Ускоряющийся - Михаил Рашевский

А недолюбливала она их по другой причине: уж слишком много времени, бывало, забирали их словесные баталии. Слава богу, она не любила Интернет, иначе подсела бы прочно: в сети процент тех, кто «не прав», просто зашкаливает.

Дима уже снова увидел мультяшную пони с радужным хвостом, зовущую его в страну грёз, как вдруг реальность вновь внесла свои коррективы.

Сначала из коридора послышалось недоверчивое хмыканье и Димина мама громогласно прошептала:

— Кто там?

То, что она услышала в ответ, видать, её удивило. Очередное хмыканье, потом звон цепочки и грохот открываемых замков.

— Здрасьть, Алла Евгеньевна, а Диму можно? — звонко прощебетали на пороге.

Этот голос цепко схватил уплывающее в мир сновидений сознание Суперпупса и с размаху забросил в бренное тело-клетку. Женский голос! Девчачий! Не искажённый ускорением, но всё равно узнаваемый голос вчерашней «кошки-кляксы». Они до него добрались!

Как? Как такое возможно?! А он так надеялся подготовиться за выходные, ведь на визитке не было его домашних адреса и телефона, только рабочие и мобильный. Сотовый он вчера тут же отрубил, в понедельник на работу выходить не планировал, да и вообще: собирался «заболеть» или того больше — уволиться. Чтобы не достали. Он даже выкопал один из пистолетов, но совсем не был уверен в его боеспособности. Не следил ведь за ним, а ведь его нужно как минимум смазывать. Может, как сдерживающий фактор повезёт его использовать? Лежал пистолет как раз под кроватью. Дима вот думал за выходные в Интернете нарыть информации, как ухаживать за «пестиком», как он в детстве их называл. Вычистить потом, смазать, даже отстрелять одну из обойм на недострое…

Опоздал.

Как они смогли его так быстро вычислить?!

Очередное «хм» из коридора: маму так официально называли разве что в отделе ЖКХ, куда она ходила по делам жилищного кооператива, членом которого являлась. К слову, благодаря ей, а главное, её голосу и напору, их дом исправно инспектировали и оперативно исправляли недостатки. В общем, даже Гоша, «катюшкин мальчик», как она сама его называла, обращался к ней не иначе как «тёть Ал». А тут аж «Алла Евгеньевна», ты смотри!

— Сынок! — громыхнуло в дверь. — Ты уже проснулся?

— Тут только глухой не проснётся, — пробурчал Дима, а сам, не решаясь ответить в голос, лихорадочно думал: «Что делать? Что делать? Они обложили дом и от них не уйти? А если только в подъезде дежурят? Если в окно сигануть? Ну-ка, есть там кто?» Он, стараясь оттянуть время, крикнул: — Да! Счас!

А сам впрыгнул в шорты, стал напяливать футболку, застрял, чертыхнулся, вспомнил, что можно так не торопиться, раз ускориться можешь, чертыхнулся снова, прикрыл глаза, два вдоха… готово! Ускоренный в 50 раз, теперь уже не спеша натянул футболку, подобрался боком к окну, осторожно выглянул из-за шторы. Через мелкую рябь антимоскитной сетки до рези в глазах «отсканировал» взглядом весь двор и подходы к нему, но, конечно, есть ли там кто «из этих», понять не смог. Вот вроде кто-то незнакомый куда-то идёт, то есть куда-то застыл, может и из «ихних». Ну так тут весь двор незнакомцы! Кто тут кого знает? Раньше, по рассказам родителей, все всех знали во дворе, а то и в квартале. Ну тогда-то и дома были небольшие, двух-трёхэтажные, а не как сейчас: пятнадцати-тридцатиэтажные громадины. Сейчас же разве что дети, молодёжь друг друга узнают и дружат, да соседи по этажу (и даже они не всегда) стараются исключительно безопасности ради держаться «в позитиве». Остальные…

«Так что, с окна на дерево — и дальше ходу?.. Ага, и как это смотреться будет? К сыну пришла девушка — а он от неё сбежал. Вот сто пудов решат, что сделал девушке ребёнка, а теперь ушёл в бега, боясь ответственности. Написать, что ли, записку да сунуть маме в карман? А в записке той описать… Не-е-ет, нельзя их сюда впутывать. Раз уж «эти» действуют официально и совсем даже не идут на конфликт, то и они не спешат свои возможности открывать. Типа официальный визит дружбы? Приглашение в клуб ускоренных? Рискнуть, что ли?

Да и потом… Они уже здесь. Они показали, что прекрасно знают — как? откуда? — где я живу, и на крючке оказался уже не только я, но и мои родные. Родные. Давеча вот гопникам обещал, что пасти им порву за родных. Этим — тоже? Да, и этим тоже. Только вот здесь я совсем не уверен, что получится. Тут у меня преимуществ нет.

Что ж…»

Дима замолчал даже мыслями, осторожно сел на кровать в трагическую позу и приготовился «отчаиваться». Это у него раньше выходило на ура, и зрителей не надо было: хватало зеркала в шкафу. Мельком подсматривая за собой понурым, обычно он так сидел, иногда вздыхая и жалея себя, минут по двадцать-тридцать. А потом жизнь продолжалась. Сейчас… почему-то совсем не получалось таким образом стравить негатив. Вот не жалелось, и всё тут! Может, сознание подсказывало, что пока поводов отчаиваться нет, а может… может он из этого уже вырос?

Помучавшись таким образом с минуту, Дима неожиданно даже для себя подхватился, решительно направился к двери, в последнюю секунду замедлился — и рванул ручку на себя. Чуда не произошло и это всё же был не глюк: на пороге стояла вчерашняя незнакомка. Впрочем, если б не голос, сегодня он её не узнал бы. Вместо чёрного обтягивающего костюма — простенький сарафан в клеточку, вместо причёски «конский хвост» — что-то эдакое пышное колокольчикообразное с притягательной чёлкой. Босоножки на ногах, а глаза прячутся за громадными на пол-лица солнцезащитными очками. Совсем не похожа девушка на что-то угрожающее, а улыбка вполне себе искренняя.

Мама, чтобы разминуться с сыном, решила произвести рокировку, сама перебравшись на время в сыновью келью. Протискиваясь рядом с ним, прошипела ему на ухо:

— Я с тобой ещё поквитаюсь. Не мог предупредить заранее, что ли?

Дима непонимающе глянул на неё и понял, за что такая немилость: мама была в домашнем халате, волосы не расчёсаны. Дома хоть и порядок, но не идеальный, а к чаю только сушки, а не фирменный мамин торт. Тут в кои-то веки любимое чадо домой будущую, может быть, невестку привёл, а тут такой кавардак.

Незнакомка, тем не менее, конечно же, услышала мамину реплику.

— Вы меня извините. Я просто без приглашения пришла, даже Димочка не знал. Ну прости, малыш.

Она сняла очки, потом прильнула к Суперпупсу и легко прикоснулась губами к щеке остолбеневшего от всего происходящего (и от волнения) Диму. Тот окосел ещё больше и почти молитвенно глянул на маму, мол, а чего это она, я же её не трогал?! Алла Евгеньевна, впрочем, на помощь идти не спешила, наоборот, тут же подлила масла в огонь. Видать, из коварной женской солидарности: