Хроники железных драконов (сборник) - Майкл Суэнвик

Сильвия уселась с ней рядом, достала щетку и начала приводить волосы Джейн в порядок. Руки ее порхали. Созерцая их танец, Джейн могла представить, как грациозна была в юности ее мать, как весела и кокетлива, до того как с ней приключилась Джейн.

– Я на днях видела тетю Лилиан, – непринужденно болтала Сильвия. – Она сказала, что молодой Альберт опять возвращается к жене, можешь себе представить? Это в который… в третий уже, кажется, раз? В этом браке что-то не так. По-моему, между ними больше, чем видно глазу. – Она умолкла, чтобы прикурить сигарету, и критически оглядела Джейн. – Как тебе понравится, если я заплету тебе «корзиночку»?

«Мама, – попыталась сказать она. – Я хочу домой».

Но ничего не вышло.

Никогда не выходило.

Она приподняла голову и снова посмотрела в окно. Хотя с этого места не было видно, но перед внутренним взором продолжала стоять ужасная картина, на которую она смотрела, когда вошла мать. Ее собственное отражение. Круглое одутловатое лицо, небрежно наложенная косметика, темные злые глаза. И выражение, ясно говорящее, что ее разум за миллион световых лет отсюда.

Внезапно до Джейн дошло, что лучше не станет. Она в ловушке. Она останется в учреждении навсегда, медленно старея, толстея, по капле высасывая из матери жизнь, пока та не кончится. Затем посещения прекратятся. Она останется одна, угасающая, накапливающая молчаливую горечь, ползущая к нулю.

Джейн заплакала.

Мать в изумлении выронила щетку. Та с громким стуком упала на пол.

Язык Балдуина убрался из ее рта.

Он отпустил Джейн.

В панике она развернулась и, расшвыривая гномов, кинулась вон. Дверь сопротивлялась дерганью за ручку и сотрясанию рамы, пока девушка не сообразила толкнуть ее. Дверь открылась.

Когда Джейн вышла, ее спутников не было.

Остался только гоблин. Он подковылял к ней, расплывшись в улыбке, держа ее маску и плащ.

– Мило и грязно – вам понравилось, верно? В точности как вы хотели, отвратительно. Приходите к нам еще.

Эльфы непостоянны. Подбирают тебя из прихоти и бросают без всякой причины. На самом деле они не виноваты, просто такова их природа. Не ходи с ними, если не хочешь внезапно оказаться одна, в луже, в темноте, с полными карманами сухих листьев, покинутая.

Это факты. Джейн напоминала себе о них снова и снова, в течение всего долгого и страшного часа, который ушел у нее на возвращение в Каэр-Гвидион. Но на самом деле ей хотелось скормить их всех, со всеми их родственниками и знакомыми, Десятине. Если бы представилась возможность выпихнуть их по отдельности и всех вместе в Адовы Врата, она бы сделала это с радостью.

К моменту когда она вновь присоединилась к компании, Джейн уже в основном оправилась от встречи с Балдуином. Но она устала, и намерение беззаботно повеселиться пропало начисто.

«Что я здесь делаю?» – спрашивала она себя.

Если бы не обещание накормить сегодня Меланхтона, она давно бы ушла домой.

Джейн сбросила маску и отдала плащ слуге. В вестибюле материализовался Аполлидон.

Он увидел Джейн и направился прямо к ее грудям.

– Я здесь никто, – произнес зануда без предисловий. – Все обращаются со мной как с мусором. Никто не уважает мой древний род.

– По-моему, они крайне лицемерны, – безразлично произнесла Джейн.

Он по-прежнему пялился на ее наряд. Сходи она домой и переоденься в джинсы и свитер, он никогда не узнал бы ее.

– Если я сейчас исчезну и никогда не появлюсь снова, никто не станет даже скучать обо мне. Должно быть, я самое ненавидимое существо во вселенной.

Действительно! Джейн вздрогнула от удивления. Неужели ответ весь вечер маячил у нее перед глазами?!

Она решила выяснить.

Прикоснувшись к руке Аполлидона, она послала по его нервам волну желания. Это был тот же трюк, который проделала с ней ранее фата Жюиссанте, и если у нее получилось и вполовину не так хорошо, что ж, это первый раз. Как бы то ни было, судя по реакции объекта, получилось неплохо. Он содрогнулся и впервые посмотрел ей в глаза. Взгляды их встретились. Зрачки у него разбухли от вожделения.

Затем Аполлидон сообразил, что она сделала, и вспыхнул.

– Ты прекрасен, – ободрила его Джейн, прежде чем он успел отвернуться. – Пойдем ко мне.

Глава 21

Ткнувшись щекой в пах Томми Лужицы, Джейн поигрывала его пенисом.

«Какой забавный маленький зверек», – думала она нежно.

Ей очень нравились пенисы, такие смешные, глупые висюльки, которые выглядели бы одинаково уместно и на шутовском колпаке, и на царском скипетре.

Только в такие моменты, сразу после соития, Джейн чувствовала себя по-настоящему умиротворенной. Она ценила это неподвижное, спокойное ощущение довольства и растягивала его, как могла, кутаясь в него, будто в одеяло, способное хоть ненадолго оградить ее от жестоких потрясений и холодных ветров мира. Она страшилась грубого мгновения, которое неизбежно наступало следом.

– Эй, раз ты все равно уже там, как на счет сыграть менуэт на моей флейте?

Джейн разжала пальцы.

– В этом не будет необходимости.

Она соскребла немножко чего-то с мокрого места и, держа кончик ногтя точно над его членом, прошептала призывающее заклятие.

– Подъем, Мистер Путаник. Вставайте и набухайте.

Пальцы другой руки она сложила в мудру духовного роста. И поскольку имя члена и соответствующие приемы были ей известны, он налился кровью и встал перед ней торчком.

Игры кончились. Пора вернуться к работе.

Она села, развернулась и опустилась на корточки над безвольным телом Томми. Одной рукой она направила Мистера Путаника в Крошку Джейн.

– Ты опять собираешься проделать эту штуку с шарфом?

– Я собираюсь учинить кое-что получше, – пообещала она. – Но чтобы это получилось, мне нужно твое истинное имя.

– Ой, нет, – промямлил Томми Лужица. – Правда, не стоит.

– Нет? – Она слегка потерлась грудями о его лицо, сразу отодвинув их от жадных губ так, чтобы он успел уловить только легчайший сладкий привкус соска, и затем завела руку за спину и ногтями легонько почесала ему мошонку. У бедняги перехватило дыхание. – Но тебе понравилась игра с шарфом.

– Ну да, но…

– Это тебе понравится гораздо больше. Обещаю.

В маленькой кухоньке, в которой Джейн не нуждалась, имелся буфет-кладовка. Джейн открыла его и бросила одежду Томми Лужицы внутрь. На полках уже скопился приличный запас шелковых, хлопчатобумажных и кожаных нарядов. Аполлидонова шляпа с пером наверняка уже расплющилась в лепешку. Джейн захлопнула дверцу.

– Феррет нынче задавал вопросы, – сообщила она.

– О?

– И это все, что ты имеешь сказать? «О»? Мысль о вынюхивающем твой след Хорьке тебя даже не волнует?

– Нет.

– А должна бы. Он знает, что в моем прошлом не все чисто. И очень скоро выяснит, что именно.

Стены сотрясло сердитое шипение пара. Но голос дракона оставался надменен и спокоен.

– Итак, тебя преследуют! К какой же жалкой и слабой бродяжке я прикован! Ты вообще ничего не знаешь. Нас преследовали куда упорнее, чем ты можешь себе представить, и преследовали силы, при мысли о которых у тебя кровь застыла бы в жилах. Восемь раз за последний год нас чуть не накрыли. Даже сейчас все источники летного топлива находятся под тщательным наблюдением. Они знают, что я где-то здесь, и знают, сколько топлива у меня в баках. Они уверены, что рано или поздно я попытаюсь добыть еще. И я так и поступил бы, если бы мы не выработали этот альтернативный источник энергии.

– Какие силы? Назови!

– За исключением одного, их имена ничего тебе не скажут. И это одно ты наверняка серьезно недооценила бы. Скажи я, что три ночи кряду Балдуин ковылял именно по тем коридорам, куда выходит дверь этой самой квартиры, ты бы…

– А, Балдуин, – небрежно отозвалась Джейн. – Я не говорила, что танцевала с ним? Ни за что не угадаешь, что он пытался сделать.

– Не позволяй ему целовать тебя!!!

От потрясения голос Меланхтона превратился в рев, от которого содрогнулся до основания стальной каркас Термаганта. Джейн покачнулась. В гостиной упала и разбилась вазочка для конфет.

– Почему нет? – потребовала ответа Джейн. – Что случится, если я позволю?

От ее внимания не ускользнуло, что дракону известно о намерении Балдуина поцеловать ее. И что он решил, будто тому не удалось. Что ж, она крепче, чем Меланхтон думает.

Дракон погрузился в молчание.

– Проклятие! – возмутилась Джейн. – Ты по-прежнему лжешь мне! Я тебе не лгу! Мы ведь считаемся партнерами, верно? Равными. Локоть к локтю. Когда ты намерен прекратить играть в свои дурацкие интеллектуальные игры и зацикливаться на власти, чтобы мы могли работать сообща?

Дракон по-прежнему молчал. Через некоторое время Джейн отправилась в душ.

Когда двадцать минут спустя она вышла, заворачивая вокруг головы полотенце, дракона не было видно. Он натянул иллюзию желтовато-белых стен, задернул окна и развесил вокруг горшочки с английским плющом. Но воздух звенел от напряжения под злобным и пристальным взглядом чудовища.