Механик её Величества - Валерий Иващенко

Почёсывая бока, старлей пока что распорядился Бену отштамповать сотню напёрстков, до которых тут пока ещё не доизобретались, да через сельского старосту раздать по домам.

Но когда Ган, устало отдуваясь, доложил, что очередное чудо техники готово, вокруг столпились все - даже пришедший брать урок кузнец и кучка тарахтящих селянок. Долго пробовали, рассматривали так и этак сшитые и обмётанные лоскуты. Затем навалились на благородного дона всей гурьбой - пришлось тому на едином взлёте вдохновения изобрести и прялку, и домашний ткацкий станок с приводом от тех же вихревых демонов, и даже их с мастером Пенном совместную гордость - лампу. Не простую, естественно - не керосинку и не электрическую.

В шаре из четырёх скрученных проволок особое заклинание удерживало маленького огненного элементаля, и безмозглый комок энергии безропотно проделывал единственно предназначенное для него дело. Стоило "лампу" с полчасика подержать в печи или на углях костра, как потом подкормленный элементаль сутки мог светиться довольно ярким, ничуть не обжигающим светом. Присутствующие сначала от восторга впали в полную прострацию, но потом кузнец рванул к себе за мотком проволоки и клещами. Так что пришлось Александру с колдуном взять патент и продавать по отнюдь не бедным хатам сие нехитрое изобретение. Многие крестьяне, безоговорочно доверяя свему лорду и его благородному другу, заказывали сразу десяток - в погреб, на чердак, да и вообще про запас.

Но больше всех изумил людей домовёнок. Несколько раз по ночам слышалось подозрительное шуршание и поскрёбывание у стоящей в углу швейной машинки - а затем оказалось, что Флисси пристрастился к этому делу и теперь лихо работает на жутковатом агрегате, потрясая воображение трудолюбием и качеством вышивки. А мастер Пенн, обнаружив на каждом предмете одежды и даже носовых платках изящно вышитую родовую монограмму, даже прослезился.

Зато через неделю напряжённой работы и он с Лючике - при помощи неизменно сующей нос во всё Тиль, тоже представил на суд своё детище. Как Александр ни пытался, он так и не смог понять - как оно работает и как вообще устроено. Но чародейская "скорошвейка" работала ничуть не хуже механической - разве что периодически стреляла небольшими молниями, чем немало огорчала своих создателей. И до слёз пугала неосторожно прошмыгнувшего мимо домовёнка, у которого от таких разрядов шёрстка вставала дыбом.

В конце концов на суд - что лучше, магия или технология, собрались сельские бабы едва ли не с полдеревни. Долго судили да рядили, ахали да охали. Попутно припомнили друг дружке пару давних обид да выдрали клок волос, но в общем ни к чему не пришли. Но приценились - во сколько встанут такие полезные в каждом доме приспособления? Александр втихомолку посмеивался - литейные формы для "Зингера" уже давно были готовы, так что вполне можно было разворачивать серийное производство.

С магией такие штуки не проходят, с этим согласился даже многомудрый мастер Пенн. Хотя и заметил, что идея "лепить" заклинания по шаблону весьма интересна.

Но как бы то ни было, ни одна идиллия не может продолжаться вечно. Едва отшумели первые зимние метели и установилась ясная морозная погода, как в двери дома постучалась беда. Правда, сама она о том ещё не знала - да и приняла облик замёрзшей и уставшей до немогу деревенской девахи. Однако, когда гостью с охами и причитаниями размотали из промёрзшего до сосулек платка и принялись растирать магической настойкой на семи травах, Тиль вскинулась и заметила:

– Эй, а я тебя знаю! - она прищёлкнула пальцами, столь очевидно переняв этот вполне земной жест у своего дона, что все улыбнулись, и вспомнила. - Служанка из кабака, где мы разбойников изводили?

Когда побелевшие щёки девицы разрумянились от усилий обоих чародеев да благодаря немалой порции горячего чая пополам с вином, та открыла глаза. Ещё сиплым с мороза голосом вытребовала дона Александра. И поведала такое, что все призадумались от ощущения ещё какого-то не до конца осознанного нехорошего предчувствия.

Приехали в Хватовку люди пришлые. Много, десятка четыре. Все с громовыми палками - но серьёзные. Не озоруют, с людом вежливые. Да вот приметила скромная и незаметная, но всё замечающая подавальщица в трактире, что нет-нет, да исподволь наводят они разговоры с местными на тему о недавних событиях, о которых до сих пор тайно и явно гутарят по всем углам. И тонко так, с подходцем выспрашивают, сразу вроде и не сообразил никто. Только вызнают они все подробности, даже походку и манеру речи. Исподволь и про ведьму пытали - не слыхал ли кто чего? А уж за медные штучки от громовых машинок дона и доньи да за пару выковырянных из стен пулек серебром платили - сама то видела.

– Староста в них души не чает, - дивчина чихнула и тут же в наказание получила вторую чашку исходящего ароматным паром чая. - Ведь не буянят, всё чинно. Да и деньгу за постой и еду платят справно.

Она отпила чаю, блаженно вздохнула от ощущения разливающегося по намёрзшемуся телу тепла.

– Я с малолетства при трактире в Хватовке - сирота. Санкой кличут, - спохватилась она. - Так вот - всякого люду повидала, все они через мою обслугу прошли. И лордов богатых, и купцов, и разбойников, а уж простых и вовсе не счесть. Глаз намётанный… только кто на порог, я уж по мордам вижу - при деньгах ли, да что закажет. И станет ли буянить потом - хозяин мне за то лишнюю денежку платит да кусок посытнее не жалеет.

– Не такие они! - от её горячечного шёпота Тиль и сама почувствовала, как вдоль хребта поднимается несуществующая шерсть. - Эти серьёзные. Вроде солдат или убивцев найманых… только волки они. Слышите - волки!

С немалыми трудностями удалось немного успокоить принимающуюся то рыдать, то клясться Беором молодую женщину. Мастер Пенн хмурился, хмурился, но всё же, переглянувшись с кивнувшей в ответ донельзя серьёзной Лючике, накапал гостье особой, хранящейся в толстом пузырьке настойки. Прокашлявшись и дождавшись, пока от того зелья перестанут лезть глаза на лоб, Санка слабо отдувалась некоторое время, а затем ощутимо успокоилась. На лице выступил пот, речь постепенно стала бессвязной, а зрачки сделались бездонными.

– Я д'старосты - а оне на смех п'дымают. Хозяин мой токмо… радый, да деньгу считат… считаить… вот я и сорвалась… преду…предить… никого у меня… нема…

– Пусть поспит, - хмуро распорядилась Лючике, ставшая непререкаемым авторитетом в некоторых вопросах - после того, как выяснилось, что в "женских болестях" да в сердешных невзгодах разбирается как бы не лучше самого хозяина домика-на-утёсе.

Согласно кивнув, озабоченный колдун потрогал лоб спящей, покачал головой. Наложил ещё вдобавок какое-то заклятье - и жестом стал выпроваживать всех.