Год Мамонта - Владимир Романовский

— Его зовут Брант. Не выдавайте меня.

— Вы знаете, что я вас не выдам. Значит — Брант? Мне он показался странным. И неискренним.

— Это все не важно.

— Откуда он взялся, кто он такой?

— Он этого сам не знает.

— Ничего себе!

— Но, кажется, — сказал Фрика, — это знаю я.

— Скажите.

— Не сейчас. И вообще вам не нужно этого знать. И ему не нужно.

— А средств у него нет?

— Нет, но, возможно, будут очень скоро.

— Фрика, вы представляете себе ваше положение?

Фрика откинулась на спину.

— Не очень, — сказала она.

— Что-то здесь не так, — сказал Бук.

Она его не любит, подумал он. Первый мужчина за семнадцать лет. Первый настоящий мужчина в жизни. Любовь здесь не при чем. Она подвергает опасности себя — это нормально, да и какая там опасность, нет никакой опасности. Зато он — да, его жизнь висит на волоске. И ее это совершенно не волнует. Она очнется, когда его убьют люди Фалкона. Нельзя этого допускать. Она себе этого не простит. И я, узнавший, себе этого не прощу.

Что же делать? Нужно искать этого Бранта. Рассказать ему все. Пусть увозит ее отсюда куда угодно, хоть в Славию, хоть в Артанию. Впрочем, люди Фалкона везде найдут, если нужно.

Какое же я ничтожество, вдруг подумал он. Я, Великий Князь, якобы повелитель Ниверии. Ну же, Бук. Позови стражу, вели арестовать этого убийцу, погубителя твоего отца, душителя, тирана. И что же дальше?

Допустим, Фалкон арестован. И посажен в тюрьму. Допустим, он, Бук — полноправный правитель страны. Об этом узнают соседи. Сначала следуют пробные шары, стычки на пограничье с внешней стороны, недовольство оппозиции с внутренней. Составляются заговоры. Власть захватывается какой-нибудь не очень компетентной кликой, а тем временем какие-нибудь артанцы, или Кшиштоф, входят с войском в пределы страны и спокойно доходят до столицы. Так ведь? Какой из тебя правитель, Бук? Ты, Бук, хороший парень, но в тебе нет нужной степени жестокости и непримиримости. И нет дара провиденья. Да и помимо этого — заниматься политикой целый день? Вон Фалкон — бодрствует с раннего утра до поздней ночи, у него, небось, минуты свободной нет. Впрочем, откуда мне знать, чем он все это время занимается. Может, строит козни или читает фолианты, а на всю политику у него в день уходит час-полтора?

— Где он живет, этот Брант? — спросил он.

— Не знаю.

Бук помолчал, походил, и опять присел на край кровати.

— Вот что, Фрика. Вы правы. Оставайтесь сегодня в постели. Никого не принимайте. Никого, слышите?

— Да.

Бук встал и быстро вышел.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ. УЛЕГВИЧ ВЕЛИКИЙ

Молодой Фокс, четвертьфиналист турнира, с достоинством вошел в кабинет Фалкона и низко поклонился правителю. Фалкон добродушно кивнул и указал на кресло. Он был в хорошем настроении.

Молодежь приятнее старой гвардии. Старая гвардия — тот же Хок — угрюма и сурова, в них во всех есть какой-то неприятный аспект, какая-то неотвратимость. Молодые же полны оптимизма и энтузиазма. Немного опыта — и можно будет их начать посвящать в планы. Взять вот этого Фокса — глаза сверкают, лицо сияет. Он рад, что он здесь. Хок никогда ничему не рад. Обжора Комод рад только, когда он сидит в заведении.

— Слушаю вас, Фокс.

— Ночное заседание заговорщиков состоялось и прошло успешно, — рапортовал Фокс.

— Прекрасно. Просто говорильня, или было что-то новое?

— Было новое.

— Докладывайте.

Фокс сверился с листом бумаги, на котором чернели какие-то кодовые знаки.

— Даже не знаю, — сказал он. — Мои люди доложили о некоторых странностях, и сперва они, странности, показались мне абсурдными, но все свидетельства сходятся. Словом, вчерашнее заседание почтил своим присутствием лично Великий Князь Бук.

Фалкон благосклонно кивнул, не выразив удивления. Фокс понял, что Фалкон о чем-то уже осведомлен. Либо всегда подозревал, что Бук имеет отношение к заговору.

— Он произнес небольшую речь, — продолжал он, — в которой высказал некую любопытную теорию о ваших планах, господин мой.

— С удовольствием послушаю, — сказал Фалкон.

— Через три с половиной месяца наступает Год Мамонта, — сказал Фокс. — Все затаили дыхание в ожидании перемен.

— Это Бук так сказал?

— Да, господин мой.

— Продолжайте.

— Пользуясь этими ожиданиями, Фалкон попытается захватить всю власть в стране, объявив себя Великим Князем и заставив его, Бука, отречься от престола.

— Каким же это образом? — спросил Фалкон, улыбаясь. Неплохо, неплохо. В данный момент, правда, намерений таких нет, но мысль интересная.

— По мнению Бука вы, господин мой, специально подготовите и спровоцируете нападение артанцев на Астафию. Не очень большое войско, но, конечно, ваши люди раздуют это так, будто все население Артании идет к столице.

Да, это хорошая идея, подумал Фалкон. Надо запомнить.

— Пользуясь народным страхом, вы заставите Бука подписать отречение, после чего народ вспомнит ваши заслуги в войнах и вашу непримиримость к врагам и не будет возражать против вашего восхождения. Затем артанцев уничтожат элитные войска, и вы станете легитимным полновластным правителем.

И все бы ничего, думал Фалкон, но вот с происхождением у меня неважно. У народа пиетет к аристократии, к княжеским семьям. Это рабское благоговение ничем не выбьешь. Признать-то меня, может, и признают, но — доколь? Ладно, подумаю.

— И что же предлагает Бук? — спросил он.

— Бук предлагает известить обо всем этом артанского правителя Князя Улегвича и заручиться его поддержкой.

— Но ведь это же просто предательство! — возмутился Фалкон.

— Бук сказал, что не видит другого пути.

— И с ним согласились?

— Да.

— Все?

— Да.

Фалкон некоторое время молчал.

— Благодарю вас, Фокс, — сказал он наконец. — В ближайшие два месяца вы получите повышение.

Фокс вскочил.

— Страшно рад, господин мой! — воскликнул он.

— Тише, тише. Вы не в казарме. Государственная деятельность требует осторожности. Не надо кричать.

— Слушаюсь, — тихо сказал Фокс.

— Можете идти.

Отряд из пятнадцати человек в черных плащах выехал из маленького прибрежного селения в ста пятидесяти верстах к западу от Теплой Лагуны и двинулся вдоль берега, в обход Великих Артанских Гор (подлые славы называли их Славскими Валами, а мерзкие ниверийцы Великим Ниверийским Хребтом), в сторону Артании. В Теплой Лагуне еще торговались и пытались хитрить, но предводитель отряда, Повелитель Всей Артании молодой князь Улегвич, уже все понял. Фалкон, в лице толстого человека с одышкой по прозвищу Комод, переиграл его, Улегвича, по всем статьям, перехитрил, дал ему урок дипломатии, да еще и продемонстрировал силу. Отказал в безопасном проходе через Ниверию и повернул дело так, что даже после планируемого грандиозного вторжения в Славию Кникич придется отдать. Сразу. Через год можно будет, конечно, попытаться его, Кникич, отвоевать. Но только через год. А хотелось иметь эту дверь в горах в своем полном распоряжении прямо сейчас. Невозможно. Можно воевать со Славией, и можно с Ниверией, но нельзя воевать со Славией и Ниверией одновременно. Если Кшиштоф и Фалкон объединятся, да еще и разозлятся, Артания, несмотря на огромную территорию и трудности управления, станет их колонией. Две хитрых лисы найдут способ ее поделить. После того, как сравняют Арсу с землей.