Не загоняйте в угол прокурора. Сборник - Сергей Высоцкий

— Ты что же, подозреваешь брата? — удивился Сомов, разглядывая фотографию.

— Он, по-моему, Леониду жутко завидует. А тот еще заводит братца. Прозвал «петушком». Самое обидное для певца прозвище. И учти — краденая аппаратура объявилась у этого братца на даче.

— Сама объявилась?

— Остряк! Позвонил он, конечно. Но…

— А матушку ты не подозреваешь?

— Нет,— совершенно серьезно сказал Панин.— И любимую женщину не подозреваю. И даже ее нелюбимого мужа. А, наверное, зря. Но вот жуликоватый приятель…— капитан недоговорил.

— Но видики-то при чем?

— При том, что каждый из этих голубчиков теоретически — теоретически, Дима! — мог знать все о твоих потерпевших культуртрегерах! Наличие аппаратуры, адрес, когда на гастролях, есть ли сигнализация…

— Вот это уже поинтереснее!

— А если предположить, что последняя кража — у фокусника — произошла рано утром, в то время, когда на Дворцовой площади велись съемки? И Орешников, заехав на улицу Халтурина, столкнулся нос к носу с ворами?

— Машины-то на снимках не те! Сам же ты и говорил, брат в эти дни был на гастролях. Рюмин — на съемках.

— Правильно. И ходил на улицу Халтурина. Посмотреть, куда запропастился певец. Попавшийся ему навстречу дядька сказал режиссеру, что видел на улице валяющийся велосипед. Когда же Рюмин вернулся, то заявил, что никакого велосипеда там нет. А я, между прочим, выловил этот велик из Зимней канавки. Впечатляет?

— Впечатляет. Но твои красивые умозрения ни на шаг не приблизили тебя к Орешникову, а меня к моим видикам. А главное, если к исчезновению Леонида Орешникова причастен кто-то из его знакомых, то певца уже нет в живых. Им свидетели не нужны.

— Ты прав, Митя. И времени у меня не осталось совсем. Где ты нашел автомобиль Рюмина?

— На Глухозерском шоссе. Ну и местечко — не приведи Господи!

— А чего он там делал?

— Ты у него и спроси. А мне пришлось покрутиться, прежде чем я этот адресок получил.

— Ладно. Спрошу.— Панин поднялся со стула, потянулся. Внезапно его охватило какое-то сонное оцепенение. Очень захотелось лечь на мягкую постель и закрыть глаза. Хотя бы на десять минут.

— Так и пошел, не оказав товарищу практической помощи?

— Могу дать совет,— капитан с силой провел рукой по лицу, прогоняя сонливость.— Попробуй отработать связи Рюмина с твоими потерпевшими.

— Нет уж! Свои версии проверяй сам!

— Зря отказываешься. Толя Рюмин не только хорошо знает работников искусства. Он еще и записывает им видеофильмы.

В кабинете капитана ожидал Никитин.

— Есть успехи? — поинтересовался Панин.

— Ноль. Светлана Яковлевна, как и миллионы пожилых советских женщин, живет скромно, без мужа, затыркана бытом. Имеется сынок лет двенадцати…

— Ты еще назови ее старухой!

— Я могу и ошибиться. Ну сколько ей может быть лет? — Он демонстративно окинул взглядом Панина: — По-моему, она вашего возраста.

— Ладно, давай без лирики.

— И на службе, и дома отзываются о ней очень хорошо. Труженица редкая для периода развитого социализма. Это я цитирую ее непосредственного начальника. Все свободное время посвящает сыну и Владимиру Алексеевичу Бабкину. Но ведь это нынче не предосудительно? С момента возвращения Бабкина с гастролей встречалась с ним дважды. Один раз накоротке, в садике Дзержинского… Слышали о таком?

— Ты рассказывай, рассказывай! О том, чего не знаю, сам спрошу.

— Второй раз ездила к нему на дачу. На субботу. А в воскресенье — к сыну в пионерлагерь.

— Ну вот, а ты говоришь, успехов нет!

— Я дипломат, Александр Сергеевич! — усмехнулся младший лейтенант.— Всегда даю возможность оценить мои успехи начальству. А так как сейчас вы мое временное начальство…

— Будь моя воля, произвел бы тебя в лейтенанты,— сказал Панин.— Со временем.

— Я согласен на чашку кофе, но только сейчас. Ты мне говорил, что у тебя есть кофеварка?

— Есть. Один звонок сделаю, и попьем.— Панин набрал номер домашнего телефона Рюмина. Он не надеялся на успех — ведь Сомов видел «Жигули» осветителя на Глухозерском шоссе,— но Рюмин мгновенно откликнулся:

— Приемная Анатолия Станиславовича Рюмина.

— И большая у Анатолия Станиславовича приемная? — спросил Панин.

— Очень. Мой музыкальный слух подсказывает, что звонят из милиции.

— Анатолий,— уже серьезно сказал капитан,— ты не мог бы подъехать на Литейный? На десять минут?

— Зряшный вопрос. Попробуй не приехать — силой привезете!

— Кончай трепаться. Мне нужна твоя помощь. Пропуск будет у постового.

— Кофе я сейчас сварю, Женя, но пить его буду с Рюминым,— сказал Панин, положив трубку.— А ты бери следственный чемодан и вниз. У нашего друга красные «Жигули», К 91-56 ЛД. Как только он пройдет контроль, сними пальчики. Очень быстро. Но только снаружи. В машину не лезь,— санкции прокуратуры у нас с тобой нет.

— Ты же с ним кофе здесь распивать будешь! Пальчиков хоть отбавляй.

— Мы ведь и о будущем должны подумать, Женя. Если он в этом деле завязан, так не один же работает!

— Издалека он поедет? — с надеждой спросил Никитин, глядя, как капитан извлекает из стола банку кофе и кофеварку.

— С Васильевского. Через десять минут будет здесь. Младший лейтенант вздохнул и, подхватив следственный кейс, пошел вниз.

— Мрачновато у вас тут,— вместо приветствия сказал Рюмин.— И снаружи, и внутри.— Он, как всегда, улыбался, но сегодня в его шуточках чувствовалось что-то натужное. И Панина он уже не называл на «ты». Капитан сделал вид, что не замечает перемены.

Разложив на столе несколько фотографий, он сказал:

— Анатолий, требуется твой острый взгляд. Взгляни, может, узнаешь кого?

— Оценили мои способности, товарищ капитан? Хотите заполучить в тайные агенты? — Он расхохотался, обнажив крепкие белые зубы.— Не выйдет! — Продолжая смеяться, Рюмин бросил быстрый взгляд на фотографии и ткнул пальцем в карточку Вобликова:

— Кажется, встречались. А если принять во внимание, что капитан Панин занимается делом моего друга Лени Орешникова, то с этим типом мы столкнулись нос к носу во время съемок. Точно? — Он победно посмотрел на Панина.

— Точно! — подтвердил капитан. Он не ожидал такой прыти от Рюмина,— прораб Вобликов был сфотографирован возле своей дачи в Опухликах. Раздетый по пояс и мало похожий на «мужчину с портфелем» с Дворцовой площади.

— Молодец, Анатолий Станиславович. Идентифицировали важного свидетеля. За такие подвиги у нас принято поить хорошим кофе.

— С коньяком? — спросил Рюмин.

— На коньяк милицейской зарплаты не хватает, только на кофе.

Кофеварка бурно выпустила пары, по кабинету поплыл аромат «арабики».

— Анатолий, а ты знаком с монтажницей Светланой Яковлевной? — спросил Панин.

— Что вы подразумеваете под этим туманным словом? Если любовную связь, то Светка не в моем вкусе.

— А про ее вкусы ты что-нибудь знаешь?

— Товарищ милиционер, вы действительно хотите из меня сделать бесплатного осведомителя?

— Мне не до шуток.

— Начальство жмет?

— А ты как думал! И общественность покоя не дает.

— А я-то думал, вы нашего Леньку по зову сердца ищете. А у Светки вкус плохой, она с Петушком валандается.

Они пили крепкий напиток, весело болтая о всякой чепухе. Вдруг Рюмин, наткнувшись взглядом на фотографию прораба, сказал:

— Чудной какой-то тип! Где вы хоть его разыскали?

— Это целая эпопея! На днях я тебе расскажу подробнее.

Зазвонил телефон. Никитин доложил, что дело сделано.

— Хорошо, товарищ полковник,— учтиво сказал Панин.— Сейчас отпущу посетителя и приду.— Он положил трубку.

— Начальство призывает? — Рюмин поднялся с кресла.— На цырлах к нему, на цырлах! Голосок-то сразу елейный стал.

— Служба, Анатолий.— Панин подписал осветителю пропуск, проводил его до лестницы. Никитин, с кейсом в руке поднимавшийся по ступеням, бросил на козлобородого меланхоличный взгляд.

В кабинете капитан спросил:

— Не напылил?

— Все тип-топ! Пойдешь в НТО?

Отпечатки пальцев Рюмина совпали с несколькими отпечатками, оставленными на раме велосипеда Леонида Орешникова. «Теперь бы еще выяснить, не трогал ли Рюмин велосипед во время съемок?» — подумал Панин. Он уже хотел уходить из лаборатории, как вдруг его осенило:

— Валентина Васильевна, милая, сравните с теми, что сняли с видеоаппаратуры Орешникова.

Но здесь его ждало разочарование. Рюмин к видеоаппаратуре не прикасался.

Панин вошел в квартиру, когда напольные часы в прихожей начали бить восемь. Несмотря на преклонный возраст и облезлый вид, бой у часов был удивительно чистый и мелодичный.

Ни разу за последние несколько недель капитану не удавалось так рано попасть домой. Сегодня Панин решил чуть-чуть расслабиться — завтра он надеялся получить в прокуратуре разрешение на задержание Рюмина. Было над чем подумать без суеты и нервотрепки. И еще одна причина заставила Панина поторопиться домой. Причина очень личная…