Мой плохой босс (СИ) - Шэй Джина "Pippilotta"

Но он умеет… вдохновлять на дальнейшие, кхм, подвиги.

— Отмалчивалась с утра, — тон Проши явственно теплеет, когда речь касается его жены, — но все неплохо. Я не тороплю её. Знаешь, с ней, может, мне и не нужны будут сессии настолько часто. А если и надо — то я готов потерпеть. Она того стоит.

— Почему-то я так и думала, — я улыбаюсь — люблю оказываться правой.

Я смотрю на дорогу, Зарецкий смотрит на меня, и явно хочет что-то сказать. Ну, а что? Спасибо тут точно будет не лишним…

— Ты обучишь её? — этого вопроса я не ожидала. Ну, или ожидала, но не сейчас.

— Это твоя просьба? — очень важный уточняющий вопрос. — Или её? Ты же понимаешь, что я не стану навязывать ей свою помощь.

— Это её просьба, — абсолютно спокойно откликается Зарецкий, — да, я понимаю. Но это то, чего хочет и она. Более того, она очень просила меня добиться от тебя согласия.

Забавно. Я не планировала, что Злата так отнесется к проведенному мастерклассу, думала, что именно я — последняя Госпожа, с которой Зарецкая решится консультироваться. Если, конечно, решится следовать этому пути.

— Ир, я понимаю, что это слишком большая просьба, — впервые за время нашего с ним разговора Прохор Зарецкий касается моего локтя, привлекая мое внимание, — знаю, что я перед тобой виноват, и ты можешь отказаться. Но если ты согласишься… Я буду тебе должен.

А это же ужасно выгодно, иметь в должниках депутата, да? Хотя тут, ясное дело, вопрос выгоды — не основной.

— Ты услышишь мой отказ? — иронично уточняю я, откидываясь на спинку сиденья. — Правда услышишь? Не как в прошлый раз?

Он смотрит на меня тяжело, не мигая, как недовольный заспанный сыч. Услышит. Не хочет слышать, но услышать. Сейчас — это очевидно.

Вообще-то я не обучаю. Вообще никого. Мне обычно лень. Но вот как-то так вышло, что со Златой я уже мастеркласс провела. Устала при этом жутко, на Антона не хватило сил, но прошедшим вечером я была более чем довольна.

— Я не сделаю из неё себя, — предупреждаю я, — я раскрою только то, что в ней уже есть. И то, на что она сама готова пойти. У неё будет собственный стиль.

— Это самое лучшее, что ты можешь сделать, — на Прошином лице проступает удовлетворение. Хорошо. Если бы он настаивал, чтобы я сделала из Златы свою копию — я бы не согласилась. Это игра не в те ворота. Он не должен нас сравнивать, и не должно быть того, кто для него был бы оригиналом. Копии всегда проигрывают. Я не желаю Злате вот этого.

— Ну что ж, хорошо, я её обучу, если вы оба этого хотите, — я киваю, — можешь считать, что мы договорились.

Это — то решение проблемы, что устроит всех.

Глава 50. Ирия

У ресторана меня высаживают вовремя. Если я постараюсь — успею приехать на собеседование даже раньше назначенного срока.

Дверь мне открывает сам Зарецкий, на прощанье ловит меня за ладонь.

— Ты ведь помнишь мой прямой номер? — спрашивает, глядя мне в глаза.

— Конечно, — я чуть улыбаюсь. Я довольна тем, что мы расставили все точки над нужными буквами. Теперь меня по-настоящему отпустило.

— Звони в любое время, — многого стоит вот такое разрешение от Прохора Зарецкого, — особенно, если кому-то нужно будет открутить голову.

— Кому-то — это Антону? — насмешливо уточняю я, чуть склоняя голову набок.

— И ему тоже, если тебе понадобится, — Зарецкий подмигивает мне на прощанье. Все-таки отношение моего бывшего контрактника к моему настоящему всему — далеко от дружеской теплоты. Впрочем, мне оно и не надо, чтобы они вместе на рыбалку катались. Разве что им обоим приспичит — в этом случае я, конечно, мешать не буду!

— Договорились, — я киваю Прохору Зарецкому на прощанье и шагаю в сторону ресторана. Вряд ли мне понадобится именно помощь с Антоном — с ним я пока что справляюсь своими силами. Но кто его знает, что в жизни случается.

Насчет всего остального мы с Прошей еще созвонимся позже. Утрясем периодичность, стоимость моих “консультаций” и так далее.

Между прочим, им со Златой так будет даже удобнее. Не нужно никуда ехать и дергать любопытных журналюг из желтой прессы вопросом — где же отдыхает депутат Зарецкий. Все можно проводить в рамках их дома. Это всегда упрощает жизнь и снижает риски. Увы, не всем счастливчикам удается свести воедино свою Тематическую жизнь и обычную.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Зарецким — повезло. Мне — тоже. Кто бы знал…

В ресторан я иду не торопясь, оглядываясь и удивляясь количеству наших рабочих тачек на парковке. Вроде переговоры — штука эксклюзивная, положенная только для больших, облеченных директорскими полномочиями, плохишей. Так почему я вижу на парковке опель курьера Виталика? А вон та желтая лада — не вижу её номеров — но уж очень похожа на ладу Натальи Семеновой, той самой несчастной, что приговорена носить Верещагину кофе.

Ой, неладно что-то в нашем королевстве…

Мои подозрения только укрепляются, когда я вижу Лазарева, из охраны. Одного из тех девяти придурков, что вломились ко мне тогда и видели меня в далеком от облика главного бухгалтера виде.

Да, у меня имеется списочек. Черный-пречерный, как моя жестокая душенька.

Я не могу никого из этого списочка убить, придушить и вообще извести каким-нибудь изощренно-мучительным образом. Но вот заставить одного конкретного паршивца отвечать за каждого из той группы мудаков — вполне мне по силам.

И все-таки, что происходит? Ну, охраннику-то точно не место на важных переговорах!

Причем все так забавно, я точно вижу Андрея, курящего у дверей ресторана, и он — вроде замечает меня, но тут же испаряется, шагает в ресторан, будто…

Будто на стреме стоял.

Иду дальше, похлопывая папкой с контрактом по ладони.

Ну, и что же ты задумал, Антон Викторович?

В холле ресторана пусто и нету даже привычной встречающей хостес. Будто разогнали всех по какой-то одному только моему бывшему боссу ведомой причине.

Вообще, все сильнее пахнет каким-то сюрпризом и неприятностями на Верещагинскую голову.

Ненавижу сюрпризы, совершенно. Хоть бери, разворачивайся и проваливай к чертовой матери.

Ага, к депутату с криминальными связями, значит, на предполагаемую расправу я шла с гордо поднятой головой, а перед встречей с бывшими коллегами хочу спасовать? Ну, конечно…

Я вхожу в зал и замираю на проходе, как и все, кто ждут меня там.

Реально все… Смальков, Третьяков — стоят поодаль у стеночки, и все сотрудники с того самого корпоратива.

И те восемь придурков — за спиной Антона. Стоят. Лыбятся. Ждут. У каждого в руке по розочке. Когда я вхожу в зал, к ним же присоединяется и Игнат Третьяков.

И Верещагин посреди этого всего, будто в центре сцены — будто самый главный актер, вышедший на передний план. И у него в руках букетище.

Антон, как и все прочие зале ресторане, смотрит на меня, как только я вхожу. Одного его взгляда достаточно, чтобы меня отключить от всего остального мира.

Ну, хорошо, малыш, посмотрим, что ты тут приготовил для меня…

Я шагаю к нему, неторопливо, и цоканье моих каблуков — будто торжественный марш — где-то слева хихикает смешливая Марго из бухгалтерии, ей всегда сложно давалось терпеливое молчание в такие торжественные моменты.

— Ну, и что это все значит, Антон Викторович? — тоном обещая Верещагину о-о-очень насыщенный вечер спрашиваю я.

Он поправляет галстук свободной рукой. Чуть растягивая его петлю на горле. Жарко стало, малыш? То ли еще будет!

Тем более, что сейчас — он так недвусмысленно спалил, что мы с ним все-таки страхались… Ну, а с какого бы иначе лешего, я привезла ему его документы? Я даже вижу, как перешептываются Наталья и Анджела из аудиторского отдела. Перешептываются, поглядывают на меня и на Верещагина, тихонько хихикают, прикрывая рты ладошками.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Сплетню сочиняют о-о-очень интересную.

И тем не менее, он улыбается — моей любимой самоуверенной улыбочкой. Все тот же нарцисс, только теперь — мой с потрохами. Почему-то я не жду подвоха, я жду просто объяснения.