Энн из Зелёных Крыш - Люси Мод Монтгомери

и, возможно, медали. Джози еще продолжала говорить, а Энн уже представила, как получает стипендию, поступает на гуманитарное отделение Редмондского университета и заканчивает его в мантии и четырехугольной академической шапочке. Стипендию Эйвери присуждали в области английского языка, а тут Энн чувствовала себя как рыба в воде.

Эйвери, богатый фабрикант из Брансуика, завещал после своей смерти направить часть своего состояния на стипендии учащимся колледжей и академий Приморских провинций, согласно рейтингу. В отношении Королевской академии оставались некоторые сомнения, но теперь решение было принято: в конце учебного года студент с высшим баллом по английскому языку и литературе получит стипендию – двести пятьдесят долларов в год на четырехлетнее обучение в Редмондском университете. Неудивительно, что Энн отправилась спать c пылающими от волнения щеками.

«Я выиграю эту стипендию, если ее получение зависит от усердной работы, – решила Энн. – Представляю, как будет горд Мэтью, если я стану бакалавром. Как прекрасно, когда у тебя есть цель. А у меня их много. И, похоже, конца им не будет. И это здорово! Как только достигаешь одной цели, впереди маячит другая. Это делает жизнь такой интересной».

Глава 35

Зима в Королевской Академии

Ностальгия у Энн схлынула благодаря частым поездкам на уик-энд домой. Пока стояла хорошая погода, студенты из Эйвонли каждую пятницу ехали до Кармоди по новой железнодорожной ветке. Их обычно встречала Диана и еще кое-кто из молодежи, и они вместе веселой гурьбой шли пешком до Эйвонли. Энн считала эти пятничные прогулки цыганским табором по осенним холмам, чистый золотистый воздух и мигающие вдали огни Эйвонли – самым дорогим и бесценным временем за неделю.

Гилберт Блайт обычно шел рядом с Руби Джиллис и нес ее сумку. Руби была красивой девушкой, считавшей себя уже взрослой, да она такой и была. Юбки она носила настолько длинные, насколько ей позволяла мама. Волосы по-взрослому убирала наверх и распускала, только когда ехала домой. У нее были большие, ярко-голубые глаза, изумительный цвет лица и соразмерная, чуть полноватая фигура. Эта веселая и добродушная хохотушка в полную меру наслаждалась жизнью.

– Не думаю, что Руби из тех девушек, которые нравятся Гилберту, – шепнула Джейн.

Энн тоже так считала, но не призналась бы в этом даже ценой утраты стипендии Эйвери. Она не могла не думать, как было бы хорошо иметь такого друга, как Гилберт, шутить и болтать с ним, обмениваться впечатлениями от книг, говорить об учебе и жизненных целях. Гилберт был юношей с амбициями, она это знала, а Руби Джиллис не производила впечатления человека, с которым можно с толком обсуждать важные проблемы.

Мысли о Гилберте никогда не приобретали глупого сентиментального оттенка. Энн думала о юношах только как о возможных добрых друзьях. Будь они с Гилбертом друзьями, ее бы ничуть не беспокоило, сколько у него еще друзей помимо нее и кого он провожает домой. Энн умела дружить, среди девушек у нее было много подруг, но она смутно подозревала, что мужская дружба тоже может пригодиться, обогатить представление о товариществе и путем суждений и сравнений углубить ее знания в этом вопросе. Пока здесь у нее не все складывалось. Но она думала, что, если б Гилберт, сойдя с поезда, пошел с ней рядом по стерне и заросшим папоротником тропам, они переговорили бы о многом, делясь интересными и веселыми соображениями об открывающемся перед ними новом мире, о надеждах и заветных целях. Гилберт был умный молодой человек с собственным взглядом на вещи и твердой решимостью взять от жизни самое лучшее и лучшее отдать ей. Руби Джиллис пожаловалась Джейн Эндрюс, что не понимает и половины из того, что говорит Гилберт, он становится похож на Энн Ширли, когда та впадает в задумчивость. Сама же Руби не видит никакого удовольствия в том, чтобы рассуждать о книгах и подобных вещах, когда ее к этому не принуждают. Во Фрэнке Стокли больше задору, но он и вполовину не так хорош, как Гилберт, и она никак не может решить, кого предпочесть.

В академии вокруг Энн сложился небольшой кружок молодых людей такого же, как она, склада – умных, творческих, целеустремленных. Энн быстро подружилась со Стеллой Мейнард, «розовощекой девушкой», и Присциллой Грант, «мечтательницей». Правда, бледная Присцилла с одухотворенным лицом оказалась той еще озорницей, любительницей розыгрышей и проказ, а живая, черноглазая Стелла, напротив, была фантазеркой и часто погружалась в мечты – такие же воздушные и радужные, как и у Энн.

После Рождественских каникул студенты Эйвонли прекратили по пятницам ездить домой и засели за учебу. К этому времени все учащиеся Королевской академии определились с выбором предметов и классов, и каждый выявил свою индивидуальность. Некоторые вещи стали очевидны. Все сошлись во мнении, что претендентов на медаль трое – Гилберт Блайт, Энн Ширли и Льюис Уилсон. С премией Эйвери дело обстояло сложнее, на нее претендовали шесть человек, и любой мог стать победителем. Судьба бронзовой медали по математике была практически решена – она по праву принадлежала толстому смешному деревенскому парню в латаном пальто с большим, выпуклым лбом.

Руби Джиллис признали в академии первой красавицей года. Среди студенток второго курса пальму первенства присудили Стелле Мейнард, однако нашлись и те (они были в меньшинстве), которые высказались в пользу Энн Ширли. У Этель Марр, по мнению знатоков, были самые стильные прически, а Джейн Эндрюс – простая, трудолюбивая, добросовестная Джейн – была первой по ведению домашнего хозяйства. Даже Джози Пай присвоили звание самого «острого язычка» академии. Так что можно сказать, что ученики мисс Стейси не затерялись на широкой академической арене.

Энн занималась усердно и упорно. Соперничество с Гилбертом Блайтом было таким же интенсивным, как и в школе (хотя в академии никто не знал о предыстории их отношений), но к нему уже не примешивалась горечь обиды. Энн не хотелось достичь победы только для того, чтобы унизить Гилберта, теперь ей хотелось в честной игре обойти достойного соперника. Победить – это прекрасно, но Энн знала, что, если она не будет первой, ничего страшного не случится.

Несмотря на большую загруженность, студенты находили время на отдых и развлечения. Энн часто проводила свободное время в «Бичвуде», регулярно обедала там по воскресеньям и посещала с мисс Барри церковь. Мисс Барри сама признавала, что она стареет, но ее черные глаза не утратили блеска, а язык остался таким же острым. Но она никогда не пускала его в ход при Энн, которая по-прежнему оставалась любимицей насмешливой старой дамы.

– Эта девочка-Энн становится все лучше, – говорила