айнер, ты не сделаешь этого! Только через мой труп!

— Ну если надо будет… Но учти, что техноклон тебе «не светит».

— Отец говорил, что солдаты и убийцы — разные люди!

— Понятия разные, а вот люди могут быть одни и те же. Но к делу это не относится. Кот, машины не живые.