Грехи ангелов - Луиза Пеннингтон

Что если до их брака он узнает о Джеки, о ее проклятом мюзикле? А ведь постановка уже шла полным ходом, и она ничего не могла с этим поделать. Как только Доджи станет об этом известно, он, без сомнения, воспользуется этим как предлогом для новых отсрочек. Черт побери его сентиментальную преданность демократическим принципам! В конце концов и она, Анжела, вправе рассчитывать на его преданность. Неужели он этого не в состоянии понять?

— Я бы очень этого хотел, сладость моя, однако… — Он передернул плечами и покачал головой.

Анжела искоса посмотрела на него, мысленно обрушивая на его голову самые ужасные проклятия, однако так ничего и не сказала. Напротив, пошире распахнула вырез своего пляжного халата.

— Ты знаешь мои чувства к тебе, — продолжал Доджи. — Ты знаешь, каким щедрым я могу быть…

Она лишь глубоко вздохнула. При этом ее пышная грудь поднялась и опустилась.

Глядя на жадно приоткрытый рот Доджи, она умело оплетала потенциального супруга тщательно выбираемыми словами, но мыслями уносилась в далекое прошлое, о котором вспоминала впервые за все эти годы.

Она вспомнила о том времени, когда Дэвид решил ее бросить. В ее памяти всплыло его симпатичное выразительное лицо. У нее болезненно защемило в груди. Она и теперь была уверена, что имела над ним абсолютную власть — легко могла его соблазнить, заставить остаться с ней…

— О, Энджи! — засопел Доджи, и она закрыла глаза.

Благодаря Джеки все эти годы Дэвид словно никуда и не исчезал из ее жизни. Она постоянно помнила о нем. Он, естественно, помогал Джеки деньгами. Кроме того, эта скромница Клэр дарила ей свои весьма дорогие изделия из керамики, и Джеки уже обладала ценной коллекцией.

— О, сладость моя!..

Она вздохнула. Будь они все прокляты!

Доджи уткнулся лицом между ее грудей, подставив взору свою плешивую макушку. Однако Анжела принялась привычными умелыми движениями поглаживать его шею.

— Ты мой любимый… — криво улыбнулась она. — Может быть, мы все-таки наметим дату нашей свадьбы? Почему бы нам этого не сделать?.. Мы бы могли отпраздновать вдвоем это маленькое событие, а?

Несколько секунд он молчал, а потом, подняв голову, улыбнулся своей идиотской улыбкой и взял ее за руку.

— Я скажу тебе, что я намерен сделать, — произнес Доджи, многозначительно похлопав ее по руке ладонью, словно собирался сообщить ей нечто необыкновенно умное. — Я подумаю о твоем предложении… — самодовольно заявил он. — Ну что, сладость моя, ты довольна?

Сложив руки на груди, Джеки стояла у окна, устремив невидящий взгляд на Чаринг-кросс-роуд, по которой медленно текли потоки автомобилей и пешеходов. Ее лицо даже осунулось, словно от какой-то внутренней боли.

Всю ночь она не сомкнула глаз и приехала в студию раньше всех. Сцена с Дрю снова и снова прокручивалась в ее памяти. Как он упрашивал и умолял ее не бросать его! Он понял, что совершил непоправимую ошибку, и его мольбы звучали почти искренне. И тем не менее он продолжал нагромождать одну ложь на другую…

Джемми, подчинившись ее желанию, ушел, и вечер был безнадежно испорчен. В конце концов ушел и Дрю. Пришлось пригрозить, что она вызовет полицию…

Джеки очнулась от воспоминаний, когда в кабинет вошел Брайн, художник-постановщик. Он нес на маленьком подносе три стаканчика с кофе.

— Ивонн сейчас подойдет, — объяснил он, кивая на поднос.

— Боюсь, что Макс задержится на полчаса, — сказала она и, благодарно кивнув, взяла стаканчик горячего кофе.

— Как тебе моя идея? — спросил Брайн, указав на макет, который он соорудил для того, чтобы они могли легче ориентироваться в переменах декораций между сценами.

Вращающийся подиум был построен специально для сцены праздничного салюта в «Мэдисон-сквер Гарден». На это пришлось вбухать кучу денег, и теперь, рассматривая декорацию, Джеки размышляла о том, что было бы неплохо, учитывая дороговизну, использовать ее еще в каких-нибудь сценах спектакля.

Брайн предложил повернуть подиум другой стороной и использовать его в том эпизоде, в котором рассказывалось о начале карьеры Монро и в котором звучала единственная во всем мюзикле не оригинальная песня под названием «Люблю я бриллианты». Эту песню никак нельзя было исключить, поскольку она прекрасно вписывалась в историю о роковой судьбе кинодивы.

— Что ж, — сказала Джеки, — если это удастся сделать, эффект будет что надо.

— Я разработал для этого довольно сложные декорации…

— Ну, я думаю, если бы в данном конкретном случае декорации были попроще, мы бы избавились от проблем с их изготовлением, а во время спектакля было бы легче с ними управляться… — Она покачала головой и вдруг пробормотала: — Господи, когда это все кончится!..

— Не беспокойся! — засмеялся Брайн. — Все будет в полном порядке! Мне обещали, что вся декорация будет обязательно готова как раз к премьере.

— Я надеюсь…

— Джеки, ты сама не своя, — заметил он, внимательно глядя на нее. — Что-нибудь случилось?

— Просто устала, Брайн, — быстро ответила она. — Вот и все.

— Привет! — с широкой улыбкой сказала появившаяся на пороге Ивонн. — Простите, что опоздала.

— Ничего, мы только что начали, — ответила Джеки, обрадовавшись возможности отвлечься от своих невеселых мыслей.

Ивонн придвинула к себе стул.

— Кажется, Брайн должен сделать эту штуку черно-белой, — сказала она, кивая на макет.

— Наша божественная костюмерша имеет в виду то, о чем говорил со мной Макс, — отозвался Брайн с притворным недовольством. — Два акта из трех декорации должны быть сплошь черными. Или, наоборот, целиком белыми. Соответственно белыми или черными должны быть костюмы.

— В первом и последнем акте, — уточнила Джеки, переводя утомленный взгляд с Брайна на Ивонн.

Сейчас главное — взять себя в руки. Над своими чувствами она поразмыслит позднее. Если, конечно, сможет. Нельзя допустить, чтобы все происшедшее, касающееся Дрю и ее матери, мешало работе над спектаклем.

— Макс уже говорил с тобой об этом? — спросил Брайн.

Джеки кивнула.

— В первой сцене, когда Монро помещают в психиатрическую лечебницу, декорации будут белыми. Не забудь, Брайн, что в этой сцене мы используем вращающийся подиум из финала. Норма Джин разлучается со своей матерью…

— Если я правильно понимаю, то в этой сцене люди, взявшие Норму Джин на воспитание, и те, кто сыграл роль в ее детстве и юности, располагаются парами по всему подиуму, вращение которого символизирует течение времени, когда Норма Джин как бы переходит из рук в руки. Так?

— Именно так.