Под знаком мантикоры - Алексей Пехов

– Я не знал, что вы хотели его видеть.

– Но догадывались. И потому не взяли. Хе-хе. Не отрицайте. Не стоит. Я, конечно, старик, но не дурак. Мне было бы очень интересно посмотреть на этого человека. Епископ де Лерро рассказал о нем много чего интересного. Так что нет ничего удивительного, что я заинтересовался. Знаете, почему ваше чудовище все еще на свободе, а не разговаривает с милейшим братом Агирре? Я вас удивлю. Мне нет дела до дураков. А те клирики, что полезли на ведьму из Дождливой Страны, были дураками, и туда им и дорога вместе с епископом Александром, которого Папа с чего-то решил отправить управлять Церковью в Ллоге. Я бы Его Преосвященству не доверил свой ночной горшок, не то что епископский перстень. – Кардинал нахмурился и с минуту молчал. – Да, формально я должен наказать виновного, но признаюсь честно, хоть Орден крови Бриана и играет с огнем… хе-хе. Но не настолько. Мы, знаете ли, не всесильны. Лишь Спаситель велик, а дети его ничтожны и слабы. Так что сейчас я предоставляю вам право забавляться с пламенем, сын мой. Мы будем наблюдать до той поры, пока этот чужак не совершит ошибку и не превратится в пожар. До этого времени можете играть со своей игрушкой, просто помните, что она слишком опасна и, чего уж скрывать, непонятна. Этот человек хоть и язычник, но с Искусителем не имеет ничего общего. Удивлены? Вижу, что удивлены. Понимаю, что разрушаю ваши стереотипы о нас, служителях Спасителя.

Молчите! Молчите, я сказал! Думаете, я не знаю, как вы относитесь к Церкви и как часто бываете на службах?! Лишь в праздники и тогда, когда этого требует этикет. Ни больше ни меньше. Когда вы в последний раз были у своего исповедника, сын мой? Вот-вот. Нет, конечно же вы верный сын Святой матери Церкви, здесь нет никаких сомнений, и Бордовая палата после расследования не нашла в ваших действиях никакого злого умысла. Это скорее… заблуждение. Хе-хе. Опять вы удивлены. Да, мы… смотрим за нашими детьми-прихожанами. Конечно же не за всеми, лишь знатные фамилии достойны внимания. Это наша прямая обязанность – наставить заблудшую овцу на путь истинный, пока не стало слишком поздно. Впрочем, не будем о сеньоре де Суоза. Как я уже говорил, Бордовая палата считает вас лишь заблудшим, но верным сыном Спасителя. Даже Мигель так думает, хотя он вас на дух не переносит. Хе-хе. Так вот… о чем я тут так долго распространяюсь? А! Я рискую разрушить ваши стереотипы, но Орден крови Бриана не так страшен, как о нем говорят. И мы не фанатики. Не «серые». И жестокость наша вынужденная. Мы истово служим Спасителю, служим так, как умеем, выжигаем ересь и спасаем мир от скверны. Я хочу сказать, что ваш человек заинтересовал Орден, и совершенно честно предупреждаю, что отцы-дознаватели не спустят с него глаз. Те знания, которыми он владеет, слишком непонятны и странны для нашего мира, пускай они и малы. Воистину язычники, не имеющие веры, пошли иным путем, и Церковь должна быть готова, если этот путь приведет их в объятия Искусителя. Так что помните – Бордовая палата не дремлет.

– Я запомню это, Ваше Святейшество. Спасибо.

– И не спускайте с него глаз. Любая игрушка может быть опасна. Даже такая послушная, как ваша. Если он нарушит законы мирские и церковные, я перестану закрывать глаза на этого человека. И брат Агирре с удовольствием придет за язычником.

– Я понял.

– Вот и чудесно.

Фернан знал, что кардинал врет. Точнее, несколько… недоговаривает. Была еще одна причина, по которой Его Высокопреосвященство не стремится отдавать приказ об аресте Абоми. И причина эта – епископ Жозе Наярра. Ибо, вне всякого сомнения, чернокожий слуга вначале попадет в подвалы монастыря Благочестия и только потом в руки Ордена крови Бриана. А отдавать такого человека «серому» кардинал не хотел. Неизвестно, что смогут выудить у Абоми «гарпии» и как этим воспользуется Его Святейшество в уже начавшейся борьбе за кардинальский посох. Отдавать подобную карту в руки хитрого епископа Хосе Пабло де Стануззи конечно же не хотел. Впрочем, пойти легким путем и попросту убить чернокожего воина кардинал почему-то тоже не спешил.

Его Высокопреосвященство подошел к лестнице и, подслеповато сощурившись, принялся изучать море. Фернан стоял за спиной кардинала и терпеливо ждал, когда же тот наконец решит заговорить о делах. Вряд ли причиной приглашения в особняк был Абоми.

– Знаете, какая добродетель самая достойная?

– Вера в Спасителя, – не колеблясь ни секунды, ответил Фернан.

Кардинал выглядел разочарованным.

– Вы отлично выучили урок. Только ответ неправильный. Самой достойной добродетелью я склонен считать человеческое упорство и упрямство. Дайте мне руку. Поддержите старика.

Кардинал оперся на руку Фернана и ступил на первую ступеньку. «Василиск» взял свои слова назад. Никто не носил Его Высокопреосвященство на закорках. В свои восемьдесят шесть Старый Гриф преодолевал весь путь от сада до моря самостоятельно. Это было удивительно. И… достойно уважения.

Спускались молча. Кардинал дышал тяжело, с присвистом, но не останавливался, лишь его тонкие пальцы, словно клешни краба, вцепились в руку Фернана. Клирики-телохранители шли ярдах в десяти позади. Про себя сеньор де Суоза считал ступеньки, едва заметно шевеля губами. На сто двадцатой это заметил кардинал и, усмехнувшись, проскрипел:

– Их триста двенадцать. Можете поверить мне на слово, я узнаю каждую из них с закрытыми глазами. Но не останавливайтесь! Идемте! Идемте! Море уже близко.

Пришлось продолжать путь. Наконец лестница кончилась – и они очутились на берегу. Между скалами и морем, на узенькой полоске берега, находилась беседка. Маленькое, аккуратное творение неизвестного, но, безусловно, талантливого архитектора. Ранее Фернан беседку не замечал, ее можно было увидеть только отсюда, сверху вид загораживала скала.

– Упорство и упрямство! – торжественно изрек кардинал. Он порядком устал, это было видно по разом осунувшемуся лицу и хриплому дыханию. Но, несмотря на усталость, Его Высокопреосвященство был крайне доволен собой. – Не будь их, и я уже лет двадцать не мог бы самостоятельно спускаться и подниматься по этой лестнице. А я делаю это ежедневно!

Я двигаюсь, а значит, я живу! Так, кажется, говорят некоторые учителя фехтования? Именно упрямство заставило Спасителя покинуть Святой город Иштаку и тем самым избежать Кровавой ночи, и именно упорство помогло ему преодолеть каменистую пустыню Пешханства и уйти от преследователей, которых подослал к нему Искуситель.

– Я всегда думал, что в пустыне Спасителю помогла мантикора.

– Да, верно. О мантикоре, чудовище возмездия, говорится в Святой книге. Идемте в беседку. Мне здесь особенно хорошо думается. Хе-хе. Присаживайтесь.