Небесное испытание - Ольга Погодина

Юэ почувствовал, что, несмотря на холод, покрывается липким потом. То, что он еще утром считал своим преимуществом – численный перевес врага, – становился угрозой. Он лихорадочно пытался себе представить, как ему следует известить Гуй Бо.

Воины в полном боевом построении ждали его во дворе. Юэ уже плюнул на куаньлинские церемонии и приказал им всем поутру натереться жиром, как это делают местные монахи и крестьяне. По крайней мере лицо не так жгло ветром. Юэ вскочил на коня, суеверно стараясь не наступить на собственную тень: это считалось плохой приметой. На душе у него было скверно. Если уж ему придется умереть, хотелось бы знать за что.

Они выехали под рев куаньлинских труб, породивших в горах долгое эхо. Юэ поглядывал на ослепительное солнце: он на какое-то время запретил себе думать о послании Бастэ и его последствиях. Ему необходимо успокоиться, так как Юэ знал за собой недостаток – излишнюю торопливость, ведущую к неоправданным решениям. Сейчас он командует не одной сотней, а пятьюдесятью. И даже больше.

Месяц Инея в Ургахе принес в горы настоящие метели, прошедшие несколько дней назад и завалившие снегом дороги.

«Для настоящих лавин еще рано, – сказал ему напоследок настоятель, щурясь на солнце, горевшее в сиреневом небе белым холодным огнем. – В ближайшие дни будет холодно и ясно».

Юэ прислушивался к тому, как хрустит под копытами снег – мелкий, жесткий, вовсе не похожий на мягкие белые хлопья, каким он представлял снег в Нижнем Утуне, ежился от резкого ветра под своими мехами и думал о том, скольким из них предстоит умереть.

Внизу кипела смерть. Юэ, нервно кусая губы, уже давно бросил притворяться невозмутимым. Ему, как командующему, полагалось следить из неприступного укрытия (то есть из шатра на небольшом скалистом выступе, к которому вела вырубленная в скале узкая лесенка), однако больше всего он бы сейчас хотел оказаться там, внизу, вместе с теми, кто сейчас приносил ему победу… Или поражение. Однако куаньлинский устав запрещал военачальникам принимать участие в бою. И ему оставалось смотреть… и отдавать приказы сигнальщикам.

На узкой, прижавшейся к боку горы дороге убивали друг друга двадцать тысяч человек. Гуй Бо и его люди, против ожиданий, оказались не на передовой, а замыкающими. Однако с горы, где расположилась ставка Юэ, его сигналы могли видеть все, кто находился внизу. В этом и состоял его план, когда он два дня, обдирая кожу на руках, обследовал местность. И его тактика сработала!

В шеренгу на дороге в самой узкой точке перевала, где он наметил место боя, могли поместиться только двадцать человек. Это было и преимуществом, и недостатком одновременно. Их тактика была разработана Юэ и Шанти до мелочей. Две сотни лучников с полными колчанами выслали степнякам навстречу тучу стрел. В первый момент боя варвары явно растерялись: видимо, они никак не рассчитывали, что куаньлины встретят их стрелами. Лошади степняков и они сами судорожно заметались по узкой плошадке, сминая свои и куаньлинские ряды. Юэ понял свой промах, только когда увидел, как люди бессмысленными грудами срываются в обледенелую пропасть: варвары были на лошадях. Все. У них вообще не было пехоты. Поэтому после первых трех-четырех залпов они легко врубились в ряды его лучников, размахивая мечами и ужасающего вида пращами – шипованными железными шарами на короткой цепи. Такой удар валил с ног коня со всадником, а легковооруженных пехотинцев косил целыми рядами. Над ущельем повисли вопли ужаса.

Позади лучников всадников он и Шанти построили по десять. Увидев, что маневр не удался, Юэ отдал сигнал – и лучники начали отступать в середину расступившегося строя, а на освободившееся место рвались всадники Шанти. Теперь бой закипел всерьез, и Юэ впервые увидел, как бьются степные варвары. А бились они, как оказалось, очень впечатляюще. В ближнем бою куаньлины с ними равняться не могли: они кололи, рубили, метали копья, пращи и дротики и, даже упав под копыта коней, продолжали драться. Юэ видел, как один воин, сброшенный с коня, одним ударом закованного в броню кулака свалил одного всадника, зацепил другого и, обхватив обезумевшегося коня за шею, сам сорвался вместе с ним. Даже их кони грызлись, лягались и вставали на дыбы, норовя скинуть противника в пропасть. Юэ чувствовал, как у него на затылке шевелятся волосы от ужасающей красоты разворачивающегося внизу зрелища.

Юэ с трудом оторвал глаза от кипевшего боя и посмотрел на длинную ржаво-серую ленту въехавших на перевал степняков. Не меньше десяти тысяч воинов, а то и больше. И только в самом хвосте видны ярко-алые флагштоки, какие носят куаньлины. Молодец Гуй Бо, нашел способ выглядеть иначе. Он отдал приказ и его сигнальщики заработали флажками, оборотясь к отряду Гуй Бо. Заревели трубы, привлекая внимание. На какое-то время и бой внизу приутих – все силились осознать, что происходит. Кроме Шанти, которого – одного из всех! – Юэ посчитал нужным посвятить в свой план. Он ведь знал, что его сотни примут основной удар, – пусть хотя бы знают, что умирают не зря, что там, за спинами врагов, есть поддержка. По правде говоря, на тот момент он вообще не был уверен, будет ли она – или они с Гуй Бо в неразберихе боя начнут убивать друг друга.

Красные флажки заволновались, и люди Гуй Бо ударили в спину степнякам. Послышались вопли недоумения и ужаса. Ряды рыже-серых спин заволновались, новые фигурки коней и людей полетели в пропасть, запоздало молотя копытами. К сожалению, сверху нельзя было кидать камни – можно было вызвать обвал, который сметет всех. Юэ расхаживал над пропастью, где кипело людское море, грыз ногти и ждал.

Два десятка воинов, пыхтя, втаскивали наверх тюки с шерстью. В обычном бою это было бы жалкой уловкой, но (Юэ криво усмехнулся, вспоминая свой первый бой) иногда и старые тряпки являются преимуществом. Он попробует использовать и здесь тот же трюк. По его сигналу тюки с шерстью подожгли и сбросили вниз, стараясь попасть в середину сгрудившихся на узкой тропе варваров. Как он и ожидал, горящая шерсть, помимо дыма, напугала лошадей и некоторые из них, обезумев, прыгали прямо в пропасть, увлекая за собой остальных. Юэ видел запрокинутые вверх лица, поднятые в бессильной злобе кулаки. Однако ни один из них не смог бы достать сюда стрелой. Впрочем, как и они сами – иначе бы он выставил здесь лучников. Тюки продолжали поджигать и сбрасывать. В воздухе повисла едкая вонь, ущелье заволокло дымом и Юэ уже почти ничего не различал.

Ему пришлось дать команду прекратить, и, когда дым слегка рассеялся, он увидел, что варвары лезут вперед с прежним остервенением. Многие из них обмотали тряпками морды лошадей и те повиновались коленям всадников вслепую. Они напоминали Юэ крыс, карабкающихся на стену от наводнения, – страшных своей целеустремленностью, которую ничто не может поколебать. Юэ мрачно сдвинул брови. У него остался в запасе всего один трюк, чтобы переломить направленность битвы. Как известно, бой происходит в умах людей. Он кивнул жрецам.