Ася - Леля Иголкина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ася? — я ощущаю его пальцы на своей щеке, а после мои скулы вдруг обжигает бешеный захват подрагивающего подбородка. — Ты пытаешься мне что-то сказать, детка? — я вырываюсь, но муж очень крепко держит. — Хочешь говорить, но прячешься, рассматривая нудный пейзаж? Всего три дня прошло, а ты уже грубо нарушаешь правила. Открытый разговор, жена, и больше ничего. Не веди себя по-детски. Ты больше не ребенок, но там, за окном, по-прежнему темно, Ася. Там ходят буки и злые дяди. Смотри на меня и спрашивай без истерик и пафосных речей. Это только в мелодраматических фильмах мужчины терпеливо ждут, что скажет глубоко вздыхающая дама, а в жизни — ни один из нас не станет слушать долгое вступление и разговоры между строк, как будто где-то там. Говори просто. Говори так, как нормальные люди говорят. Итак?
— А если ты будешь мне неверен? Если ты изменишь, Костя? Какие у меня будут права? Что в этом случае предполагается применить к тебе, как человеку, обманувшему свою жену, или…
— Именно! «Или», Ася! — он резко отпускает, а я как будто бы себе на грудь роняю подбородок. — По-видимому, ты лучше времени не нашла? Почему сегодня? Почему сейчас? С утра, например, тебя не интересовало, под какие санкции я попаду, если вдруг, — он переходит на жуткий шепот, почти осипший свист, — не услежу за своей ширинкой? А сейчас ты горишь желанием узнать, что получишь в случае моей неверности.
— Да! Хочу, — посматриваю исподлобья, смаргиваю и до чертиков боюсь того, что он сейчас мне скажет.
— С чем связан твой вопрос, Красова? Разлюбила, видимо? Фролов очаровал?
— У тебя были отношения с Ингой Тереховой? — опускаю веки и шиплю.
Мне кажется, он скалит зубы, глупо улыбается, суетится, бегает глазами и отворачивается, возвращаясь на свое водительское место.
— Блядь! — муж бьет ладонью по рулевому колесу, а я за каждым ударом, коих много, подпрыгиваю в кресле и искоса поглядываю за прикорнувшим сзади Тимкой.
— Ольга Юрьева.
— Что? — Костя вздергивает губы.
— С ней у тебя были отношения?
— Ты идиотка, что ли, Ася?
Возможно! Но он просил об откровенности и свободной от огромного количества эпитетов народной речи, теперь-то что не то?
— С чего ты взяла, что у меня были отношения с Ольгой?
С Ольгой? А почему не с Инги начал? Почему?
— Она нимфоманка? — шепчу, почти не раскрывая рта.
— Кто?
— Жена Романа.
— Блядь! Я вроде бы не пил, а такое впечатление, что это белая горячка, а у тебя в башке херова куча неизлечимых изъянов. Ни с одной из них у меня не было никаких отношений. Что за вопросы?
— Инга сказала…
— О! Сука! Очень интересно.
— Она, — а я, похоже, набралась какой-то наглости или включила режим бесстрашия, — перечислила все родинки на твоем…
— Чего? — Костя щурит плотоядно взгляд. — Родинки? Где? На члене, видимо?
— Я…
— Нельзя, нельзя, — он давит на какую-то кнопку, а машина взбрыкивает и рычит, как дикий зверь. — Нельзя вам, стервам, помогать. Тварь! Дебилка родинки пересчитала, — себе под нос бормочет. — Дальше что? — резко обращается ко мне лицом, искореженным злобой и неприкрытым гневом.
— Ничего.
— В том-то и дело, что, — он наклоняет голову, заглядывает в боковое зеркало и резко крутит руль, — ни-че-го! Ничего не было, жена, ни с той, ни с другой. Разговор закончен!
Он мне врёт?
Обманывает, потому что умеет, а практикует потому, что может?
Он мне изменяет?
Глава 17
Раненый партизан
«Привет! Как у тебя дела? Я здесь, в этом городе. Встретиться не хочешь?» — в который раз прочитываю сообщение, полученное поздно вечером, скорее, даже ночью, и еще вчера.
Пожалуй, нет! Решил давно — здесь все без вариантов, но с ответом почему-то не спешу. Видимо, надеюсь, что абонент, устав от ожидания, позвонит и спросит прямо:
«Красов, в чем дело? Что не так? Решил отрезать ленту?».
Все не так и я не преувеличиваю. Отнюдь! Скорее, недооцениваю и на кое-что закрываю глаза, стараюсь думать о подобном, как о чем-то несущественном. Самозабвенно, истово, но все же безуспешно!
Море… Огромный дом… Мужчина… Женщина и маленький ребенок на ее руках! А я, похоже, странным образом осмелился испортить картину названого сына. Дорисовал фигуры черной ручкой, лишил ее лица — изобразил лишь слабый контур, женский силуэт, прижавший грудничка к плечу. Что этим всем хотел сказать?
Подальше отшвырнув «дополненный» листок, скребу пальцами по гладкой поверхности стола в попытках взять свой телефон.
«Ася, как у вас дела?» — откинувшись в рабочем кресле, автоматически печатаю стандартные слова. — «Что делаешь? Чем Тимка занят?» — добавляю неподдельный интерес и, приклеив к сообщению умиляющийся смайл, отправляю салатовую «лужицу» в наш с ней чат.
«Мы у врача. Здесь много посетителей, поэтому вынуждены ждать своей очереди. Тимка дремлет, я ответ пишу» — ни словечка о себе, как будто нет ее: лишь тенью следует за детскими плечами, оберегает, помогает, воспитывает и не рассчитывает на благодарность и внимание.
«Это плановый осмотр?» — не помню, чтобы мы договаривались о встрече с педиатром. — «Тимофей здоров? Ты не сказала, что есть проблемы. Мне подъехать?».
«Ничего страшного. Нужно взвеситься, обмериться и показать складочки, проверить тонус, подтвердить развитие. Это происходит каждый месяц до годика. К тому же, я хочу записать его на массаж. Ты не возражаешь?» — довольно быстро отвечает. Научилась наконец-то пользоваться аппаратом?
«Нет, конечно. Держи меня, пожалуйста, в курсе. А потом домой?» — выдавливаю реплики, стараясь поддерживать с ней виртуальный разговор.
«Я договорилась с клиенткой. Хочу отдать заказ…».
Ненавижу эти встречи с не пойми какими дамами. Ей не хватает средств? Я, что ли, притесняю? Откровенно говоря, за этим не слежу совсем. Передвижения по счету меня вообще не интересуют и не напрягают, разве что Фролов когда-то что-то буркнет, если увидит четырехзначное, но небольшое, скорее, даже смешное по современным ценам, со знаком минуса число, потраченное на что-то, что не имеет определения и точного по назначению адреса. А я ведь знаю, на что идут столь мизерные средства: Ася покупает ткань, иголки, нитки, фурнитуру, совсем немного из канцелярских принадлежностей и обязательные «развивашки» для детей. Не густо! Зачастую дешево! Но некритично и без криминала.
«Когда вернешься?» — отваживаюсь на еще один вопрос.
«Думаю, в половине пятого. А что?».
Хочу все объяснить, чтобы избавить нас от недопонимания. Прошла неделя с той эпохальной встречи в
