Безымянная империя. Дилогия - Артем Каменистый

Створка ворот шевельнулась, потянула Сеула, давя на спину.

– Держите ворота! Помогайте! Они давят изнутри! Не давайте открыть!

Шестеро мужчин попытались не дать открыть ворота, но изнутри явно давили сильнее. Услышав там лязг железа по камню, Сеул понял, что нападающие работают ломом или другим инструментом, используя его в качестве рычага. Надо и им что-нибудь такое же придумать…

Пулио, оставив ворота в покое, присел, поднял алебарду Викиса. Он что, думает ее как рычаг использовать? Идея неплохая. А фонарь он зачем схватил? Нет, у Пулио на уме было что-то другое. Первый бездельник управы на глазах изумленного Сеула снял с фонаря стекло, сунул в него потрескивающую палочку цветка Ноха, опять надел стеклянный колпак на фонарь.

Дербитто выругался, отшатнулся, ожидая жуткого грохота в сопровождении кипящей кислоты: цветок при контакте с огнем взрывается через несколько секунд. Но Пулио ждать этого не собирался – ловко задвинул фонарь в щель приоткрывшихся ворот и честно предупредил нападающих:

– Сейчас вы сдохнете!

За воротами резко треснуло – будто крупная ветка переломилась. Зазвенело стекло, отчаянно заорало сразу несколько человек – даже мелкая капля кислоты Ноха, попав на кожу, вызывает ужасную боль. Давление на створку прекратилось, но Сеул понимал, что это временно – вряд ли там кто-то серьезно пострадал, и в себя они придут быстро. Надо не дать им на это времени.

– Вперед! Все внутрь! Валите их!

Ухватившись за край ворот, Сеул потянул их на себя. Главное – навязать бандитам ближний бой: сообщники со стены тогда побоятся палить, да и в ближнем бою против опытных стражников у этой уличной грязи шансов нет. Ворваться первым ему не дали – туда сразу же проскочил Пулио, на ходу занося алебарду для колющего удара. Звякнула сталь, кто-то взвыл, захрипел, вновь грохнуло, рядом с Сеулом на мостовую с силой шмякнулся человек, прилетевший сверху, предсмертно засучил ногами, сжимая ладонями засевшую в груди оперенную стрелу.

Сеул этому даже не удивился – некогда. Вместе со стражниками ворвавшись внутрь, на миг он ослеп от близкой вспышки выстрела. Рядом кто-то охнул, осел наземь, дознаватель, рванув прямиком на вспышку, ворвался в заросли высоченных душистых цветов. Перед ним испуганно отшатнулся плюгавый стрелок, судорожно дергая шомполом в стволе пороховой трубы, попятился назад. Сеул безо всяких фехтовальных изысков ударил шпагой, будто ножом, – снизу вверх под грудину, а потом еще раз, и еще в уже оседающее воющее тело.

Рядом, ломая цветы, со стены рухнул очередной труп – оперенная стрела пробила голову. Сеул не стал его разглядывать, выскочил из зарослей, кинулся было к воротам, потом в сторону дома. Главное – не стоять на месте: нечего нападающим облегчать прицеливание. Врагов видно не было – лишь парочка тел на дорожке между клумбами, рядом с ними на колени присели Дербитто и пара стражников: навели арбалеты в три стороны. Пулио бегал чуть дальше среди высоких цветов, временами скрываясь в них с головой – лишь лезвие алебарды виднелось.

– Дербитто, похоже, никого больше нет!

– Да, не видно их. Но кто-то расстрелял из лука тех субчиков, которые на стене сидели. Я не пойму, откуда он бил, и вообще – кто это такой. Вдруг и за нас сейчас примется.

– А почему с тобой только двое? Где третий?

– В Зириса попали – сразу насмерть. Вон он у ворот лежит, в тени.

– Проклятье! Давайте к дому, только осторожнее. По окнам цельтесь, если там вдруг что-то шевельнется – сразу бейте.

Как назло, из-за тучи показался яркий полумесяц Меры, да и Шрам сегодня света давал прилично – из дома прекрасно могли видеть приближающийся отряд. Но ничего не происходило: обитатели приюта не выдавали себя ни шумом, ни движением. Сеулу это очень не нравилось. Вполне может быть, что все злоумышленники уже уничтожены, но ведь здесь и помимо них народу хватало. Неужели после всего этого грохота и криков никто не высунет нос посмотреть, что тут происходит?

Так не бывает.

Пулио, влетев на высокое крыльцо, пнул валяющееся там тело. Раненый застонал, сделал попытку отползти к двери, но сил не хватило.

– Не ушел, сволочь, – обрадовался Дербитто. – Это я его подстрелил. Да только подумал, что лишь поцарапал: слишком уж он тогда шустро к дому кинулся. Видно, в горячке не почувствовал – и лишь тут свалился. Странно, что он вообще смог двигаться – вон, ему болт, похоже, хребет перебил.

Сеул потянул на себя дверь. Открыто. Заходить страшновато – вдруг там ждут стрелки со своими вонючими трубами? Положение спас Пулио:

– Держитесь за мной, я под плащ панцирь надел – его не пробьет.

– Шлем Викису пробило, – буркнул Дербитто.

– У него не шлем, а жестянка, а у меня дорогой панцирь – папаша выделил, не пожалел для сынка. Бок задело, но не пробило вроде бы.

Пулио, прикрывая голову лезвием алебарды, шагнул внутрь, тут же доложил:

– Никого.

Через миг весь отряд был в просторном холле. Красивая мебель, красочные обои на стенах, в углах мягко сияют ночные светильники. Диссонируя с уютной обстановкой, у стены высится неряшливая груда хвороста и тонко наколотых дров. Похоже, кто-то готовил поджог.

Хорошо бы отсюда рассыпаться по всему зданию, но Сеул опасался распылять свои небольшие силы и указал вправо:

– Идем в этот коридор. И проверяем по пути все двери.

За первой дверью оказалась спальня воспитанниц – длинная комната с двумя рядами узких кроватей. На каждой безмятежно спит девушка. Сеул не верил своим глазам – не может быть, что никто не проснулся после всего этого невероятного шума. Подошел к первой, проверил пульс.

– Живая. Да что с ними такое?

Пулио, подойдя к Сеулу, также склонился над девушкой, поднял ей веко:

– Кто-нибудь, свет поднесите, я ничего не вижу!

Один из стражников снял со стены ночник, поднес к кровати. Пулио, осмотрев глаза воспитанницы, уверенно заявил:

– Итис. Им сейчас хоть над ухом в барабан бей – не проснутся. Похоже, отваром напоили – говорят, от него сон мертвый.

– Интересный приют, – констатировал Дербитто. – Стреляют по гостям из пороховых трубок и поят воспитанниц наркотической отравой.

Сеул указал на очередную вязанку хвороста в углу:

– Похоже, приют собирались сжечь вместе с девочками. Видимо, специально их опоили, чтобы ни одна не спаслась.

– А может, тут регулярно это проделывают, – предположил Пулио. – За ужином усыпляют красоток и всю ночь потом с ними веселятся. Никакого отказа при таких делах не будет.

– И пожар устраивают тоже каждую ночь? – скептически уточнил Сеул. – Идем дальше.