История Саудовской Аравии - Алексей Михайлович Васильев

Общие доходы государства не могут быть подсчитаны со сколько-нибудь удовлетворительной степенью надежности. Приблизительную оценку численности населения, уровня дохода и состояния военных сил сделал полковник Л. Пелли во время своей поездки в Эр-Рияд. По его подсчетам, население Неджда и Эль-Хасы (видимо, только оседлые жители) составляло 115 тыс. человек, доходы в талерах Марии Терезии – 692 тыс. и число бойцов, которых оно выставляло, – 790082. Что касается кочевников, то общее их число он определял в 20 тыс., а доходы с них – в 114 тыс. талеров. Таким образом, по мнению Л. Пелли, доходы государства составляли 806 тыс. талеров. К ним он добавлял дань Маската, Джебель-Шаммара, Бахрейна и других районов, а также 2 млн талеров – поборы с паломников83. Возможно, цифры доходов преувеличены, а численность оседлого и кочевого населения преуменьшена, даже если Л. Пелли учитывал только взрослых мужчин.

Пэлгрев оценивал общие доходы государства в 160 тыс. ф. ст.84

Еще меньше данных о расходах второго государства Саудидов. Если не считать сумм, шедших на содержание семьи эмира и его двора, то, вероятно, половина расходов шла на военные цели, а оставшееся – на общественные работы (поддержание колодцев и мечетей), а также на пенсии бедным и престарелым, жалованье чиновникам, назначенным центральным правительством, богословам, субсидии местным вождям, эмирам провинций и на довольно эффективную разведывательную систему85.

Большую часть налогов платили натурой, но в некоторых районах – деньгами. Главной валютой был риал – талер Марии Терезии, но в обращении находились также английский соверен, турецкие и персидские золотые и серебряные монеты. В Восточной провинции довольно часто использовалась индийская валюта. На побережье Персидского залива в ходу были «тавила» – длинные металлические денежные знаки, похожие на женские заколки с вычеканенной на них арабской надписью. Они делались из меди с добавлением серебра. Были и серебряные тавила86.

Во время правления Фейсала устойчивые доходы приносил экспорт чистокровных арабских лошадей, которые прославились во всем мире. Регулярно поставляли лошадей в Индию. Шаммарские лошади экспортировались через Эль-Кувейт, а другие – через Эль-Катиф и Эль-Укайр. В 1863 г. через Эль-Кувейт было продано 600 лошадей в среднем по 150 риалов каждая. Аббас-паша из Египта посылал несколько экспедиций для покупки лошадей. Посещения Аравии двумя известными европейскими путешественниками – Валлином и Гуармани – состоялись под предлогом покупки лошадей. Однако к 1864 г. лошадей осталось так мало и животные, посланные Фейсалом в Стамбул, оказались настолько плохими, что это вызвало протест Высокой Порты и запрет, который, впрочем, невозможно было применить на практике, на экспорт лошадей в течение четырех лет87. Русские коннозаводчики А. Щербатов и С. Строганов также пытались закупить арабских лошадей в Северной Аравии на рубеже века.

До обнаружения нефти ловля жемчуга была главным занятием жителей побережья Персидского залива. Однако Восточная провинция уступала в этом промысле Бахрейну, Договорному Оману и Катару. Может быть, причиной этого было существование обширных оазисов в Эль-Хасе и Эль-Катифе, что давало возможность населению заниматься земледелием. Жемчуг Персидского залива отправляли в Бомбей, откуда перепродавали в Европу. У Дж. Лоримера мы находим детальное описание этого промысла с его неукоснительно навязываемыми социальными и финансовыми правилами. Хотя обзор был сделан Дж. Лоримером в 1906 г., картина, нарисованная им, вряд ли изменилась с 60-70-х гг. XIX в. На побережье Договорного Омана ловлей жемчуга занимались 22 тыс. человек, в Катаре – примерно 13 тыс., на Бахрейне – около 18 тыс., в Кувейте – 9200, в оазисе Эль-Катиф – приблизительно 3400 человек88.

* * *

Второе государство Саудидов смогло возродиться потому, что внешнее вмешательство в дела Неджда прекратилось. И заинтересованность в объединении, которую проявляли значительная часть недждийской знати, купцы, ремесленники, земледельцы, и поддержка, оказывавшаяся ваххабитскими богословами, и престиж дома Ааль Саудов помогли Фейсалу поставить под власть Эр-Рияда значительную часть Центральной и Восточной Аравии. Однако признаки слабости, а временами просто бессилия центральной власти, сепаратизм местных правителей и своеволие бедуинских племен были слишком очевидными, чтобы кто-нибудь из современников предсказал Риядскому эмирату долгую жизнь. Усиливавшийся Джебель-Шаммар был, скорее, союзником, чем покорным вассалом, Касим отстоял свою автономию в неоднократных восстаниях, кочевые племена снова и снова бросали вызов Фейсалу, со стороны Персидского залива и Аравийского моря нависала тень Британской империи, которая уже фактически поглотила мелкие эмираты на побережье полуострова. Все это дополнялось углублявшимся разладом в семье риядского эмира.

Глава VIII

Развал Риядского эмирата и Джебель-Шаммар (1865–1902)

Раскол в семье эмира.

Фейсал ибн Турки умер в декабре 1865 г. У свежей могилы эмира началась борьба за власть между его сыновьями. Правителем стал наследник престола Абдаллах. Его поддерживали население Арида и младший брат, Мухаммед. Соперником Абдаллаха был его другой брат – Сауд. Англичане, заинтересованные в ослаблении Риядского эмирата, стали поощрять его амбиции. В слабом, неустойчивом эмирате Абдаллах стремился усилить централизацию, чем вызвал недовольство знати на местах1.

По словам У. Пэлгрева, Абдаллах был храбрым, энергичным, но вместе с тем строгим и суровым, что импонировало пуритански настроенным жителям городов. Сауд был открытым, щедрым, любящим эффектные жесты. И это вызывало симпатию у бедуинов2. С такой характеристикой в общих чертах соглашался и Г. Филби3. Но полковник Л. Пелли утверждал, что Сауд был якобы популярен среди оседлого населения, а Абдаллах – среди кочевников4.

Мать Сауда и одна из его жен были из племени аджман, которые ненавидели Абдаллаха и стали самыми верными союзниками Сауда. Кахтаны, наоборот, поддерживали Абдаллаха5.

Первое, чем занялся Абдаллах после того, как стал правителем, была не борьба с братом – она еще придет, – а оманские дела. Незадолго до смерти Фейсала ибн Турки правитель Эр-Рустака в Омане Аззан ибн Каис, член боковой ветви маскатской правящей семьи, восстал против своего родственника – султана Маската Сувайни и обратился за помощью к Турки Ааль Судайри, сидевшему в Эль-Бурайми. С помощью отряда Турки Ааль Судайри войско Сувайни в конце 1864 г. было отогнано от Эр-Рустака.

Воспользовавшись этой ситуацией, риядский правитель Фейсал попытался заставить султана Маската платить ему дань в размере не 12 тыс., а 40 тыс. талеров и направил войско, чтобы подкрепить свое требование6. Но Сувайни, по совету англичан, согласился только на 12 тыс. В том же году повстанцы, которых поддерживал отряд недждийцев во главе с Абд аль-Азизом ибн Мутлаком, братом знаменитого Саада ибн Мутлака, захватили город Сур. Естественно, он подвергся разграблению; среди пострадавших были индийские купцы – британские подданные. Не в состоянии изгнать недждийцев, Сувайни заплатил им 10 тыс. талеров, а затем еще 6 тыс.

Англичане стали помогать Сувайни и