Маркус Вольф - Леонид Млечин

Тринадцатого августа появилось распоряжение советских военных властей о закрытии сообщения между Восточным и Западным Берлином. Граждане ГДР должны были получить разрешение народной полиции на посещение Западного Берлина. Работать в западной части города запретили.

Пятнадцатого августа три западных коменданта отправили письма протеста советскому коменданту по поводу заградительных мер на секторальной границе. 19 августа в Западный Берлин прилетел вице-президент Соединенных Штатов Линдон Джонсон. Он заявил, что изоляция Восточного Берлина — признание слабости коммунизма.

А 20 августа в Западный Берлин перебросили американский воинский контингент в полторы тысячи солдат. Это была чисто эмоциональная реакция — так американцы хотели поддержать моральный дух западных берлинцев. Ни советские военные власти, ни полиция ГДР не чинили американцам препятствий.

Но 23 августа Советский Союз направил ноту трем западным державам, указав на злоупотребление воздушными коридорами для переброски в Западный Берлин «западногерманских агентов, реваншистов и милитаристов».

Двадцать четвертого августа последовала ответная нота американского правительства: представители западных держав имеют право на беспрепятственный доступ в Берлин и на полную свободу передвижения в городе.

«Выглядит стена не очень внушительно, — писал британский журналист Джон Мэндер, автор книги „Берлин. Заложник Запада“. — Меня поразила невзрачность стены, когда я впервые ее увидел. Она словно просила, чтобы ее сломали; или танк или бульдозер мог бы сровнять ее с землей скорее, чем вы успеете произнести „Вальтер Ульбрихт“. В таком виде стена наносила оскорбление Западу и провоцировала его. Великая Китайская стена не просто обозначала границу — она защищала от вторжения врага. Стена Ульбрихта была иного сорта, поначалу ее легко было сломать. Сама непрочность этой стены давала основание думать, что коммунисты считали, что Запад и не попытается ее разрушить».

А бегство из ГДР продолжалось. За месяц 417 человек ускользнули в Западный Берлин. Эрих Хонеккер приказал сделать побег невозможным. 15 августа пограничник стрелял в супружескую пару, которая переплывала Тельтов-канал, но промахнулся. А 29 августа убили человека, который тоже пытался вплавь уйти в Западный Берлин. За 28 лет существования стены убили и ранили сотни граждан ГДР, пытавшихся покинуть социалистическое государство.

Вальтер Ульбрихт всё равно был недоволен тем, что Москва сохранила представителям оккупационной администрации трех западных держав беспрепятственный доступ в Восточный Берлин. Явочным порядком пытался сорвать любое советское сотрудничество с западными странами.

Сначала власти ГДР оставили внутри города 13 контрольно-пропускных пунктов, через которые можно было переходить из одной части города в другую. 23 августа число КПП сократили до семи. Один для иностранцев — «чек-пойнт Чарли». Один для западных берлинцев на Инвалиденштрассе и пять — для граждан ФРГ. «Чек-пойнт Альфа» неподалеку от города Хельмштедта служил для пересечения границы между двумя частями Германии, «чек-пойнт Браво» использовался для въезда в Западный Берлин со стороны ГДР.

Министр иностранных дел ГДР Отто Винцер предложил требовать от всех западных дипломатов предъявлять документы, несмотря на дипломатические номера на машине, — иначе они будут нелегально вывозить в своих машинах граждан ГДР.

В конце концов власти ГДР устроили настоящий кризис. 22 октября 1961 года на «чек-пойнт Чарли» сотрудник народной полиции потребовал документы у заместителя руководителя американской миссии в Западном Берлине Алана Лайтнера. Тот собрался с женой послушать оперу в Восточном Берлине. Когда дипломата не пропустили, он пожаловался генералу Люциусу Клею, которого президент Кеннеди прислал в Западный Берлин.

Генерал решил доказать, что он добьется права американских дипломатов свободно ездить по Берлину. Машину Алана Лайтнера окружил военный эскорт на трех джипах, и колонной они въехали в столицу ГДР. В следующий раз, когда Лайтнер собрался в Восточный Берлин, к контрольно-пропускному пункту, рыча моторами и лязгая гусеницами, подкатили сразу четыре американских танка.

Советские дипломаты уверяли американцев, что произошла ошибка — официальные представители трех держав имеют право беспрепятственно ездить по Берлину. Но власти ГДР объявили, что гражданскому персоналу союзников всё равно придется показывать на КПП документы. Генерал Клей был готов с помощью силы доказать, что эти правила не будут действовать. Напряженность росла.

В Москве шел XXII съезд партии. Валентин Фалин рассказывал, что Хрущев устроил совещание с военными и дипломатами.

— Получены данные, — взволнованно говорил Никита Сергеевич, — что американцы затевают в Берлине пробу сил. Они собрались пройти танками, оснащенными бульдозерными ножами, по пограничным сооружениям ГДР. Вопрос стоит так: или мы дадим отпор, или утратим контроль над ситуацией. Решено командировать в ГДР маршала Конева, чтобы он принял на себя командование Советской группой войск. Если американцы выведут на исходные позиции свои танки, наши выдвинутся навстречу в полной боевой готовности. Если американские машины начнут крушить погранзаслоны, приказываю стрелять по ним на поражение.

Двадцать седьмого октября на КПП уже стояли по десять танков с каждой стороны. Это был первый и единственный случай прямого советско-американского военного противостояния за всю историю холодной войны. Столкновение могло закончиться третьей мировой войной.

Советские военные решили, что генерал Люциус Клей и в самом деле намерен снести Берлинскую стену. В Вашингтоне советские разведчики и дипломаты стали договариваться с американскими коллегами. Джон Кеннеди попросил отвести советские танки. Обещал, что немедленно вслед за этим уберет и американские. Хрущев согласился.

Утром 28 октября советские танки отошли от КПП, на столько же метров отошли американские. Советские машины сдали еще назад, тот же маневр повторили американские танкисты. Так в несколько приемов танки покинули «чек-пойнт Чарли».

Вальтера Ульбрихта нисколько не беспокоило, что две великие державы оказались на грани войны. Он распорядился наградить полицейских и всех, кто находился на контрольно-пропускных пунктах. Потребовал установить противотанковые заграждения на самых опасных направлениях — у Бранденбургских ворот и на Потсдамской площади. И подготовить такие же заграждения на всех остальных КПП.

Никита Сергеевич уверенно говорил, что американцы ни за что не вмешаются. Но советских политиков и военных не покидала тревога: а вдруг молодой президент всё-таки решится?