Лабиринт Данимиры (СИ) - Бариста Агата

— Рассказывайте, — велел Кайлеан, едва лишь слегка насытился.

Степень его нетерпения показывало то, что он не дождался окончания завтрака, хотя обычно был более вежлив и приступал к обсуждению дел, когда мы переходили к заключительной чашке кофе.

Я ухватила за черешок лист какой-то эрмитанской салатной травы, украшавшей мою тарелку, и принялась его грызть. Вкус был кисленький — как ревень, но более нежный и с огуречным оттенком. Мне понравилось.

— Ну что…  вышла я из ванной…  напевшаяся, в послеванном таком виде…  — Кайлеан Георгиевич приподнял бровь, и я подчеркнула: — Вы сами сказали, что никого не будет.

Кайлеан досадливо пробормотал:

— Никогда не закрывал вход для родителей. Но я никак не мог предположить…

Он замолчал.

Я хрумкала листиком.

— А что, собственно, вы про меня рассказали? А то всё было немного странно.

Досада не покидала лицо Кайлеана.

— Почти ничего. Свёл информацию к минимуму. Просто упомянул мимоходом, что привёл с собой одного человека…  Хотел, чтобы вы вначале немного пришли в себя, освоились…  и так далее.

Понятно. Их Высочество желали, чтоб провинциалка малость пообтесалась, прежде чем предстанет пред царственные очи.

— Судя по всему, «мимоход» вам не очень удался, — заметила я.

Кайлеан склонил голову.

— Должен принести извинения, Данимира Андреевна. Что бы ни произошло вчера, считайте это недоразумением. Мои родители пока не знают, какую роль вы сыграли в моём освобождении.

Некий звоночек тренькнул в мозгу.

— Да какая там роль…  Мне бы не хотелось, чтобы вы акцентировали внимание Их Величеств на моём скромном участии.

Я справедливо опасалась, что отец и мать Кайлеана могут и не скушать сказочку, в которую, похоже, свято верил их младший сын, — про спасительную любовь красавицы к чудовищу. Красной нити на моём запястье по-прежнему никто не замечал, но расслабляться не стоило. Вполне возможно, если станет ясно, что я имею власть над кайлеановскими пентаграммами, мне вообще не удастся покинуть Эрмитанию.

— Предоставьте мне решать, на что следует акцентировать внимание. — Кайлеан Георгиевич был в своём репертуаре. — Продолжайте. Что было дальше?

Я вздохнула, вытянула из-под другого бутерброда ещё один листик и снова захрустела.

— Ну вот…  Вышла я из ванной…  а Её Величество…  со товарищи…  уже изволили прибыть. Ваша матушка изучила мою внешность и сказала, что ей всё равно ничего непонятно, хотя кое-что прояснилось…  Затем она охарактеризовала вас, как индивидуума, не склонного к авантюрам, но пользующегося большим успехом у прекрасных дам, в связи с чем вновь выразила недоумение по случаю моего присутствия в вашем жилище…  Потом она скомандовала этой жуткой Луссии «фас», и тут Луссия сказала, что я возлежала, а я сказала, что не возлежала, а Луссия сказала, что всё равно возлежала, и тут я вспомнила и сказала, что да, возлежала, но совсем не так, а она сказала…

— «Со товарищи»? — оборвал меня Кайлеан с таким видом, будто у него внезапно разыгралась мигрень. — Кто ещё был?

— Ну и пожалуйста, — надулась я. — Не хотите знать подробности — не надо. Ну, был ещё один ваш родственник…  по-моему. Что-то общее, — я покрутила обгрызенным черешком вокруг лица, — хотя он другой совсем. Примерно ваш ровесник…  но такой, как из японского мультфильма, в смысле, как нарисованный. Глаза чёрные, и волосы чёрные, длинные, в хвост забранные…  — Помедлив, я добавила смущённо: — И такой…  красавчик, в общем…

Кайлеан как-то криво усмехнулся.

— Если речь идёт о красавчике, то это точно братец Хим.

— Надеюсь, он не наследник.

— Нет, не наследник. Он не намного старше меня. Значит, Химериан присутствовал, когда Лусс вещала…

— Да. Но именно что — присутствовал. Стоял за спиной королевы и помалкивал себе.

— А после слов Лусс?

— Всё равно стоял и помалкивал. Но как-то заинтересовался, что ли…  и полез в мою голову — под самый конец, когда Их Величество с этой Луссией уже ушли. Тогда я стала строить стену — как вы учили, а он всё равно лез…

Надо было признаваться. Я нервно стянула салатный лист с тарелки Их Высочества — давно его заприметила, он был толще и красивее листьев на моей тарелке. Кайлеан Георгиевич проследил взглядом за моей рукой, взял свою тарелку и молча передвинул ближе ко мне. Я отодвинула её обратно, пояснив:

— Я только один листочек. И тогда я стукнула его немножко вашим заклинанием. Или множко — не могу точно сказать, но Их Высочеству не понравилось. В общем, он начал ругаться. Ну, тогда и я тоже сказала ему в ответ…  Но вам же неинтересно, кто кому чего сказал. И он ушёл. Злой немножко. Или множко.

— Что вы ему сказали?

— То слово на «хэ», которое вы говорите, когда злитесь, — повинилась я. — На «тэ» кончается. Оно само выучилось.

Кайлеан поморщился.

— Хим злопамятный. Надеюсь, некоторые соображения сдержат его стремление доказать вам, что слово на «хэ» не имеет к нему никакого отношения.

Выяснять точное значение мне не захотелось, но про себя я зареклась впредь произносить что-либо древнеегипетское.

— Вы почему-то не спросили, что он мне сказал. А он, между прочим, первый начал!

— Я поговорю с ним…  для начала…  Но на будущее имейте в виду: оправдание «он первый начал» не слишком высоко ценится в нашем мире. Чаще всего, оно не берётся в расчёт, особенно если дело касается принца крови. Вы очень многого не знаете о здешней обстановке, и это одна из причин, по которым я хотел на первое время оградить вас от контактов. Но всё изначально пошло наперекосяк. Теперь держитесь от Хима подальше. Не вступайте с ним ни в какие разговоры. Можете ссылаться на мой запрет. — Кайлеан помолчал и вдруг рявкнул раздражённо: — А будет снова приставать, скажите, чтоб отвалил, иначе я ему морду набью!

Сама идея мне понравилась.

— Не отказалась бы взглянуть на фонарь под глазом Хима Георгиевича.

— Данимира Андреевна…  Химериан — не последний маг в Эрмитании. Когда высшие маги бьют друг другу морды, то остальное население в радиусе пяти миль спешно эвакуируется в более отдалённые районы…  Мы ведь это делаем по-своему. Надо будет свозить вас на Плато Оглашения Завещания или на Мыс Удачной Свадьбы. Средь тамошних развалин трава до сих пор не растёт.

Я поняла, что если не желаю возникновения в королевстве новой достопримечательности под названием Пустошь Братской Любви, мне следует быть очень осмотрительной, и поспешила заверить:

— Если честно, вообще не планирую общаться с вашим братом. Моя персона ему сразу не глянулась — понятия не имею почему, а после попытки залезть мне в голову и я от него не в восторге. Но если он вот так запросто заходит к вам в дом, то что мне делать, если он снова заявится? Принц Химериан не произвёл на меня впечатления человека, который отвалит, если ему скажут «отвали».

— Он не сам прошёл. Моя лояльность на Хима не распространяется. Его мама провела, как и Лусс. Она знает, что у нас сложные отношения, но иногда не может ему отказать.

— Любимчик? — спросила я понимающе, но Кайлеан покачал головой.

— Комплекс вины.

— Понятно, — похлопала ресницами я, хотя ничего не было понятно. — Но я ещё не всё рассказала. Ещё дядечка один был. Интеллигентной наружности, в очках. Лоб высокий, с залысинами, волосы седоватые, и глаза за очками такие умные-преумные…  на одного поэта похож, я вам потом его стихи почитаю — очень хорошие, честное слово. Этот дядечка был одет по-нашему, и ваша мама звала его магистром.

— Это Мерлин.

— Мерлин? — переспросила я. — А где борода до колен и колпак со звёздочками?

Кайлеан хмыкнул.

— Вы ещё посох и сову на плече вспомните.

— Он, кстати, ничего такой, симпатичный, мне понравился.

Кайлеан помедлил, затем, раздумчиво глядя на меня, произнёс:

— Мерлин мой учитель. Я получил от него больше, чем мог надеяться, он открыл мне доступ к магии высшего порядка. Но Мерлин прожил на свете столько лет, что, полагаю, невольно отдалился от остального человечества, уйдя далеко вперёд. С самого отрочества, с того момента, когда я начал мыслить критически, мне начало казаться, что существование потеряло для него сокровенный смысл и превратилось в череду нескончаемых игр. Любой из его окружения может стать фигурой на игровом поле. Пути Мерлина неисповедимы, помните об этом.