В поисках истины - Чарльз Мартин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И наконец, последнее, Господи. Во мне есть рана. И Ты о ней хорошо знаешь. Мой враг хотел бы воспользоваться этим больным местом во мне, чтобы поторговаться с Тобою. Чтобы вцепиться в меня мёртвой хваткой. Но если Ты исцелишь эту рану, он не сможет завладеть мною. Господи, приди ко мне прямо сейчас. Исцели меня силой Духа Твоего Святого. Я вдохну в себя Твою силу и выдохну свою боль и немочь. Стань для меня бальзамом Гилеада. Моим Иеговой Рафой. Мой целитель, Иисус, благодарю Тебя за всё, что Ты сделал для меня, за то, что делаешь сейчас, и за то, что будешь делать потом.
И ещё два слова в заключение, Господи. Пусть Твоё Слово пустит в моей душе такие глубокие корни, что всякий раз, когда мне потребуется Твоя помощь, Твои слова зазвучат в моей душе сами собой и мы с Тобой сможем поговорить так, как поговорили сегодня.
Во имя Иисуса, аминь.
Глава 10
Дальше всех зайдёт тот, кто не сдвинется с места
Полагаю, от него сильно смердит. Вместо одежды лохмотья. Волосы, сбившиеся в космы, борода перепачкана. Один башмак без подошвы, второй прохудился насквозь. Ни о какой личной гигиене нет и речи. Голова низко опущена. Взгляд постоянно упирается в землю. Он старательно избегает поднимать глаза. А вдруг поблизости окажется знакомый кредитор? Один из многих. Нет одного переднего зуба. Второй сломан. Когда-то его грудь украшало множество золотых цепей. Теперь ни одной. Все украшения давным-давно проданы. Или проиграны. Или кто-то попросту своровал их. Перстень, подарок отца, заложен много месяцев тому назад. Тощий до такой степени, что можно пересчитать все рёбра. Голодный. И даже не тешит себя надеждой, что в холодильнике завалялось что-то из съестного. Его постоянно подташнивает от голода, и ни о чём другом, кроме еды, он и думать не может. Куда подевались прежнее высокомерие и надменный вид?
Впрочем, у столь мрачного финала было довольно бурное начало. Вполне типичное, кстати. Всё, что происходило тогда, можно описать так: «Я хочу то, чего я хочу и когда хочу, потому что я хочу и хочу прямо сейчас». Друзья-приятели охотно подливали масло в огонь. И вскоре он сам уже стал изрыгать из себя языки пламени. Был зол, неуживчив, высокомерен, думал только о себе. Вот с такими настроениями пошёл к отцу. Презрительно скривил губы и глянул на отца сверху вниз. «Я хочу забрать свою долю. Прямо сейчас», – объявил он ему. Учитывая культурные традиции того времени, такое требование было попросту неслыханным. Чем-то вопиющим, из ряда вон. Это было всё равно что сказать отцу: «Отныне ты для меня мёртв. Не хочу больше слышать ни о тебе, ни о твоей убогой, глупой жизни. Я забираю своё. И с этого дня ты мне больше не отец. Не смей даже разговаривать со мной».
Но вот карманы полны денег. С лёгкой душой он поворачивается спиной к отчему дому и в сопровождении толпы собутыльников уходит прочь. Они смеются, похлопывают друг друга по спинам. Толкаются, подпрыгивают, резвятся. Им весело. Время от времени прикладываются к бурдюку с вином. Для придания себе храбрости, так сказать. На горизонте уже маячит его величество грех.
А позади остался отец. Он стоит на пороге дома, смотрит сыну вслед и чувствует невыразимую боль в груди.
Но вот проходит время. Финансы быстро истощаются. Ведь он никогда не умел распоряжаться деньгами. Да и ничего другого тоже, по правде говоря, не умел. Деньги уходят легко. Разгульная жизнь оборачивается низменными страстями. Прожигает жизнь по полной. Вечно пьяный. Постоянно обкуренный. Тратит последние деньги, не считая. Спит с кем попало, где попало и когда попало. Человек, абсолютно не контролирующий свои поступки. «Что город разрушенный, без стен, то человек, не владеющий духом своим». (1)
Ситуация становится ещё более сложной, так как на страну обрушивается голод. Зловещие буквы на стене проступают всё более отчетливо. Палочка-выручалочка в виде отцовских денег уже больше не спасает. Наследство промотано полностью. Друзья-приятели давным-давно разбежались в разные стороны.
Раздавленный свалившимися на него несчастьями, вечно голодный, одинокий, опозоренный, но ещё не окончательно опустившийся, он пошёл и, как написано в Библии, «пристал» к одному человеку. (2) Проще говоря, продал себя в рабство. Важный момент, который не стоит упускать. Юноша, воспитанный в благочестивой еврейской семье, идёт в услужение к нееврею. Берётся пасти свиней у одного из местных крестьян. Совершает вероотступничество чистейшей воды. Трудно даже представить себе большую степень самоосквернения. Ведь у евреев существовало множество законов на сей счет, и он их нарушил. Все до единого.
И вот он стоит в загоне, где содержатся свиньи, держа в руках помойное ведро, вокруг кучи навоза, жалящие слепни. И всего лишь одна-единственная ступенька отделяет его от падения на самое дно. Жадным взглядом он разглядывает содержимое ведра, чувствуя, как рот наполняется слюной. «А здесь кое-что и для меня отыщется», – думает он с надеждой. В Библии повествуется о том, что он был рад наполнить своё чрево и рожками, которые ели свиньи, но никто не давал их ему. Что вполне понятно. Рожки – это такие плоды, похожие на стручки гороха, по своей консистенции и твёрдости напоминающие кожу для обуви, это всё, что родила земля в пору голода. Последний источник пропитания, в том числе и для свиней.
И вот он сокрушённо чешет себе голову. Представляете себе эту картину? Стоит и прикидывает, что ему делать дальше. Озирается по сторонам, чтобы, не дай Бог! – никто не заметил, как он крадёт корм у свиней. Вот тот момент, когда он окончательно сваливается с лестницы и опускается на самое дно. Ибо «может ли кто взять себе огонь в пазуху, чтобы не прогорело платье его?» (3) Человек полностью сломлен. Он не только согрешил, сбился с пути истинного, запутался, он полностью утратил все жизненные ориентиры. У него не осталось никаких целей в жизни. И праведность его похожа на «запачканную одежду». (4) Между прочим, Исаия имеет
