Я покорю Манхэттен - Джудит Крэнц

– Только там, – вздохнул Леон Людвиг. – Остановись мы в любом другом месте – и люди решат, что мы специально поселились в трущобах, а это, увы, в Лондоне уже не модно.

– Ладно, придется секретарше сегодня же заказать номера. Мэкси прямо в отчаяние. Пишет, что центральное отопление должно быть установлено к началу будущей недели, а местный подрядчик почему-то этого вроде бы не понимает. Настоящий кризис. Леон, и мы нужны ей позарез.

– Перестань, Милтон. Когда мы не были нужны ей позарез? Она без нас и шагу ступить не может.

– Хочется верить, что на сей раз она навсегда устроит свою судьбу.

– Кто, Мэкси? Нет, Милтон, ты, по-мсему, что-то не того. Устроила судьбу? «Навсегда!..»

Анжелика жевала гамбургер с таким задумчивым видом, какого, по мнению Рокко, не должно быть у семилетнего ребенка.

– Что тебя беспокоит, пупс? – спросил он.

– Знаешь, папа, я просто никак не могу определить, кто мне все-таки больше нравится: Лэдди или Деннис.

– Хм… – пробурчал Рокко.

– Деннис такой забавный. Но Лэдди зато играет на двенадцатиструнной гитаре и поет старинные песни. Деннис научил меня плавать, но Лэдди обещает достать мне шотландского пони и научить ездить верхом. У Денниса есть такая большая замечательная яхта, но у Лэдди зато есть большой замечательный замок. Деннис показал, как играть в «Поймай рыбку», и всегда позволял мне у него выигрывать, но Лэдди купил мне маленькую красную удочку и, когда наступит сезон ловить форель, обещает показать, как…

– В общем, выходит, оба они славные ребята, прямо из книжки, – прервал Рокко, тут же поинтересовавшись, не хочет ли она еще один гамбургер.

– Ой, пожалуйста, папа, – обрадовалась Анжелика. – Почему-то ни в Монте-Карло, ни в Шотландии их не умеют делать, как надо. Я так по ним соскучилась.

– Ну да?

– Правда. И еще по сандвичам с тунцом и индейке с клюквенным соусом, – печально заключила Анжелика.

– А что, ни по чему больше ты не скучала?

– Ну, по Деннису немного. Я же Лэдди не так хорошо знаю, чтобы совсем не скучать по Деннису. Хотя Лэдди такой большой и очень-очень красивый.

– Понимаю.

– Все о'кэй, папа, – вполне искренне постаралась утешить отца Анжелика. – Может, люди всегда скучают по другим людям, которые им нравятся, даже если они встречают кого-нибудь другого, кто им тоже нравится.

– Да, может быть.

– Передай, пожалуйста, кетчуп, папа. Помнишь, когда мама была за Деннисом? Помнишь, как каждый месяц няня и я на вертолете летали из Монте-Карло в Ниццу, а оттуда на маленьком реактивном самолете в Париж, а потом на «кондоре» в Нью-Йорк, чтобы увидеть тебя? Но я тогда была еще маленькая, и мне не надо было учиться. А сейчас я уже во втором классе и не могу менять школу каждый месяц.

– Знаю, пупс, знаю.

– Так что когда у меня начнутся занятия в Шотландии, то до каникул я уже не смогу приехать в Нью-Йорк, а это очень долго, – с озабоченным видом принялась объяснять Анжелика.

– Понимаю, детка. Ничего не поделаешь, мы все это долго обсуждали с твоей мамой, и я согласился, что срывать тебя с места во время учебы нельзя.

– Но я очень за тебя беспокоюсь, папочка.

– Почему, дочурка?

– Потому что тебе будет меня недоставать.

– И еще как! Проклятье! Чертовски будет! Но зато рядом с собой ты всегда сможешь увидеть и свою мать, и этого Лэдди – как там его фамилия. И пони, и замок, и наверняка целую дюжину этих клетчатых шотландских юбок, которые будешь носить в школе, так что тебе некогда будет скучать, дорогая.

– Я всегда по тебе скучаю, когда не с тобой, – в голосе Анжелики прозвучала нотка упрека.

– Больше, чем по Деннису?

– Не глупи, папа. Это разные вещи. Он мне просто нравится, а тебя я люблю.

– Знаю, я просто пошутил.

– По-моему, шутка получилась не смешная. Совсем не смешная. Возьми свои слова обратно, – строгим тоном отчеканила Анжелика.

– Беру, – пробормотал смущенный Рокко.

– О'кэй. Можно мне шоколадное мороженое?

– Конечно. Все, что ты хочешь.

– Знаешь, я очень надеюсь, что мама на этот раз уже никуда не будет уходить и останется с Лэдди. Мне не хотелось бы скучать и по нему.

– Останется? Твоя мама? Ха…

– Что ты хочешь сказать своим «ха», папа?

– Да я просто закашлялся, Анжелика. Просто закашлялся.

– Зэкари, ты только послушай, что пишет моя мать! – встревоженно воскликнула Лили, так и не прикоснувшись к намазанному маслом ломтику тоста.

– Что там с ней стряслось? – Зэкари спокойно доел яйцо.

– Не с ней, а с Мэкси!

– Так я и знал. Твоя мать слишком разумная женщина, чтобы волноваться из-за каких-нибудь пустяков. И что же Мэкси там такое выкинула? Вроде бы люди уже примирились с тем, что в подземелье она устроила плавательный бассейн, а при всех спальнях появилось по ванной комнате, хотя замок и считается историческим памятником.

– Все это пустяки по сравнению с тем, о чем пишет мать. По ее словам, Мэкси стала в Лондоне притчей во языцех, а это совсем не легко, когда живешь в Приграничье[38]. Похоже, она закатывает в замке приемы по целым неделям.

– А какого дьявола ей этого не делать? – возмутился Зэкари, который даже прекратил жевать, чтобы встать на защиту дочери. – Ей понадобился, по крайней мере, год, чтобы переоборудовать старый барак и отделать его в современном стиле. Она наверняка ухлопала на это миллионы. И ей, понятно, хочется как-то компенсировать такую потерю. А можно ли добиться этого иначе, нежели окружив себя друзьями?

– Наверное, ты прав, Зэкари, но ее приемы, кажется, приобрели печальную известность. Говорят, в теплице у Мэкси растет марихуана, а в серебряном кубке Киркгордонов, подаренном их семье в пятнадцатом веке архиепископом Глазго, она хранит никогда не иссякающий запас самокруток с «травкой». Боже, я понятия не имела, что мама знает такие слова! Кроме того, у нее в замке каждый день, включая воскресенья, идет игра в покер, и по-крупному, притом в комнате, где покойный граф хранил свои доспехи… Бога ради, дорогой, да положи ты наконец свой нож и перестань намазывать масло… Она разводит прямо в башне костры в честь святого Патрика, и Колумба, и Костюшко, и Дня Америки, и всех других американских праздников, и пожарное управление ничего не может с ней поделать. На своем «феррари» она по-прежнему ездит по правой стороне вместо левой. Но самое ужасное, Зэкари, что когда ее пригласили в гости к соседям, герцогу и герцогине Букклейх в Боухилл-хаус, она посмела заявить этим почтенным людям, что совсем не уверена в подлинности картины Леонардо да Винчи, висящей в их галерее! Это же непростительно. Зэкари, и потом, конечно, не соответствует истине, о чем Мэкси не могла не знать. – И Лили в сердцах швырнула письмо на стол.