Война двух королев. Третий Рим - Дмитрий Чайка
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Да ты… Как ты смеешь! – выпучил глаза епископ.
- А в чем дело? – невинно посмотрела на него королева. – Ты ворвался в мой дом, кричишь на меня, угрожаешь, сыплешь обвинениями. Я должна это терпеть?
- Ты убила епископа! – обвиняюще ткнул в нее пальцем Леодовальд.
- Докажи! – прямо посмотрела на него королева. – Насколько я знаю, его убил мужчина, а не женщина. Или вызови меня на суд и приведи свидетелей. А я приведу своих. Скажи судье, что его убила, а я с тебя еще и немалую виру возьму за оскорбление. У тебя есть столько золота, епископ?
Леодовальд сел, словно у него подломились ноги. На чисто выстриженной тонзуре выступили капли пота, который он вытер рукавом сутаны. Он знал, с кем имел дело. Епископ был далеко не дурак.
- Но ведь его убили по твоему приказу, - промямлил он, уже понимая, что проиграл. Это он прочел в глазах Фредегонды, которая смотрела на него снисходительно, как на маленького ребенка. А еще он прочел в ее глазах, что его догадки правдивы. Это она приказала убить Претекстата, а сейчас просто глумится над ним.
- Докажи! – просто сказала Фредегонда, потушив насмешливые огоньки в глазах. – Я тебе клянусь святым Мартином, что не убивала епископа, и не отдавала такого приказания. Я сама найду убийцу и покараю его. Обещаю!
Леодовальд сидел и хватал воздух ртом, словно рыба, выброшенная на берег. Он уже понял, что будет дальше, поэтому просто встал и вышел, услышав в спину.
- Даже не пообедаешь со мной, святой отец? Зря! Сегодня запеченная свинина…
Последнюю фразу он уже не слышал, потому что приказал ехать отсюда прямо в Байё. Он не знал, что прямо в это время трое епископов, посланных королем Гунтрамном в Париж, увещевали воспитателей юного короля Хлотаря. Они требовали найти и выдать убийцу королю Гунтрамну.
- Тут такое дело, - один из герцогов почесал густую бороду. – Нам самим не нравятся эти дела, и мы очень хотели бы отомстить за них. Но нельзя допустить, чтобы виновный, если он найдется среди нас, был отведен к вашему королю, ибо по королевскому постановлению мы сами можем пресечь преступления, совершаемые среди нас.
- Так знайте, что если тот, кто совершил это преступление, не будет выдан, наш король придет сюда с войском и опустошит всю эту область огнем и мечом, ибо ясно, что одно и то же лицо приказало заколоть мечом епископа и погубить отравой франка, - заявил епископ Агриций из Труа.
- Напрасно грозишь, святой отец, - обиделся герцог. – Мы в Нейстрии живем, и у нас королем Хлотарь, а не Гунтрамн. Мы тут сами разберемся, это я тебе обещаю.
- По крайней мере, Мелантия этого не ставьте епископом, заклинаем вас! – в голосе епископа послышались умоляющие нотки.
- А это уж как королеве угодно будет, - развел руками герцог. – Решит епископа Мелантия поставить, значит, такова ее королевская воля.
Епископы встали и вышли, плюнув напоследок, и повернули коней на юг. Им предстояло принести своему королю нерадостные новости.
Глава 32
Год 6094 от Сотворения Мира (586 от Р.Х.), апрель. Руан. Нейстрия.
Софроний, племянник покойного епископа Претекстата, жил в Руане, как и дядя, но не обладал и малой частью его богатства и влияния. Епископами не случайно становились самые состоятельные и знатные римляне, ведь после их смерти именно церковь наследовала все имущество покойных. Один римский папа за другим, пользуясь правом первосвященства, требовали от епископов целибата, но церковь Галлии жила своей жизнью, не желая подчиняться тому, кого назначали в далеком Константинополе. С Империей тут старались не ссориться, но и прежней силы в этих краях она больше не имела. А потому длинноволосые короли с удовольствием носили тоги римских патрициев, но дальше в своей любви к прошлому не заходили. Епископы и короли не вступали в прямую конфронтацию с высшим церковным иерархом, но зачастую требования из далекого Рима пропускали мимо ушей. Претекстат, как и Григорий из Тура, был редким исключением. Женщины не переступали порог его спальни, а потому земельные владения руанской епархии сильно прирастут после смерти своего предстоятеля. Софроний же был небогат. Он был небогат настолько, что покорно принял приглашение королевы, догадываясь, о чем сейчас пойдет разговор. Ему будут угрожать, чтобы он отказался от мести.
- Я нашла убийцу твоего дяди, - сказала ему королева после скомканных приветствий.
- Да? – раскрыл рот Софроний. Он ожидал всего, что угодно, но только не этого. – И кто же он?
- Его сейчас приведут сюда, подожди! – королева сделала приглашающий жест слуге у двери.
Вскоре лейды привели избитого в кровь бедолагу, одетого в рваное рубище. Он смотрел на всех тоскливым взглядом загнанного в ловушку зверя.
- Ты убил моего дядю? – спросил потрясенный Софроний.
- Я, - ответил бедняга.
- Но за что?
- Мне заплатили за это, - опустил тот голову. – Сто солидов дала королева, пятьдесят – епископ Мелантий, и еще пятьдесят – руанский архидьякон. И мне с женой была обещана свобода, ведь мы с ней рабы.
- Но… Да… Да что тут происходит? – племянник епископа удивился до такой степени, что даже не заметил, как пленника увели. – Вы зачем все это мне рассказываете? Что все это значит?
- Это значит, что я готова по обычаю заплатить за кровь. Ты получишь вергельд, как последний в роду. И я выдам тебе убийцу, - спокойно сказала королева. Ее лицо было неподвижно, как маска. И она пугала племянника епископа, просто безумно пугала.
- Да? – Софроний моментально понял, что ему предлагается. И даже страх немного отступил. Вергельд за кровь королевского дружинника равнялся шестиста солидам. А за епископа?... У него даже захватило дух от открывающихся перед ним перспектив.
Королева прочитала невысказанный вопрос в его глазах, и стоявший рядом Хуппа поставил на стол четыре увесистых кошеля, которые глухо звякнули, породив в сердце Софрония неиллюзорную надежду на безбедную старость.
- Тут тысяча солидов[104], - сказала Фредегонда, глядя ему в глаза тяжелым взглядом. – Но у меня
