Po tu storonu - Chinenkov

– Я никакого Бадалова не убивал, – улыбнулся дон Диего. – Помню, Быстрицкий мне рассказывал, что тот, с кем он прибыл в Колумбию и искал со мной встречи, утонул в океане во время купания! Если бы я имел мысль их убить, то убил бы обоих! Да и какой смысл мне их было убивать, вы не скажете?

– Я скажу, – полковник сделал шаг в сторону, взял стул, поставил его перед доном Диего и сел. – Смотри на меня, – потребовал он, грозно вращая глазами. – Я хочу видеть твоё лицо, когда ты будешь отвечать на мои вопросы!

– Хорошо, я весь во внимании, – вздохнул дон Диего. – И ещё… Если сейчас не допрос, а просто беседа, то я бы чего-нибудь выпил… Вообще-то я не сторонник набираться спиртным, но сегодня очень хочется…

– Ты как-то прознал, скотина, что господа Бадалов и Быстрицкий приняли участие в убийстве твоего дебильного братца! – сверля глазами лицо дона Диего, прорычал Волкогонов. – Это разве не повод отомстить им за это?

– Наверное, для кого-то это мог быть серьёзный повод для мести, – согласился дон Диего. – Только вот я был не в обиде на господ Быстрицкого и его «компаньона». С братцем я никаких отношений не поддерживал и… Я даже им благодарен, что они сделали меня очень богатым человеком!

– Тогда почему утонул Бадалов? – допытывался полковник.

– Наверное, не умел плавать, – ответил с усмешкой дон Диего.

– А почему остался в живых Быстрицкий?

– Он, наверное, мог вполне сносно держаться на воде…

– Но ты похитил его, так ведь?

– Нет, я просто увёз его подальше от городской суеты на свою фазенду.

– Выходит, ты знал, что его могут убить?

– Точно не знал, но предполагал. В нашей стране очень процветает преступность и… Владимир Александрович едва не стал их добычей.

– Так на него покушались? – глаза полковника полезли на лоб.

– Да, и я спас его, – кивнул дон Диего. – Я ответил на все ваши вопросы, Илья Петрович?

– Нет, тут явно что-то не так, – помотал головой полковник, вскочил со стула и с задумчивым видом отошёл к окну. – Но я выясню всю правду прямо сегодня, прямо сейчас, прямо не выходя из этого кабинета! Я… – он замолчал, над чем-то задумавшись.

После того как Волкогонов замолчал, сидевший молча за столом оберштурмбаннфюрер Бюхер тут же оживился. Он потянулся к сейфу, достал из него бутылку, рюмки и всё это выставил на стол.

– Прошу, господа, – сказал он, кивая на разлитую по рюмкам выпивку. – Отличный французский коньяк, можете не сомневаться.

– «Наполеон» – хороший коньяк, – улыбнулся дон Диего. – Намного лучше того, чьё имя носит.

– Но почему же? – удивился Бюхер. – Император Наполеон был великим человеком! Если бы он обладал в то время такими возможностями, как мы сейчас, то неизвестно, как бы выглядел мир в настоящее время.

Не дожидаясь, когда полковник Волкогонов вернётся из своих размышлений, они выпили за фюрера и победу Великой Германии, после чего закурили, и Бюхер спросил:

– А теперь мне хотелось бы знать, везти к нам в Германию вместо нефти какой-то горючий суррогат, чья была идея?

– Вы имеете в виду моя или господина Быстрицкого? – уточнил дон Диего.

– Именно это меня интересует больше всего, – едва заметно кивнул головой Бюхер.

– Если вы хотите выслушать моё мнение, то пожалуйста, – пожал плечами дон Диего. – Я могу рассказать правду, но она будет таковой, какой её вижу я… А у господина полковника Волкогонова и Владимира Быстрицкого, может быть, своя правда. Понять, кто из нас лжёт, будет трудно, но…

– Я попробую, – усмехнулся оберштурмбаннфюрер. – Говорите…

Покосившись на всё ещё стоявшего с задумчивым видом у окна полковника, дон Диего пожал плечами и начал:

– Я не буду заострять внимание на смерти брата и причинах, почему господа «патриоты» убили его. Достаточно того, что они, как мне известно со слов Быстрицкого, уговорили моего братца закупить в России зерно! Загрузка этого зерна в баржи должна была произойти ещё в 1940 году в порту города Ленинграда. По пути в Ленинград, баржи должны были доставить в город Росток бочки с нефтью, после чего следовать дальше…

– Эта затея не увенчалась успехом, так я понял? – уловив паузу, поинтересовался Бюхер.

– Да, так и было, – вздохнул дон Диего. – Я не знаю, что за трения возникли между братом и так называемыми патриотами, но… Он погиб при взрыве!

– Тогда «патриоты» решили переключиться на вас? – осторожно полюбопытствовал Бюхер.

– Нет, сначала они не знали обо мне и о завещании, – хмыкнул дон Диего. – Они собирались путём различных махинаций заполучить состояние моего покойного брата, и…

– Заткнись, пёс! – прорычал от окна, оторвавшийся от своих размышлений Волкогонов. – Твой брат украл эти деньги в России, вывез их за рубеж и жил в своё удовольствие!

– А вы поступили бы иначе? – покосился на него дон Диего.

– Да, я бы потратил эти деньги на борьбу! – пламенно заявил полковник. – Окажись деньги в руках нашей организации, мы бы потратили их на правое дело все, до копейки!

– Я представляю, как вы разозлились, когда узнали, что мой братец успел составить на меня завещание, – позлорадствовал дон Диего. – Вы решили отправить Бадалова и Быстрицкого, чтобы меня оболванить. Вы считали, что если мой брат был человеком ветреным, которого было легко облапошить и посадить на привязь, то и я такой, но… Как видите, вы все ошиблись!

– Позвольте, господа, давайте по порядку, – вмешался Бюхер. – Из всего я понял, что «облапошить» господина де Беррио не удалось, и… Я жду, господа, кто из вас продолжит?

– Оказавшись у меня «в гостях» и поняв, что обязан мне жизнью, господин Быстрицкий рассказал мне о планах своей пресловутой организации «патриотов». В частности, он сообщил мне о том, что организация собиралась подставить и ограбить моего брата, а потом меня… Вот только помешали кое-какие обстоятельства!

– Я задушу тебя, мерзавец! – взревел яростно Волкогонов, но гестаповец тут же успокоил его всего лишь одним движением указательного пальца.

– Назовите мне обстоятельства, которые помешали подставить и ограбить вас? – спросил Бюхер, заинтересованно глядя на дона Диего.

– Господа «патриоты» собирались загрузить баржи нефтью и перевезти её в Германию, – заговорил тот задумчиво. – В Ростоке нефть должны были выгрузить, а баржи загрузили бы горючей дрянью. Затем якобы «пустые» баржи отправились бы к российским берегам, в Ленинград, за зерном. Ну а в порту эти баржи должны были взорваться, горящая смесь расползлась бы по акватории порта и причинила городу огромный ущерб!

– То есть должно было случиться то, что случилось только что у нас в порту, – поморщился гестаповец.

– Да, и плюс ко всему пострадало бы наше имя, – добавил с возмущением дон Диего. – Брату теперь всё равно, а со мной бы потом никто не стал иметь никаких дел!

– А вывод? Я хочу услышать ваш вывод! – потребовал Бюхер. – Город и порт подверглись бомбардировке! Пострадала верфь, взорваны баржи с горючей жидкостью, не имеющей ничего схожего с нефтью! И я хочу знать, почему танкеры были загружены не тем, что указано в документах, а смесью, которую мы не можем потушить уже второй день?

– Всё задумал и провернул вот этот господин, который сидит перед нами, – оживился и заговорил полковник Волкогонов. – Господин Быстрицкий успел всё рассказать мне до того, как у него повредился рассудок, и я…

– Грош цена всему тому, чего вы собираетесь здесь сказать, – перебив его, тут же возразил дон Диего. – То, чего Быстрицкий рассказал вам, полная чушь и попытка выкрутиться. Когда мы сидели в одной камере и я сказал ему, что расскажу всё, что от него и про него знаю, он набросился на меня и чуть не убил. Ладно, на помощь пришли полицейские…

– А что скажете мне вы? – нетерпеливо заёрзал на стуле Бюхер. – Что это за смесь, которая вытекла из ваших танкеров и которую никак не могут потушить?

– Что это за смесь, я не знаю, – пожал плечами дон Диего. – Я только от вас узнал, что танкеры перевозили не нефть, а что-то другое, что сейчас горит в порту. И вообще танкеры готовил к отплытию господин Быстрицкий… А загружались они ещё «патриотами», перед войной, когда ещё мой брат был жив! Как баржи, так и груз оформлены на господина Быстрицкого, а я всего лишь пассажир, приехавший в Германию совершенно по другим делам, которые, я думаю, мне дадут возможность урегулировать.

– Вы хотите сказать, что не имеете к танкерам и грузу никакого отношения? – округлил глаза сбитый с толку оберштурмбаннфюрер.

– Прямо в точку, – кивнул утвердительно дон Диего. – Документы у вас, внимательно их изучите, и отпадут все вопросы. Когда убили брата, баржи были уже загружены и готовы к отправке. Но, а смерть его и последующая за этим волокита с наследством, задержала отправку на ещё больший срок. В связи с тем, что сделка с закупкой зерна провалилась, я решил отказаться от закупок, перевозок и вообще решил продать свои танкеры.