Вторжение - Наталья Бульба

  - Но я не почувствовала щитов. - Его слова заставили меня призадуматься.

  Как минимум о том, что я позволила себе не уделить этому вопросу должного внимания.

  - Он снял их после того, как ты здесь побывала. Свою роль этот остров, по его мнению, уже сыграл.

  - Этот? - Я заметила короткую паузу, сделанную Тиниром и предпочла задать вопрос, а не ломать голову над очередной загадкой.

  И очень надеялась, что ответ я получу, раз мне дали шанс заинтересоваться.

  - В этом архипелаге их полудюжина. Этот - самый большой и безопасный. Здесь были лаборатории и его искусственно изолировали барьерами от всех остальных, где и проводились испытания с образцами. Так что, насколько здесь безопасно, настолько другие негостеприимны. - И вновь пауза, и его глаза внимательно смотрят на меня, словно ожидая моей реакции. - Для кого угодно, кроме Вилдора. Он сам по себе страшнее самых обезумевших хищников.

  - Мне он показался довольно безобидным. - Стараясь не показать, насколько я удивлена его замечанием, парировала я.

  - Он всегда умел создать о себе нужное ему впечатление. - И вновь улыбка. Но лишь для того, чтобы показать, что он оценил скрытый подтекст моих слов. - Так мы идем?

  - А у меня есть выбор?

  За то время, что прошло с того памятного вечера, когда привычная дорога в парк свела меня с Олейором, я научилась ничему не удивляться. Я принимала все происходящее вокруг меня, как звенья цепи, часть из которой я не видела. Но это не мешало ей быть реальностью, существовавшей независимо от того, что я об этом думала. Поэтому неожиданное появление моего предка, как и множество других, не менее значимых встреч, не вызвали у меня активного протеста, воспринимаясь даже с некоторой отстраненностью. Мол, случилось - так случилось.

  И общение с ними я строила по тому же принципу, делая вид, что наше знакомство исчисляется... отнюдь не несколькими мгновениями. И, похоже, это был едва ли ни единственный правильный вариант. Во всех остальных... можно было вполне потерять рассудок.

  А если ко всему этому добавить еще и изменения, происходящие с моим телом...

  - Есть. - И дождавшись, когда я проявлю свою заинтересованность таким поворотом событий, спокойно добавил: - Но тебе ведь интересно, что же задумал Вилдор и почему ты никак не можешь разобраться в своих чувствах к нему?

  Если он хотел меня заинтриговать... ему это вполне удалось. Правда, поймав меня на крючок, он не счел нужным заранее меня предупредить, чего он захочет за то, что я об этом узнаю.

  - Надеюсь, эти знания мне не повредят? - С наигранным сомнением в голосе, но не глядя на своего спутника, заметила я.

  - Если только помогут утвердиться в каком-либо мнении.

  И вновь в его словах весьма ощутимый вызов. То ли моей решимости, то ли... авантюризму.

  Но он мог этого и не делать: все решения были приняты еще в тот самый миг, как он прервал мое одиночество. Потому что метаться, пытаясь разобраться в том, что происходит вокруг меня, с каждым днем становилось все более невыносимо. Потому что мне нужен был ответ. Даже тот, который мне вряд ли обрадует.

  Впрочем, мое предчувствие, которому я с некоторых пор начала доверять, уверяло меня в том, что я не разочаруюсь тем, что мне предстоит узнать.

  - Хорошо, идем.

  И я без колебаний шагнула следом за ним. Нисколько не удивившись тому, что наш путь пролегал к тем самым развалинам, которые на несколько дней стали для меня и Кадинара приютом.

  Тинир шел впереди без той, бросающейся в глаза грациозности и неукротимости, присущей его сородичам, больше напоминая хорошо владеющего своим телом человека, чем даймона. К тому же источаемая им опасность не вызывала желания немедленно обнажить оружие, как это было с Вилдором, а мягко притягивала к себе, маня предвкушением чего-то таинственного и головокружительного.

  - Жаль, ты не можешь ощутить свое присутствие так, как воспринимают его другие.

  Я настолько задумалась, что не заметила, как он остановился, пристально вглядываясь в меня.

  - Ты способен читать мысли? - Не скажу, что перспектива общения с таким родственником меня очень прельщала.

  - Если только ты позволишь мне установить ментальную связь с тобой. А так... - его улыбка была весьма бесшабашной, - у тебя на лице все написано. - Его взгляд стал чуть серьезнее, когда он добавил: - И я этому очень рад. Твоя сила не стала для тебя оковами, оставив тебе способность быть открытой и не наделив равнодушием.

  - Мне начинать гордиться? - Его слова были... приятны, но... неуместны.

  Лично я не видела в этом своей заслуги, предпочитая считать, что мне повезло с теми, кто влиял на меня, помогая сохранить природную доброжелательность.

  - С ехидством у тебя тоже все в порядке. Думаю, оно поможет тебе справиться со всем остальным.

  - Это будет настолько страшно? - Не осталась я в долгу.

  - Скорее, слишком неожиданно.

  Его взгляд скользнул вниз, на мои ноги. А то я и сама не понимала, насколько эта обувь не подходила к местным условиям. Но... с утра у меня было весьма лирическое настроение, в которое привычные брюки и рубашка никак не вписывались. Впрочем, каблуки женщин редко когда пугали, тем более что эти туфли можно было считать едва ли не комнатными тапочками.

  - Извини, я хотел бы заменить их чем-нибудь другим, но...

  - ... не хочешь, чтобы здесь остались отголоски твоей магии. - Закончила я за него. И, успокаивая, добавила: - В моей прошлой жизни мне приходилось на шпильках бегать за автобусом. Так что...

  Похоже, он знал, о чем я говорила - его взгляд стал весьма уважительным.

  - Хорошо. Постарайся идти след в след.

  Я не удержалась от того, чтобы демонстративно фыркнуть: мог бы и не предупреждать. Вряд ли это были грозящие опасностью ловушки - такие игры вполне могли раскрыть его инкогнито. А вот отводящие взгляд заклинания, которые и так-то трудно заметить, а в исполнении сильного мага и подавно, да прочие мелочи, в виде не вовремя подвернувшейся ноги, вполне были способны не только сбить с пути, но и доставить некоторые неприятности.

  К сожалению, даже мне.

  Мы обошли сооружение, в котором находился аварийный зал, справа. И хотя мне приходилось быть весьма осторожной после его предупреждения, я не только следила за каждым его движением, но и вслушивалась всеми своими чувствами в то, что исходило от него. С удивлением отмечая, что из всех, с кем свела меня судьба за последние шесть лет, он больше всего напоминал мне отца.

  Такая же мягкая, ненавязчивая, уверенность в себе, очень напоминающая самодостаточность, но не столь агрессивную, как это было у Олейора в первые месяцы нашего общения. Это было похоже на легкое сожаление от того, что ему пришлось стать таким, при этом он четко осознавал, что это, скорее, влияние обстоятельств, чем его внутренняя потребность.