Лунный свет - Патриция Райс

Когда бледные руки скользнули по его плечам, приветствуя его, Остин зарычал от удовольствия. Его губы нашли чувствительное местечко под ее мочкой, и он закрепил полученное преимущество, когда она стала извиваться под ним. Пульсирующая боль в ноге служила только фоном для биения его сердца.

Он взял ее почти грубо, словно боясь опоздать. Огонь в камине бросал мрачные отблески, плясавшие на занавесках кровати в такт их движениям. Обри перестала следить за происходящим, когда он овладел ею, смело, унося к заоблачным высотам и доказывая, что ей еще многому предстоит научиться, и он хочет быть ее учителем.

Прилив страсти с головой окатил их своей волной, и они слились воедино.

– Вы нужны мне, дорогой друг… – послышалось Обри, прежде чем плотные облака удовлетворения окутали ее. Его поцелуй коснулся ее губ, а затем сон добрался до нее, чтобы потребовать к себе.

Утром Обри проснулась и обнаружила, что потеряла даже те ничтожные силы, которые сохраняла, пока болел Остин.

Перед завтраком Остин послал за Харли, и они все утро провели, запершись в малой гостиной, где обсудили проблемы управления поместьем, урожай и работы, которые оставалось выполнить. Вместо того чтобы свалить почту в кабинете, в ожидании, пока ее бегло просмотрит Обри, письма отнесли прямо к Остину, который тщательно их прочитал. Обри с тревогой наблюдала за этим и с облегчением вздохнула, когда Остин, не задавая лишних вопросов, ответил на несколько писем.

Она почувствовала себя лишней, когда вошел Адриан, и присоединилась к Эмили в детской, пока мужчины занимались разговорами, не предназначенными для ее ушей. Обри отдала бы свое трехмесячное содержание, чтобы узнать, о чем шла речь, но гордость не позволила ей расспрашивать.

Эмили с детьми встретили ее появление с радостью, и Обри утешилась их обществом и планами освежить грязные стены детской. Их панели понесли тяжкий урон от ударов игрушек и грязных пальцев, но слой свежей краски легко залечил бы эти рапы. А если дети украсят их своими цветными рисунками, комната оживет, и на нее будет так же приятно посмотреть, как на кровать, украшенную покрывалом с вышитыми цветами.

Когда Обри вернулась в покои, чтобы поглядеть на Остина, прежде чем спуститься и присмотреть за приготовлениями к обеду, до нее донесся голос Адриана, полный гнева и раздражения.

Обри отступила в тень, когда дверь со скрипом отворилась, и голос Остина стал яснее.

– Вы получите добрую толику, когда примете корабль из моих рук. Я ожидаю известий о нем со дня на день. Дайте мне хорошую цену, и у меня будут деньги, чтобы сделать то, что я должен, а в вашем распоряжении окажется корабль, чтобы вернуться домой.

Обри громко закашлялась и застучала каблуками по деревянному полу, приближаясь к двери.

Адриан заметил ее и шире распахнул дверь, с усмешкой приветствуя ее.

– Вы выглядите так, словно вас развлекла ужасная парочка моих отпрысков. – Он выхватил носовой платок и смахнул с ее носа пятнышко краски. – Когда мы в следующий раз навестим вас, я надеюсь, у вас с Хитом будет довольно своих детей, чтобы они вместо нас развлекали их.

Обри подозрительно взглянула на Остина. Она почувствовала, что он изучает ее, ожидая ответа, но не могла понять, на что он рассчитывает.

Она виновато улыбнулась их гостю.

– Я понимаю, что в последние недели была плохой хозяйкой, но теперь, когда вам снова хорошо, мы намерены организовать вам подобающие развлечения. Вы же не думаете покинуть нас так скоро?

Адриан посмотрел на нее, восхищаясь веснушками на носу и тревожной доверчивостью в лучистых глазах. Она еще слишком молода, чтобы быть такой же циничной, как Остин, но уже слишком умна, чтобы на нее не обращать внимания, и Адриан постарался насколько возможно смягчить ответ.

– Мы уедем сразу же, как только я смогу найти корабль, который отвезет нас домой. Хорошая погода почти прошла. Проволочка может заставить нас ждать до весны. Мне очень жаль, леди.

Разочарование и тревога сродни страху охватили ее. Ее встревоженный взгляд обратился к Остину. Когда его сестра уедет, он будет волен отослать ее прочь. Никто, кроме леди Хитмонт, не сможет воспротивиться этому. Она определенно чувствовала, что Остин спланировал такой исход. Вот почему он так спокойно теперь на нее смотрит.

Ее сердце ушло в пятки. Продав корабль, он вернет ей приданое, и сделка будет завершена. Она почувствовала, как на глаза набежали слезы, и поспешно отвернулась.

– Я покину вас, – прошептала она и выбежала вон. Адриан с грустью, проследил. за ее уходом, затем бросил на своего друга презрительный взгляд.

– Годы ожесточили твое сердце, Хит. Слишком много гордости – это отнюдь не здорово.

– Было бы намного хуже, будь ее у меня слишком мало. – Остин дотянулся до графина с бренди на камине. – Так у нее появится выбор. Удерживать ее здесь – эгоистично.

– Как глупы смертные, – пробормотал Адриан, выходя, и хлопнул дверью.

Остин настаивал на том, чтобы в этот вечер одеться и обедать внизу, и впервые вся семья – кроме обитателей детской – обедала вместе. Вопреки радостной болтовне леди Хитмонт и восторженным планам Эмили, вечер бесславно провалился. Смех Обри был вымученным и неуверенным, а от мрачного спокойствия Остина исходило уныние, словно тучами окутывавшее стреляющие свечи.

Когда они, наконец, разошлись, Обри вышла из-за ширмы для переодевания и увидела Остина, растирающего больную ногу. Она кинулась снимать повязку, осмотрела колено и обнаружила, что рана, как и обещал доктор, зажила. Краснота оставалась, но при ходьбе рана не будет мешать сгибаться колену. Удовлетворенная осмотром, Обри перевязала ногу чистым бинтом.

– Кажется, падение принесло вам больше пользы, чем вреда. Как жаль, что вы не ударились головой.

– Я, уже подумывая о чем-то подобном. Не хотите ли вы, чтобы я вернулся и попытался снова? – сухо спросил Остин.

Вспышка лукавства осветила ее глаза, когда она посмотрела на него.

– Это может оказаться напрасной попыткой. Лучше я возьму одну из железных сковородок Пейшенс и огрею вас по башке.

– Я в вашем распоряжении. – Остин поднял ее с пола и усадил на здоровое колено. Она уселась, словно на насесте, готовая взлететь, как когда-то раньше, до свадьбы. Он уже потерял ее доверие. Это поразило его, но он не имел выбора. – Мы не поговорили. Почему вы не сказали, что ваш отец писал вам?

Неожиданное нападение застало Обри врасплох. Она попыталась встать, но Остин не отпустил ее. Она не надела халат, и жар его руки прожигал тонкую ткань ее наряда.

– У вас жар, а я и забыла об этом. Где вы его подхватили? – спросила она виновато, жалея, что не отправила письмо отца в огонь.