Сочинения - Феодорит Кирский

Между тем Юлиан все дерзновеннее, или лучше — все бесстыднее, вооружался против благочестия, прикрывался личиною снисходительности и расставлял западни и сети, чтобы обольщаемых уловлять в пагубу нечестия. Во–первых, он велел все колодези в городе и в Дафне осквернять отвратительными идольскими жертвами, чтобы каждый, почерпая из них воду, через то приобщался скверны. Потом он исполнил идольскою язвою и все то, что продавалось на площади, ибо и хлеб, и мясо, и плоды, и огородные овощи — все съестное приказал окроплять водою жертвенною. Видя это, люди, носившие имя Спасителя, стенали и, гнушаясь осквернения, сетовали, однако ж, не могли не вкушать всего, следуя апостольскому повелению: «все, еже на торжищи продаемое, ядите, ничто же сумняшеся за совеет» (1 Кор.10,25). Два знатных воина, пешие щитоносцы царские, на одном обеде с особенным жаром выражали свою жалобу на это осквернение и, повторяя дивную речь славных вавилонских отроков, говорили: «предал еси нас, Господи, царю, отступнику, лукавнейшу паче всея земли» (Дан.3,32) [ [174]]. Один из собеседников донес это царю, который немедленно призвал тех отличных мужей и спросил, что говорили они. Приняв вопрос царя за случай к дерзновению, они с достох–вальною ревностию отвечали ему следующим образом: «Быв воспитаны в благочестии, Государь, и повинуясь всехвальным христианским законам, а эти законы даны нам Константином и его детьми, мы сетуем ныне, когда видим, что все осквернено, что всякая пища и всякое питье заражены ненавистными веществами идоложертвенными. И дома мы плакали об этом, и теперь рыдаем в твоем присутствии. Подлинно, из всех царских твоих дел это одно невыносимо». Выслушав такие слова, царь, кротчайший и мудрейший, как называли его подобные ему, сбросил с себя личину снисходительности и проявил образ действительного своего нечестия. Он приказал подвергнуть этих мужей жестоким и ужасным истязаниям и лишил их настоящей жизни, или лучше — освободил от этого плачевного века и доставил им венцы победителей. Причиною же их казни выставил Юлиан не благочестие, за которое они умерщвлены, а дерзость: он говорил, что эти воины казнены как оскорбители царского величества, и приказал так рассказывать о них всем, чтобы у поборников истины отнять имя и славу мучеников. Из этих мучеников один назывался Ювентином, а другой Максимом. Чтя их как подвижников благочестия, антиохийцы положили их в драгоценной раке и доселе каждый год всенародно празднуют их память [ [175]].

Глава 16. О Валентиниане, который впоследствии был царем

Были и другие сановники и люди почетные, решавшиеся на подобное дерзновение перед царем и такими же украсившиеся венцами. К числу их принадлежал и Валентиниан [ [176]], немного спустя [ [177]] царствовавший, а в то время бывший тысяченачальником и предводителем царских копьеносцев, и равным образом не скрывавший своей ревности по благочестию. Однажды тот оглушенный нечестием (Юлиан) торжественно вступал в храм гения. Прислужники храма, стоя по обе стороны дверей, окропляли всех входивших в него с намерением предварительно очистить их. При этом случае, идучи впереди царя, Валентиниан заметил на своей одежде каплю жертвенной воды и ударил кулаком прислужника — в наказание, что он не очистил, а осквернил его, за что и удостоился земного и небесного царствия. Увидев это, ненавистник сослал Валентиниана в одну пустынную крепость и приказал ему жить там. Однако ж, спустя год и несколько месяцев, он, в награду за свое исповедничество, провозглашен был царем, ибо заботящихся о Божественном праведный Судия возвышает не в будущей только жизни. Иногда благие труды Он вознаграждает тотчас же и надежды на будущее утверждает немеденно посылаемыми дарами. Тиран против благочестия избрал и другое оружие. По древнему обычаю, раздавая деньги полкам, он садился на царском троне и при этом случае, против обыкновения, поставил подле своего места наполненную горящими углями кадильницу, а на столе ладан с повелением, чтобы каждый шедший за деньгами сперва клал в кадильницу несколько ладану, а потом уже подходил для получения денег из рук его. Большая часть войска, по совершенному неведению, вдалась в тот обман, но проведавшие о нем предварительно притворились больными и избежали столь опасной ловли. Иные же по страсти к деньгам небрегли о своем спасении, или, боясь царя, изменяли благочестию.

Глава 17. О других исповедниках

После этой гибельной раздачи денег несколько воинов из числа получивших золото пировали за одним столом. Кто–то из них, принимая чашу с вином, прежде чем выпить, положил на ней спасительное знамение креста, но другой пировавший укорил его и сказал, что это противно недавнему его поступку. Что же сделал я противное, спросил тот? А этот напомнил ему о кадильнице и ладане, о бывшем отречении и сказал, что подобные вещи противны исповеданию христианства. Услышав это, весьма многие из пировавших вскрикнули от ужаса и возрыдали, начали рвать на голове волосы и, оставив пир, побежали через площадь и кричали, что они — христиане, что они обмануты хитростию царя и теперь поют противное, готовы восстановить битву, проигранную по неведению. С подобными воплями скоро прибежали они к дворцу и, громко жалуясь на хитрость тирана, просили предать себя сожжению, чтобы, осквернившись огнем, очиститься посредством другого огня. Такие и подобные слова воспламенили гнев губителя, и он сперва приказал отрубить им головы. Поэтому вывели их за город в сопровождении множества городских жителей, радовавшихся об их великодушии и удивлявшихся их дерзновению за благочестие. Пришедши на то место, где обыкновенно казнимы бывали злодеи, старший из них стал усиленно просить палача отрубить голову наперед самому младшему, чтобы, видя убиение старших, он не был побежден страхом. Но едва только самый младший склонил колена на помост и палач обнажил меч, как прискакал вестник прощения, крича еще издали, чтобы не было убийства. Тот юноша, недовольный отменою смертной казни, сказал: знать Роман [ [178]] недостоин был украситься именем мученика Христова, ибо так звали его. Впрочем, тот лукавец отменил в этом случае смертную казнь только по побуждению ненависти, желая лишить подвижников доброй славы. Он не позволил им жить в городах и сослал на границы римской империи.

Глава 18. О вожде Артемии

Подобно этому, Юлиан не только лишил имуществ, но и отсек голову начальствовавшему над египетскими войсками Артемию. Причина была та, что приняв эту должность во время Констанция, он разрушил множество идолов [ [179]]. Вот сколько и каких дел совершил этот, по словам нечествующих, царь, самый кроткий и самый умеренный в гневе. В свою историю я внесу еще повествование об одной отличнейшей между женами, ибо и жены, вооружившись божественною ревностию, презирали его свирепость.

Глава 19. О дерзновении по Богу диаконисы Публии

В то время жила некто Публия, женщина знаменитая и славившаяся подвигами добродетели. От своего недолгого супружеского союза она принесла Богу достодивный плод: святое материнское лоно ее произрастило того Иоанна, который немало времени начальствовал над антиохийскими пресвитерами и, быв много раз избираем на апостольскую кафедру, всегда избегал предстоятельства [ [180]]. Теперь она окружила себя ликом дев, которые дали обет девствовать во всю жизнь, и с ними постоянно восхваляла творца и Спасителя Бога. Однажды проходил мимо них царь, и подвижницы еще громче обыкновенного запели все вместе, почитая гонителя достойным пренебрежения и посмеяния и избирая преимущественно те песни, в которых осмеивается бессилие идолов. «Идоли язык сребро и злато, дела рук человеческих» (Пс.113,12), возглашали они с Давидом и, описав потом их бесчувственность, воспевали: «подобны им да будут творящий я, и все надеющийся на ня» (Пс.113,16}. Слыша это, царь очень оскорбился и приказал певицам молчать, когда он будет проходить мимо. Но Публия, мало думая о его приказаниях, возжгла в своем сонме еще большую ревность и, при новом мимошествии Юлиана, велела ему петы «да воскреснет Бог, и расточатся врази его» (Пс.67,1). Тогда царь вознегодовал и приказал привести к себе начальницу хора. Увидев перед собою старицу, по летам своим достойную всякого почтения, он не сжалился над ее сединами, не почтил душевных ее доблестей, но одному из копьеносцев велел бить ее по щекам, и убийственные руки обагрили кровию ее ланиты. Вменив бесчестие в высокую почесть, Публия возвратилась домой и продолжала по–прежнему поражать царя духовными песнопениями, подобно тому как сам писатель псалмов и наставник песнопения укрощал одержимого злым духом Саула.

Глава 20. Об иудеях, о намерении их построить храм и о ниспосланном на них свыше наказании

В самом деле, и этот царь, свирепствуя и неистовствуя против благочестия, был также жилищем демонов–губителей. По этой–то причине он и иудеев вооружил против верующих во Христа. Сперва, собрав их, Юлиан спрашивал, почему они не приносят жертв, тогда как закон повелевает им это, и, получив ответ, что по предписанию они должны отправлять свое богослужение только в одном месте, богоненавистный отступник тотчас приказал им воздвигнуть разрушенный храм. Он суетно предполагал обличить во лжи предречение Господне, а между тем еще с радостию выслушав слова царя, иудеи о его повелении возвестили всем в государстве единоплеменникам. Поэтому они начали стекаться отовсюду, неся свои богатства и свое усердие к восстановлению храма. Весьма большое пособие давал им и тот, кто предписал дело, давал не по щедрости, а по вражде против истины. Он отправил на место постройки и начальника, достойного исполнителя нечестивых повелений. Говорят, что и лопаты, и ведра, и корзины у иудеев были сделаны из серебра. Начав копать и вытаскивать землю, многие десятки тысяч их трудились над этим с утра до вечера, но во время ночи выкопанная земля из вала сама собою переносилась опять на прежнее место. Вот они раскопали уже самые остатки прежнего храма и надеялись построить все вновь. Для этого свезены многие десятки тысяч медимнов алебастра и извести, но вдруг поднялись сильные ветры, вихри, бури, ураганы, и все это скоро было развеяно. Однако ж, строители продолжали упорствовать и не вразумлялись Божиим долготерпением. Наконец, произошло сильнейшее землетрясение и — вовсе чуждых Божественной веры привело в немалое изумление. Но они не убоялись — и тогда–то уже из раскопанных оснований исторгся огонь и пожег большую часть копателей, а остальных рассеял [ [181]]. Эти последние в весьма большом числе собрались на ночь для отдыха в один соседний портик, но занятое ими здание вдруг обрушилось вместе с кровлею и подавило всех, спавших в нем» [ [182]]. В ту же самую ночь и потом опять в следующую видно было на небе световидное начертание спасительного креста. Самые даже одежды на иудеях были испещрены крестами, только не световидными, а черного цвета. Видя это и устрашившись небесных казней, враги Божий разбежались, возвратились в свои места и исповедовали Богом Того, Кто распят был на кресте их предками. Юлиан слышал об этом событии, ибо оно известно было каждому, но он ожесточил свое сердце, подобно Фараону.