Затемненная серебром. В лабиринте тайн - Алла Соловьёва

Вдруг стало так тихо, что слышалось только дыхание Охотников и иногда – хруст стекла под их ботинками. Кто-то позади меня, обмотав руку волосами, резко дернул вниз. Голова запрокинулась. Теперь я не видела обступивших вампиров – только второй этаж. Темная коренастая фигура появилась из глубины коридора. «Виктор», – сразу поняла я. Кажется, он ожидал окончания сражения в той же комнате, где говорил с Кириллом.

Рассчитывая увидеть хлипкого мракаура, я поняла, что просчиталась. Этот вампир с неприятным голосом и ничтожной силой одной только внешностью навевал страх. По виду ему лет тридцать, но я слишком хорошо знаю, что может скрываться за этим возрастом. Выше среднего роста. Стройную фигуру обтягивает темно-синий модный костюм. Кожа кажется бледной и просвечивающей, как тонкий фарфор, и даже по виду выглядит холодной. Длинные волосы цвета платины спускаются по плечам, но издалека кажутся седыми. Но пугает вовсе не это. Глядя на правильные черты лица и хищный нос, я невольно сглотнула. Кровавый отблеск в пронизывающих глазах заметен больше, чем у остальных, а правую щеку закрывает платиновая пластина. Зачем она ему? И не об этом ли говорил Чернов? Наши с Виктором взгляды скрестились. Я смотрела с ненавистью; он – с неподдельным любопытством.

– Ну кто же так обращается с гостями? – Оглядев Охотников, Виктор приблизился к краю обломленной балюстрады. Тонкая белая рука непринужденно легла на краешек уцелевшего мраморного шара.

Нас с Марком рывком подняли на ноги. Запрокидывая голову, волосы вновь дернули вниз. Виктора плотной стеной обступили вампиры. Некоторые из них – Охотники. Теперь в общей массе мракауров их можно отличить от остальных не только по уровню телекинетической энергии или черным, как униформа, костюмам. Ледяные взгляды и тренированные тела выдавали в них сильных бойцов. Остальные мракауры казались несколько тоньше, изящнее и аристократичнее. Были и женщины, поражающие свойственной вампирам красотой. Девушка с красными волосами бросилась к Коншину и встала справа, а слева появился Чернов. Я мысленно выругалась. Восстановился он быстро! Надо же, ненависти на лице не видно. Смотрит, как и Виктор, надменно, с долей любопытства и пренебрежения, как на забавную, но доставляющую массу неприятностей зверюшку. Но рядом с Коншиным, как и положено послушному церберу, ведет себя сдержанно. Ждет, что скажет хозяин?

Будто зная, о чем я подумала, Чернов быть «цербером» не согласился. Шагнув на обломленное заграждение, он плавно спустился вниз. Наблюдая за левитацией и его приближением, я сжалась, но злых глаз не опустила. Уверена, что ударит. Чернов остановился в метре от меня и разочаровывать не стал – замахнулся. Ожидая пощечины, я стиснула зубы, но Кирилл внезапно усмехнулся. Плавно опустив кисть, раскрыл ладонь.

– Пульт от Храма крови и медальон! – насмешливо потребовал он.

– Я не знаю, о чем ты! – процедила я, успев отметить, что ключ к освобождению Елизара все же у меня.

– Она обобрала тебя, Кирилл? – усмехнулся Виктор.

– Она погорячилась и уже жалеет, – отозвался ведущий Охотник и снова обратился ко мне: – Хватит играть, Злата! Пульт и медальон. Или мне обыскать тебя самому? – В антрацитовых глазах появилась нескрываемая издевка. Словно гадая, где может находиться пульт, он скользнул взглядом по фигуре.

– Верхний карман на правом рукаве костюма, – скрипнула зубами я.

Все равно найдет, но чем меньше будет прикасаться, тем лучше. По крайней мере, меня не стошнит! Ладонь Чернова пробежала по предплечью. Вперившись в меня взглядом, он нащупал и достал пульт, затем за разорванную цепочку вытащил украшение.

– Очень красивая вещица и, как оказалось, весьма полезная, – неопределенно заявил он и, повернувшись, взмыл в воздух, возвращаясь к Виктору.

– Теперь я понимаю тебя, Кирилл, – неизвестно чему усмехнулся Коншин. Задержав на миг взор на мне, он уставился на Марка. Очевидно, решил начать с него.

– Итак, Марк Ланбин. – Виктор причмокнул губами.

Кусок обломленной мраморной балясины взметнулся вверх и со скоростью падающего болида понесся Коншину в лицо. Вероятно, Марк тоже решил «поприветствовать» главу клана, но Чернов перехватил взглядом запущенный Ланбином снаряд. Под воздействием телекинеза осколок разрушился. Мелкими блестками на пол посыпалась пыль. Кулак одного из Охотников врезался Марку в лицо. Если бы его не держали, он бы упал.

– Я не хочу твоей смерти. – Сделав вид, что ничего не произошло, Коншин улыбнулся парню, но одновременно с этим, будто восхищаясь его способностями, быстро оглядел разгромленный холл. – Ты можешь вернуться домой! – Интонацию Виктор сменил резко. Сказал с нажимом. – Стать тем, кем должен быть! Охотником!

– А не пошел бы ты… – Новый удар не позволил парню закончить.

На секунду взгляд Коншина стал злым, но глава клана тут же продолжил:

– Ты ведь хочешь остаться с братом? Жить! Получить почти безграничную власть! Я сделаю тебя правой рукой Елизара. Неужели умереть или ползать на коленях перед псами – лучше?

Теперь Виктор выглядел, как каркающий стервятник, кружащий над вожделенной добычей. Очевидно, от силы Марка он тоже не намерен отказываться, и только поэтому Ланбин еще жив. Я затаила дыхание. В какой-то момент мне захотелось, чтобы он согласился, отсрочил смерть, получил возможность бежать или помочь Елизару, но быстро поняла, что, даже сказав «да», Марк окажется в Храме крови рядом с братом. Похоже, наши мысли совпали. Парень дернулся из рук Охотников, будто хотел дотянуться до шеи главы клана мракауров.

– Предлагаешь вернуться к родителям, которых ты уничтожил? Или подаришь клетку справа от Елизара? Брось, Виктор! – Марк не говорил, он рычал, выплевывая каждое слово через зубы. – Лучше прикажи своим гиенам уничтожить меня. Или ждешь, пока я доберусь до твоей поганой глотки, урод?!

Новый удар последовал незамедлительно.

– Ма-арк! – Не в силах смотреть, я дернулась вперед, но удар в бок заставил вскрикнуть от боли.

Грубые руки приподняли лицо Ланбина, принудив глядеть на Коншина. Ланбин сплюнул. Виктор притворно грустно вздохнул.

– Ты злишься на меня, но уничтожение твоих родителей было недоразумением, – поморщился он. – Признаю, отдав приказ, я погорячился. Своим предательством Елизар выбил меня из колеи. Но я постараюсь возместить твою утрату.

Марк хрипло, будто издеваясь, расхохотался:

– Неужели освободишь брата и дашь нам уйти? Или позволишь разорвать тебя?! Такая компенсация меня точно устроит!

На этот раз Коншин ненависти не скрыл. Желваки заходили ходуном, платиновая пластина на лице дернулась. Сжавшиеся кулаки побелели.

– А если я позволю, Марк? – внезапно спросил он. – Отпустить его! – тут же последовал приказ.

Охотники не подчинились: скрутили парня с такой силой, что он поморщился от боли. Темная масса мракауров колыхнулась, словно собираясь защищать Виктора своей грудью.

– Я сказал – отпустить! – В тоне главы послышалась режущая сталь.

– Мой господин… – приниженно начал Кирилл, но, напоровшись на уничижительный взгляд Виктора, замолчал.

Оттолкнув Чернова, Коншин скрылся за колоннами и через несколько секунд начал быстро спускаться по разрушенным ступеням. Ланбин непонимающе смотрел на будто обезумевшего предводителя мракауров. Я напряглась. Естественно, Виктор не позволит Марку себя разорвать. Но что он задумал? Хочет, как змея, подобраться ближе и уничтожить лично? Я рванулась в сторону Марка, но Охотники дернули сцепленные за спиной руки вверх. Боль принудила согнуться пополам. Только под грозным взглядом главы клана Охотники наконец отпустили парня. Колени Ланбина подогнулись. Он едва держался на ногах, но, взглянув на Виктора, выпрямился. Тот остановился всего в паре метров. Кто-то вскрикнул, а затем мертвая тишина сдавила стены холла.

– Ну?! – словно в ожидании, прикрикнул Коншин.

Марк не ответил. Прыжок был настолько стремительным, что я не успела понять, что произошло. Парень казался обессиленным, но один миг – и из горла Виктора хлынула кровь.

– Осталось поджечь! – продолжая стоять, с бульканьем произнес Коншин и сам высек огонь. Как оказалось, в ладони он сжимал золотую зажигалку.

Всполох огня поглотил тело. Виктор вскрикнул. Со сдавленными вдохами Охотники отшатнулись, а я не верила в происходящее. Где-то на задворках сознания плеснулась мысль, что ничего хорошего сейчас не произойдет, и дрожащий от ужаса внутренний голос не подвел…

Внезапно голубоватые языки огня, охватившие Виктора, замерли, сверкнули мерцающим серебристым светом, вспыхнули. Закинув голову вверх, Виктор расхохотался: гортанно, громко. Пламя исчезло. На шее Коншина не было и следа от раны, нанесенной Марком. Маска на месте, как и одеяние.

Будто не веря своим глазам, Ланбин прикрыл веки. Понять, что случилось, невозможно! Магия? Не знаю… Он наделен подлинным бессмертием? Мысли перемешались, как в блендере. Вспомнив слова Фомина о том, что когда-нибудь я уничтожу Коншина, сглотнула тягучую, как жвачка, слюну. «Его нельзя уничтожить», – со страхом подумала я. Зрачки расширились. Словно подслушав мои мысли, глава клана мракауров перестал смеяться. Кружась на одном месте, он медленно окинул взором впавших в ступор Охотников, стоящих на верхних этажах мракауров, задержал взгляд на Чернове. Судя по потрясенным лицам, такое представление Виктор устраивает не каждый день. Похоже, многие не знали, на что способен их глава.