Передача лампы - Бхагван Раджниш

Глядя на эти города — а их раскопали, — можно видеть, что они не были примитивными, они были очень высокоразвитыми. Дороги были такими же широкими, как дороги любого современного города, и это важно. В Варанаси есть дороги, по которым не может проехать ни один автомобиль, по ним можно только ходить пешком. Это означает, что дороги в Варанаси по-настоящему примитивны — когда не было транспорта, люди просто ходили пешком. На эти маленькие улочки никогда не проникает солнечный свет, потому что по обеим их сторонам огромные здания. Там всегда тень, вы нигде не найдете такой прохлады, как в Варанаси. Даже самым жарким летом можно ходить по улицам, там прохладно, потому что солнечные лучи никогда не проникают туда.

Индуисты полагают, что Варанаси — их самый древний город, и они заявляют, что это самый древний город в мире. Два города, о которых говорю я, это Мохенджо-Даро и Хараппа, теперь они оба находятся в Пакистане. Я бывал в обоих этих городах.

Просто невероятно, но в этих городах есть ванные комнаты, смежные со спальнями.

Вы удивитесь: почему этот факт настолько важен, — но лишь в прошлом веке, всего сто лет назад, когда в Америке начали делать смежные ванные комнаты, была такая реакция, что правительство вынуждено было вмешаться. В судах разбирались дела, в которых заявлялось, что это уродливо, это не по-христиански, потому что чистота стоит на втором месте после набожности, а эти люди делают нечто богомерзкое: ванная комната, унитаз, внутри дома. Они всегда были снаружи дома, это называлось «удобства во дворе».

Семь тысяч лет назад эти люди имели гораздо более передовое мышление — у них были прекрасные бассейны… И самое удивительное, что в Хараппе и Мохенджо-Даро была система холодного и горячего водоснабжения. Это была высокоразвитая цивилизация. И, должно быть, у них были достаточно объемные средства передвижения, иначе зачем делать такие широкие дороги. У них были большие окна, что было редкостью, большие двери, которые были редкостью в те времена, сады…

По данным индийских исследователей, Ригведе девяносто тысяч лет. И человек, доказавший это, Локманья Тилак, — один из самых грамотных индийских ученых этого века — доказал это с такими обоснованиями, что никто не может поспорить с ним, потому что он доказал это не на основе логики, а на основе астрономии.

В Ригведе есть описание одного явления в мире звезд, определенная встреча, которая с тех пор не случалась. Описание абсолютно четкое, и это могло быть возможно только в том случае, если люди видели все это. Астрономия теперь соглашается с Локманией Тилаком — что это произошло девяносто тысяч лет назад, и то, как это описано в Ригведе, достоверно точно, как и следует описывать астрономические явления.

Так что астрономия была высокоразвитой, и люди могли видеть скопления звезд. Они даже описывали звезды и планеты, которые мы только что открыли, хотя пятьдесят лет назад люди только смеялись: «Ну и где эти планеты?» Плутон и Нептун еще не были открыты тогда, и люди смеялись: «Это все выдумки!»

Теперь они открыты с помощью более чувствительных приборов, все больше и больше звезд, все больше и больше планет, и все они соответствуют карте, которая представлена в Ригведе.

Ригведа упоминает имя Ришабхдевы с глубоким почтением. Я делаю акцент на словах глубокое почтение, потому что Ришабхдева не был индуистом. Он родился индуистом, но был не согласен с индуистской философией, индуистскими доктринами, и он дал начало новой религии, он был источником джайнизма.

За девяносто тысяч лет индуизм и джайнизм разошлись очень далеко, так далеко, что двадцать четвертый тиртханкара, Махавира, — последний тиртханкара — не упоминается ни в одном индуистском писании… они просто проигнорировали его; считалось, что о нем не стоит упоминать.

Но Ришабхдеву они упоминали с таким почтением. Это из области психологии. Никто не выказывает почтения никому из современников, в особенности такому, который вырывает с корнем ваши личные интересы, ваших богов, который против браминов, пишущих Ригведу. Если бы они критиковали его, это было бы понятно, но они исполнены почтения.

По мне, это подтверждает только то, что Ришабхдева, должно быть, жил несколько раньше написания Ригведы — пять, шесть веков. К тому времени он уже стал широко известен, ему поклонялись. Поэтому даже Ригведа описывает его с почтением. Люди не говорят плохо об умерших, но уважать современника — здесь нужен очень разумный и невинный ум.

Он первый джина. «Джина» означает «покоритель», а Махавира — двадцать четвертый джина. Те, кто следует джине, называются джайнами, они просто последователи.

Слово джина эквивалентно слову будда, они взаимозаменяемы, потому что во многих местах в буддистских писаниях Будду называют Джина, а во многих джайнских писаниях Махавиру называют Будда. Эти слова не являются ничьей собственностью. Они обозначают состояние, которое можно описать множеством разных способов с разных точек зрения.

Когда я был в Америке, посол Шри-Ланки в Америке написал мне письмо, в котором говорил, что мне следует перестать называть наши дискотеки по всему миру «Зорба-Будда», потому что это задевает религиозные чувства буддистов.

Я ответил: «Кажется, вы не знаете того факта, что слово „Будда“ не является ничьей собственностью. Оно означает „пробужденный“. И если Зорба станет пробужденным, никто не может ему помешать, у него от рождения есть право быть пробужденным. И все те, кто не пробудился, — Зорбы. Этот, может быть, не такой выдающийся Зорба, но по-своему, в небольшом масштабе, он живет жизнью, в которой нет пробуждения, он пребывает во сне. Поэтому вопрос о замене названия не стоит. Все мои усилия направлены на то, чтобы создать мост между Зорбами — спящими — и буддами — пробужденными. Это слово обозначает „пробуждение сознания“».

Кто угодно может быть послом страны, и это не означает, что он понимает. Он не ответил, потому что абсолютно ясно, что это слово не является ничьей собственностью. Каждый должен стать буддой. Это не должно задевать ваших религиозных чувств, это должно делать вас счастливыми, что даже Зорбы становятся буддами. Вы должны радоваться! Кто-то может быть послом, или президентом, или премьер-министром — спящий ум одинаков.

Только сегодня утром я говорил об Амийо, но она не смогла уловить суть, наоборот, она повела себя точно так, как ведут себя во сне. Это была ее записка: когда я смотрю на нее, она чувствует себя счастливой, полной блаженства, а когда я не смотрю на нее, она думает, что, возможно, я злюсь, возможно, она плохо справляется — ей грустно.

Я ей ответил, но, когда я уходил после лекции и посмотрел на нее, она закрыла глаза. Так ведет себя спящий ум. С одной стороны, она просит, чтобы я посмотрел на нее, чтобы она порадовалась, но когда я посмотрел на нее, она была такой злой, уязвленной, что закрыла глаза и даже не посмотрела на меня. И это не только в ее случае, так со всеми. Мы действуем из сна, мы не понимаем, что мы делаем и зачем.

Джина — это тот, кто покорил сон. Джайнизм не стал так известен, как буддизм, потому что он так и не стал мировой религией, он остался очень малочисленным течением в Индии. Тому были существенные причины. Во-первых, его монахи не могли покинуть Индию по тому простому соображению, что они не могли принимать пищу от того, кто не был джайном. Отправляясь в другую страну, вы не можете ожидать, чтобы люди из-за вашего появления обратились в джайнизм. А они не могли принимать пищу ни от кого другого, даже от индуистов или буддистов, ни от кого, только от джайнов. Поэтому он перемещались по маленькому кругу, они не могли выбраться из него.

Во-вторых, монахи их наиболее ортодоксальной ветви ходят нагими. Они не могут отправиться в более холодные страны, они вынуждены оставаться в теплых местах. Они не могут есть не вегетарианскую пищу. Весь мир не вегетарианцы, джайны — полные вегетарианцы.

В итоге эти ограничения не позволили им покинуть страну — к сожалению, все из-за этого. У них великая философия, способная дать многое человеческому пониманию, но это осталось в тени. Она так и не стала известна миру.

Даже сегодня их писания не переводятся. Кому интересно? Их минимум миниморум. Количество играет такую роль — но истине нет никакого дела до количества. Из-за того, что их было так мало, им удалось многое, что при ином раскладе в Индии было бы невозможно.

Например, вы не найдете в их общине ни единого нищего, они все богаты. Они должны были быть богаты, иначе было трудно выжить. Они были окружены людьми, которым хотелось их уничтожить. Они не могли взять в руки меч, потому что проповедовали отказ от насилия. Единственный способ выжить — иметь как можно больше денег. Это было их единственной силой.

И они стали действительно богатыми, настолько богатыми, что даже королям приходилось одалживать у них деньги. Не было нищих, не было необразованных. Из-за того, что их было так мало, они постоянно подвергались нападкам со стороны всевозможных философий, поэтому они вынуждены были защищаться и отточили свой интеллект. Они создали лучшие аргументы, чем кто-либо еще, потому что для других спорить было наслаждением, а для джайнов это был вопрос жизни и смерти. Они должны были выигрывать в спорах, иначе им пришел бы конец. Поэтому они развили логические системы, великие философии, которые следует сделать доступными для всего мира.