Путь дипломатии - Людмила Ардова

— Что-то не припоминаю. Кто он?

— Вот те раз! — всплеснула руками Астратера, — вы же с ним чуть не поубивали друг друга на дуэли из-за Нэллы.

— Но, кажется, ты говорила мне прежде, что в Хэфе всем распоряжался кто-то другой.

— Да, Баргас, был такой мерзавец, но Сэтиоуну удалось его выбить, кстати, благодаря твоему появлению в прошлый раз. Пока люди Баргаса помогали охотиться на тебя, он завладел замком. Но хватит говорить о негодяях. Есть один человек, который был бы рад тебя увидеть.

— Кто же он?

— Барон Мастендольф!

— Вот как! Он все-таки жив!

Я не верил своим ушам: старик Мастендольф жив!

— Жив! И хочет надрать задницу этому выскочке и предателю Сэтиоуну. Состарился, конечно, но жив. Я отведу тебя к нему.

Барон выбрал себе убежищем горы, неподалеку от Лунной горы и я догадывался, что именно покровительство жреца давало ему защиту. Мастендольф скрывался от расправы "быков", которые искали его, чтобы отомстить, потому что непокорный гартулийский старик не сидел, сложа руки, и убил немало своих противников, и вот теперь он постоянно менял места своего обитания. Он опасался не за свою жизнь, а за жизнь тех, кто его укрывает. Сейчас барон возлагал надежды на союз с Тижендом, богатым и влиятельным главой большого клана. Он и его люди жили в специальных выдолбленных прямо в горе укрытиях, сделанных еще древними пастухами.

Астратера издала условный крик и у нас перед носом, словно из-под земли возник темный силуэт — дело было под вечер.

— А, это ты, Астра, а кто с тобой? — спросил молодой воин, стоявший в карауле.

— Это свой человек, ему надо увидеть Арена. Я отвечаю.

— Идите за мной!

В одной из самодельных пещер мы увидели группу из трех эллов. Я сразу узнал барона, да и он меня тоже, хотя я сильно, как мне казалось, изменился с той поры, когда виделись в последний раз.

— Я рад тебя видеть, — сказал он своим хрипловатым, как будто простуженным голосом.

— Не ожидал! Признаюсь, я не надеялся застать вас живым, кэлл Мастендольф.

— Пути судьбы подчас столь витиеваты и непредсказуемы! Боги сохранили мне жизнь, чтобы я смог отомстить нашим обидчикам. Какими судьбами ты оказался на родине?

— Я проделал сюда долгий путь! — засмеялся я, ведь и в самом деле так и было! Барон пробудил во мне что-то далекое и родное — он был частью моей прежней счастливой жизни, он знал моего отца. И эта связь имела всегда большое значение. Я словно встретил своего старика. Потому что, как говорят мудрые люди, пока нас кто-то помнит — мы живы.

— Хочу кое с кем тебе устроить встречу, — загадочно произнес Мастендольф.

Он довольно резво взбирался по круче и, отлично зная все тропинки, быстро привел меня к другому укрытию.

Там тихо дымился костер, возле которого сидело пять человек.

— Познакомьтесь господа, те, кто не имеет честь знать этого человека, Льен, сын барона Жарры, достойный, сын достойного, — используя слова старого приветствия, сказал он. — А те, кому он был знаком, я думаю, вспомнили его, Аньян, сынок!…

Сорокалетний на вид человек, крепкий, мускулистый как гладиатор, весь в шрамах, и с клеймом бывшего раба, с очень знакомыми светлыми глазами…знакомыми с давнего, очень давнего времени… — Аньян! Я и узнал-то его только по этим глазам. Признаюсь: у меня защемило сердце.

— Аньян! Это действительно ты?

— Да, я! Льен, я тебя сразу узнал, — сказал он просто, как будто мы расстались вчера.

Я обнял его.

— Но как?! Я уже не думал никогда застать тебя в живых.

— А я и был мертв эти годы, — начал рассказывать Аньян, — Вместе с Боголом мы попали в плен и нас увезли в Кильдиаду. Несколько лет рабства. Богол устроил побег, и его убили, а… мне посчастливилось попасть к хозяину гладиаторов, ему нужен был учитель, и я стал им. Тренировал бойцов. Потом он завещал свое дело мне. Вот так. Я все продал и уехал домой, нашел отца. И вместе с ним собираю теперь людей, чтобы вернуть замок Хэф, убрать из страны ларотумцев и отомстить предателям.

— Мне нравятся твои планы, — обрадовался я, — начнем с замка Хэф? Сколько в нем человек?

— Пять сотен будет, но не в этом дело. Сэтиоун примкнул к партии Рогатых. А недалеко отсюда земли графа Сердока. Ты понимаешь? Как только мы нападем на Хэф, они потянутся сюда. Но мы тоже объединились с другим влиятельным кланом, с Тижендами. И их люди по условленному знаку будут отвлекать Сердока с другой стороны, пока мы будем отвоевывать Хэф. Но пока короля окружают Ларотумцы и люди Сердока и Акера, нам добиться ничего не удастся. Надо с ними покончить одним ударом. Хэф мы возьмем, а потом примемся за остальных.

Решено было выступить этой же ночью. Если можно так сказать, я попал сразу с корабля на бал.

Меня не могло остановить ни то, что я регент Анатолии, ни все мои обязательства перед наследником, — здесь, рядом с Мастендольфом я был настоящим гартулийцем и считал своим долгом ему помочь.

Глава 7 Замок Хэф /из книги воспоминаний трактирщика/

Дождавшись людей, которые тайно собирались отовсюду, и, насчитав четыре сотни бойцов, мы выступили в поход.

В полнейшей темноте наш отряд приближался к хорошо знакомому мне замку. Могу представить, что творилось в душе у Мастендольфа, ведь это было его родовое гнездо, занятое ворами. В его гордо поднятой голове, мрачном взгляде читалась решимость вернуть утраченное и наказать преступников.

— Возьмем его с налета, Сэтиоун не ожидает нападения, — кричал мне барон, — а я-то знаю свой замок лучше некуда. Есть способ проникнуть и открыть ворота. В стене мне известно такое место, про которое не знает этот идиот. Если подниматься там, то стража ничего не заметит.

— Ну что, Льен, не хочешь полазить по стенам, вспомнить детство?! — засмеялся Аньян.

— Нет спасибо, дружище, я нынче отяжелел. Изображать ящерицу — это не серьезно!

Мы весело поддевали друг друга, но оба знали, как все опасно. Барон отговорил меня от участия в этом безумстве.

— Аньян и его товарищи долго тренировались на скалах, прежде, чем лезть туда, — сказал он.

Четверо бойцов поднимались по отвесной стене. Я, затаив дыхание, следил за ними. Аньян и три молодых воина вскарабкались на стену замка и по веревкам соскользнули на другую сторону.

Все были готовы к атаке и с нетерпением ждали, не сомневаясь в успехе его действий. Через десяток минут ворота отворились.

С противоположной стороны нам улыбался Аньян, его лицо было испачкано чужой кровью — он вытирал его тыльной стороной перчатки. От него исходила легкая счастливая энергетика, как от человека, который получил долгожданную возможность заняться любимым делом.