Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том II - Дэн Абнетт

«Стойкость» появилась подло, окольным путем. Под прикрытием горящих орбитальных станций и пульсирующих взрывов реакторов. Ее носовые орудия терзали «Наставление огнем» и сминали его корпус, будто огненная кувалда. Орудийные палубы подбитого корабля полыхали, а пушки строчили перед лицом атакующей «Стойкости».

Он продолжал стрелять, даже когда корабль Гвардии Смерти протаранил его посередине. Миллионы тонн быстро движущегося железа и адамантия обладали неудержимой мощью. Укрепленный носовой таран «Стойкости» разорвал ослабленную броню цели, и серая громада прошла сквозь самое сердце «Наставления огнем».

«Готик» просто перестал существовать. Его киль разлетелся, а обнажившиеся внутренние помещения непрерывно простреливались бортовыми залпами. Обломки, кружась, полетели прочь. Из рассеченных половин вырывались спиральные облака мгновенно замерзающего воздуха.

«Слава Солара», и без того горевшая и давившаяся собственной кровью, уже перестала стрелять, и ее задняя часть исчезла в сиянии новорожденной звезды. Пробой реактора, или сознательная перегрузка — это не имело значения. Над кораблем расцвела сфера раскаленной добела плазмы, окутавшая борта «Стойкости».

Вспыхнув, пламенный взрыв почти сразу же начал уменьшаться в размерах. В корпусе «Стойкости» выбило вогнутую полусферу, мощное кислородное пламя яростно бушевало, пока его не погасила пустота.

Столь серьезная рана безнадежно искалечила бы любой другой корабль, оставив его хрипеть и умирать. Однако «Стойкость» превосходила размерами даже «Мстительный дух» и была создана выдерживать боль. Механизмы контроля повреждений уже загерметизировали разорванные палубы, и звездолет наклонился вбок, чтобы простреливать двигательные палубы «Стража Аквинаса».

Флагман лорда-адмирала Бритона Семпера был бесстрашным бойцом. Он пылал от носа до кормы, но продолжал причинять атакующим вред убийственными бортовыми залпами. На горящих стрелковых палубах мастера-артиллеристы хлестали свои задыхающиеся команды, чтобы зарядить еще один последний залп, один последний снаряд, один прощальный бортовой.

«Страж Аквинаса» был обречен, однако смертельному удару предстояло произойти не снаружи, а изнутри.

Две из прорывающихся «Грозовых птиц» оказались уничтожены еще до того, как начали заход на атаку. Их просто вышибло из бытия сокрушительным штормом взрывов, заполняющих собой пространство между сцепившимися боевыми кораблями. Траекторию еще одной роковым образом изменила близко прошедшая торпеда, направив ее в пекло лазерных очередей, где она тут же взорвалась.

Две последних низко спикировали над верхней надстройкой «Стража Аквинаса». Они плели узоры уклонения между турелями ближней защиты и линиями обстрела. Охотящиеся хищники летели в почти самоубийственной близости от угловатого корпуса флагмана Семпера.

Пробоина в корпусе позади мостика оказалась именно там, где и ожидалось, и крылья обеих «Грозовых птиц» полыхнули, когда направленная тяга резко развернулась, чтобы скорость полета совпала со скоростью «Стража Аквинаса». Открылись штурмовые аппарели, и из десантных отсеков посыпались потоки тяжело вооруженных воинов.

Терминаторы, прорывники и штурмовики. Все — упорные бойцы, снаряженные для участия в войне, для победы в которой были рождены космические десантники. Жестокий ближний бой, проталкивание, работа клинками. Пылающая свалка с болтерами, ударами клинков и кровавой работой в условиях полного контакта.

Первым внутри «Стража Аквинаса» оказался Магистр Войны.

Десятиметровый проход поливали горизонтальными огненными копьями болтерных зарядов. Стрельба велась дисциплинированно. Он и не ожидал меньшего от воинов XIII Легиона. Гор чувствовал горячее дыхание выстрелов, прошедших в опасной близости. По пластинам брони била кинетическая энергия от их пролета.

Опустив перед собой щиты, скребя по палубе, прорывники Сынов Гора наступали сквозь гремящую ярость обороны. Стены звенели от взрывов и стрельбы. Разрывающиеся гранаты с металлическим кашлем заполняли пространство выкашивающей шрапнелью.

Слева от Гора Фальк Кибре палил из комби-болтера поверх кромки своего щита. Терминатор едва ли нуждался в щите, однако Фальк взял его не для собственного прикрытия.

— Малогарсту нравится со мной нянчиться, — сказал Гор Вдоводелу за миг до начала штурма. — Оставь его для себя.

Фальк никогда не противоречил приказам, если их целью было сохранить ему жизнь и здоровье, и именно так и поступил.

Защитники нападали на них со всех сторон. Ультрадесантники спереди, смесь одетых в панцирную броню штурмовиков, Армии и скитариев с флангов. Юстаэринцы наступали острым клином, обращенным наружу сегментированным строем болтеров, клинков и щитов.

Огонь роторных пушек молотил по щитам, лучевые резаки рассекали их линиями с белыми кромками. Даже терминаторские доспехи были уязвимы. Воин, облаченный в тактическую броню дредноута, представлял собой средоточие бронированной мощи, и единственное, что могло перед ним устоять — воин в точно такой же экипировке.

Точнее, так думал Гор.

Упал Аргонадду. Героя Улланора рассек поперек груди шипящий лучевой резак, оставляя за собой мерзкую вонь жженого мяса. Убийцы пытались перезапустить свое оружие, с треском крутя рукоятки и накачивая зарядные меха. Гор вскинул встроенные в перчатку болтеры. Для любого другого их пропорции были бы нелепы, однако они идеально подходили к габаритам примарха.

Между дульной вспышкой и целью на краткий миг протянулся непрерывный поток зарядов. Лучеметчики взорвались конфетти изорванного опаленного мяса и бурлящей крови.

Скитарии бросились в атаку на фланги наступающих. Первыми шли тяжеловесы. Боевые аугментаты с чрезвычайно раздутой мускулатурой, вооруженные моторизованными пилящими клинками и алебардами с фотонными лезвиями.

— Берегись слева! — выкрикнул Кибре, и юстаэринцы на краю строя остановились, приготовившись к столкновению. Скитарии были дьявольскими бойцами, их отбирали для агрессивного, практически психопатического поведения, которое можно было бы обуздывать кибернетикой. Если уж на то пошло, эти были самыми свирепыми, каких доводилось видеть Гору.

Воины пустоши, постапокалиптические убийцы. Напоминание о варварских племенах, которые Гор в последний раз наблюдал в виде сохраненных в стазисе образцов времен до Единения. Разукрашенные амулетами из клыков, меховыми плащами и чешуйчатыми нагрудниками, они атаковали, будто одержимые.

Терминатор представлял собой танк в человеческом обличье. Скорее боевая машина, чем комплект доспехов. Лишь самые лучшие могли приспособиться к его использованию, и лишь лучшие из лучших сражались рядом с Магистром Войны. Залп комби-болтеров вгрызся в скитариев. Дюжина упала, еще две дюжины продолжали приближаться.

Они врезались в терминаторов шквалом ревущих клинков и грубого огнестрельного оружия. Заряды с увеличенной навеской разрывались о сцементированные керамит с пласталью, отлетали от отклоняющих скосов и беспорядочно рикошетировали.

Кибре ринулся в атаку посреди них, отстрелив ближайшему скитарию-убийце голову. Щит ударил в следующего, раздавив тому лицо в измельченное месиво разжиженной плоти и костей. Эту работу Кибре любил больше всего. Забивать насмерть ударами брони. Чувствовать, как кровь брызжет на визор, как кости ломаются под кулаками.

Гор предоставил это дело ему и ткнул когтистым кулаком в Харгуна, Ултара и Парфаана.

— Осторожнее справа, — произнес он. — В следующий раз они пойдут с той стороны.

Его слова оказались пророческими.

На Сынов Гора бросились прикрытые силовыми полями, ионными щитами и фотонными расщепителями воины из Одиноких Спартаков в синих плащах. Гор невольно восхитился отвагой Спартаков. Трансчеловеческий ужас мог приковать к месту даже самого смелого воина, и все же они приближались.

Ултар вскинул свою роторную пушку, и проход заполнился оглушительным ревом крутящихся стволов. Харгун выпускал из комби-болтера фыркающие заряды. Силовые поля визжали под сокрушительными ударами, а фотонные расщепители не защищали от разрывов крупнокалиберных снарядов.

Парфаан нарушил строй, сократив дистанцию гораздо быстрее, чем должен был бы двигаться кто-либо его размеров. Стена щитов могла держаться, лишь сохраняя целостность, но ту нарушили роторная пушка и комби-болтер. Парфаан атаковал, пригнув голову, словно таран, и нанося влево и вправо удары громадным кулаком. Словно мусор, разлетались смятые фигуры, согнутые так, как не должно было гнуться ни одно тело. Падая, они распадались на части, оставляя на стенах ярко-красные узоры.

Спартаки сражались с тем, чему невозможно противостоять, и пытались убить того, кого невозможно убить. От кулака Парфаана погибла дюжина, затем еще одна. Воин-юстаэринец прорывался по крови и трупам, давя их в кровавую грязь своими бронированными сапогами. Выстрелы и клинки вгрызались в его доспех, срывая с поверхности краску цвета морской волны, однако не причиняя вреда.