О нем и о бабочках - Дмитрий Липскеров

В это же утро проснувшаяся ни свет ни заря Верочка стояла против восходящего солнца, пронизывающего ее тонкую ночную сорочку мириадами теплых лучей. Она знала, чувствовала, что Эжен больше никогда не вернется, но почему-то не печалилась этому, а просто виновато улыбалась небу.

– Ах! – воскликнула она, почувствовав некое движение внизу живота, схватилась за самое нежное, что делает всякую женщину женщиной. – Ах! – еще раз вскричала Верочка изумленно, коротко подумав, что она, как Арсений Иратов, также стала бесполой. Из-под подола ее ночнушки вылетела невиданной красоты бабочка. Она облетела молодую женщину, прикасаясь к ее волосам, будто прощалась с нею, а затем, легко взмахнув бирюзовыми крыльями, вылетела в открытое окно и устремилась в небо. Верочка, Верушка!..

В сей же момент из-под платья Алиски, стоящей на белой деревенской дороге в ожидании милого Эжена, вдруг выпорхнула маленькая бабочка-капустница и, быстро-быстро замахав крылышками, стала возноситься к дивным кудрявым облакам.

– Ой! – вскрикнула Алиска, схватившись за живот. – Куда ты, бабочка?!

Лилька Золотова вкатилась на своем байке в утро и наслаждалась скоростью. Она даже не почувствовала, как из-под ее мужского ремня, стянувшего узкие джинсы, стараясь не поломать крылья, выползла большая бабочка махаон, но внезапно ощутила, что то место, которое соприкасалось с кожей мотоциклетного седла, вдруг стало бесчувственным, будто его подвергли анестезии. Бабочку тотчас сдуло струями встречного воздуха, и она взмыла в высоту бумажным змеем, сорвавшимся с привязи…

Миллиарды бабочек в этот миг взвились над миром. Они вкручивались и ввинчивались в воздух, поднимаясь на крыльях к солнцу. Мотыльки и махаоны, капустницы и медведки, белянки, тарпеи – эти хрупкие и нежные создания застили все небо. И стало в мире темно до черноты, как бывает только в предрассветный час.

Сноски

1

Брит мила – обряд обрезания у иудеев.

2

Семь облаков славы – ангелы, охраняющие еврейский народ во время странствия по пустыне.