Кровь эльфов - Анджей Сапковский

Йеннифэр подошла к монолиту, положила ладонь на шершавую поверхность камня, осторожно смахнула с него пыль и засохшие листья.

– Те, кто считает магию Наукой, – проговорила она, – тоже правы. Запомни это, Цири. А теперь подойди ко мне.

Девочка сглотнула, подошла. Чародейка обняла ее рукой.

– Запомни, – повторила она. – Магия – это Хаос, Искусство и Наука. Она – проклятие, благословение и прогресс. Все зависит от того, кто, как и с какой целью пользуется магией. А магия – всюду. Всюду вокруг нас. Легкодоступная. Достаточно протянуть руку. Взгляни. Я протягиваю руку.

Кромлех ощутимо задрожал. Цири услышала глухой, далекий, идущий из-под земли гул. Вереск заволновался, полег от вихря, неожиданно обрушившегося на холм. Небо резко потемнело, затянулось тучами, мчащимися с невероятной скоростью. Девочка почувствовала на лице капли дождя. Прищурила глаза, спасаясь от блеска молний, которыми вдруг заполыхал горизонт. Инстинктивно прижалась к чародейке, к ее пахнущим сиренью и крыжовником волосам.

– Земля, по которой мы ступаем; огонь, который не угасает в ее недрах; вода, из которой вышла жизнь и без которой она была бы невозможна; воздух, которым мы дышим, – достаточно протянуть руку, чтобы овладеть ими, заставить подчиниться себе. Магия всюду. Она в воздухе, в воде, в земле, в огне. И она за дверьми, которое заперло от нас Сопряжение Сфер. Оттуда, из-за запертых дверей, магия порой протягивает руку к нам. Ты об этом знаешь, правда? Ты уже почувствовала прикосновение магии, прикосновение руки из-за закрытых дверей. Это прикосновение наполняет тебя страхом. Такое прикосновение переполняет страхом любого. Ибо в каждом из нас есть Хаос и Порядок, Добро и Зло. Но всем этим можно овладеть. Надо только научиться. И ты научишься, Цири. Для того я и привела тебя сюда, к камню, с незапамятных времен стоящему на перекрестье пульсирующих Силою жил. Коснись его.

Валун дрожал, а вместе с ним дрожал и вибрировал весь холм.

– Магия протягивает к тебе руки, Цири. К тебе, странная девочка, Ребенок-Неожиданность, Дитя Старшей Крови, Крови Эльфов. Странная девочка, вплетенная в Движение и Перемену, в Гибель и Возрождение. Предназначенная и являющаяся Предназначением. Магия протягивает к тебе руки из-за запертых дверей, к тебе, маленькая песчинка в колесах Механизма Судьбы. Протягивает к тебе свои когти Хаос, который все еще не уверен, станешь ли ты его орудием или же помехой в его планах. То, что Хаос является тебе в снах, и есть проявление его неуверенности. Хаос боится тебя, Дитя Предназначения. А хочет сделать так, чтобы страх чувствовала ты.

Сверкнула молния, протяжно громыхнул гром. Цири дрожала от холода и изумления.

– Хаос не может показать тебе, что он такое в действительности. Поэтому показывает будущее, показывает то, что случится. Он хочет сделать так, чтобы ты боялась приближающихся дней, чтобы страх перед тем, что ждет тебя и твоих близких, начал управлять тобою, овладел тобою полностью. Поэтому Хаос насылает сны. Сейчас ты покажешь мне, что видишь в снах. И страх овладеет тобой. А потом ты забудешь и возьмешь верх над страхом. Взгляни на мою звезду, Цири. Не отрывай от нее глаз.

Что-то блеснуло. Загрохотало.

Кровь. Губы Йеннифэр, размозженные и разбитые, шевелятся беззвучно, кровоточат. Белые скалы мелькают в скачке. Ржет конь. Прыжок. Пропасть, бездна. Крик. Полет, бесконечный полет. Бездна…

В глубине бездны дым. Ступени, ведущие вниз.

Va'esse deireadh aep eigean. Что-то кончается. Что?

Elaine blath, Feainnewedd, Дитя Старшей Крови? Голос Йеннифэр долетает как будто издалека, глухо, он пробуждает эхо среди истекающих водой каменных стен…

– Говори!

Фиалковые глаза блестят, горят на исхудавшем, стянутом спазмой, почерневшем от мук лице, закрытом вихрем взлохмаченных, грязных, черных волос. Темнота. Влага. Страх. Ужасающий холод каменных стен. Холод металла на запястьях рук, на щиколотках ног…

Бездна. Дым. Ступени, ведущие вниз… Ступени, по которым надо спуститься. Необходимо, ибо… ибо что-то кончается. Ибо наступает Tedd Deireadh, Час Конца, Час Волчьей Пурги, Час Белого Хлада и Белого Света…

Львенок должен умереть! Высшие государственные интересы!

Идем, говорит Геральт. По ступеням вниз. Так надо. Мы должны. Другого пути нет. Только ступени. Вниз!

Его губы не шевелятся. Они синие. Кровь, всюду кровь… Все ступени в крови… Только б не поскользнуться… Ведьмак спотыкается только один раз… Блеск клинка. Крик. Смерть. Вниз. По ступеням вниз.

Дым. Огонь. Ужасающая скачка, цокот копыт. Вокруг – пожар. Держись, Львенок из Цинтры!

Черный конь ржет. Встает на дыбы. Держись!

Черный конь пляшет. В прорези шлема, украшенного крыльями хищной птицы, блестят и горят безжалостные глаза.

Широкий меч, отражая блеск пожара, падает со свистом. Вольт, Цири! Финт! Пируэт, выпад! Вольт! Вольт! Слишком медленно! Медленноооо!

Удар вспышкой ослепляет глаза, сотрясает все тело, боль на мгновение парализует, отупляет, лишает чувствительности, потом вдруг вспыхивает с новой ужасающей силой, впивается в щеку чудовищными острыми клыками, рвет, пронизывает насквозь, отдается в шее, в затылке, в груди, в легких…

Цири!

Она чувствовала спиной и затылком шероховатый, неприятно неподвижный холод камня. Она не помнила, когда села. Йеннифэр на коленях стояла рядом. Нежно, но решительно распрямляла ей пальцы, оторвала руку от щеки. Щека пульсировала, пульсировала болью.

– Мама… – простонала Цири. – Мама… Как больно… Мамочка…

Чародейка коснулась ее лица. Рука была холодной как лед. Боль мгновенно прекратилась.

– Я видела… – шепнула девочка, прикрывая глаза. – То, что во сне… Черного рыцаря… Геральта… И еще… Тебя. Я видела тебя, госпожа Йеннифэр.

– Знаю.

– Я видела тебя… Видела, как…

– Никогда больше. Никогда больше ты этого не увидишь. Это тебе никогда больше не приснится. Я дам тебе Силу, которая отгонит от тебя эти кошмары. Для того я тебя сюда привела, Цири, чтобы эту Силу показать. Завтра я начну тебе ее давать.

Наступили тяжелые, заполненные трудами дни, дни напряженной учебы, изматывающей работы. Йеннифэр была решительной, требовательной, зачастую суровой, порой властно грозной. Но нудной – никогда. Если раньше Цири еле сдерживалась, чтобы не заснуть в храмовой школе, а случалось это иногда и во время урока под убаюкивающе монотонный голос Нэннеке, Иоли Первой, Зарычки или других учительниц-жриц, то с Йеннифэр это было невозможно. И не только из-за тембра голоса чародейки и не потому, что говорила она краткими, резко подчеркнутыми фразами. Гораздо важнее было содержание занятий. Учения о магии. Учения увлекающего, возбуждающего, поглощающего целиком.