Любовь на все времена - Бертрис Смолл

— Нет, — ответила Hyp У Бану. — Я не могу не согласиться, Латифа, что зеленый замечательно пойдет ей, но для сегодняшнего вечера мы должны выбрать что-то, что сможет еще больше выделить ее, когда ее будут показывать послу. Найди что-нибудь сиреневое.

Латифа закивала.

— У тебя острый глаз, госпожа! — с восхищением сказала она и торопливо побежала искать одежду. Через несколько минут она вернулась, нагруженная шелковыми и атласными одеждами. Разложив их по дивану, она подняла широкие шелковые шальвары из тонкой материи с полосками темно-лавандового цвета и золотой парчи. Манжеты на лодыжках были из парчи, расшитой жемчугом и красными бусинами. Валида удовлетворенно кивнула. Потом им показали короткий корсаж без рукавов из шелка цвета светлой лаванды, обшитый жемчужинами, красными стеклянными бусинами и кусочками жадеита. Валида снова одобрительно кивнула. Затем их вниманию предложили третий предмет туалета — длинный плащ. Он был сделан из фиолетового атласа с подкладкой из шелка цвета лаванды и отделан по краям так же, как и корсаж. Его застежка была сделана из камня цвета лаванды, вырезанного в форме цветка.

— Ну что ты думаешь, Сафия? — спросила Hyp У Бану.

— Сама бы я не смогла придумать такое одеяние, — с восхищением сказала Сафия. — Ты права, уважаемая мать, это великолепно.

Валида с удовлетворением улыбнулась. Кое-чему она еще могла научить жену своего сына. Она не сомневалась, что Сафия вскоре будет появляться перед своим повелителем и хозяином в одеждах сиреневого цвета. Потом она Взглянула на англичанку, которая все это время стояла молча.

— Тебе нравится, что выбрала я, Марджалла? Важно, чтобы сегодня вечером тебе было удобно. Первые впечатления для мужчин самые важные. Говори мне правду, дочь моя. Если ты предпочитаешь зеленое, мы оденем тебя в зеленое.

Она говорила ласково.

— Нет, госпожа, я полагаюсь на вашу мудрость, — сказала Эйден, понимая, что, несмотря на заботливый тон валиды, той хотелось бы, чтобы она с ней согласилась. Она тоже может быть полезной, если подружиться с ней. Эйден вдруг поняла, что начинает думать так же, как эти женщины. Это потрясло ее.

— Очень хорошо, Латифа. Проследи, чтобы рабыни принесли эти одежды в комнаты Сейесте. Добавь шапочку, сандалии и золотой пояс.

Портниха почтительно поклонилась матери султана, и, не говоря больше ни слова, Hyp У Бану повернулась и вышла из комнаты. К удивлению Эйден, рядом с ней оказался Джинджи.

— Ты должна вернуться в комнаты Сейесте и отдохнуть перед вечером, госпожа, — сказал он. Сафия тихонько подтолкнула Эйден.

— Помни, что я сказала тебе, дорогая Марджалла, и не бойся. В конце концов, Явид-хан всего лишь мужчина. — Она лукаво засмеялась. — Я повидаю тебя, когда ты устроишься, друг мой, — сказала она, а потом тоже поспешно ушла.

Джинджи повел Эйден по извилистым коридорам Нового Дворца к комнатам Сейесте. «Я никогда не научусь разбираться в этом огромном дворце», — думала Эйден. Сейесте дала ей матрас и указала место на полу, где можно лечь. В комнате было пять девушек, но ни одна из них не обратила внимания на Эйден. Они не были заинтересованы в дружбе с ней.

— Ты должна отдохнуть, — сказала Сейесте, — а потом поужинаем. У тебя есть время поспать, если хочешь.

Эйден хотелось заснуть. Если она не заснет, то будет думать, думать о том, что случилось с ней, думать о своем красавце Конне, думать о том, что ей сказала Сафия. Ей снова захочется плакать. На самом ли деле женщин, которые попадали в рабство в Берберию, их семьи считали погибшими? Если она расскажет принцу свою историю и тот вернет ее в Англию, неужели Конн отвернется от нее? Поверит ли он, что она выбралась нетронутой? Зная репутацию турок, заслуженную или нет, поверила бы она сама в это, если бы такое случилось с кем-то из ее подруг? Она сомневалась. И эти сомнения начали убеждать ее в том, что, вероятно, Сафия права. Для Конна и своей семьи она мертва.

Это была пугающая мысль, и если она верна, значит, вся ее жизнь до сегодняшнего дня кончилась. Она стала ребенком, несведущим и неуверенным, который все должен познавать заново. Но отказаться от воспоминаний она не могла, что бы ей ни говорили. «Конн! — мысленно звала она. — Я жива! Я не умерла!» Она беспокойно ворочалась на своем матрасе. «Со мной будет истерика, если я не остановлюсь», — думала она. Она сделала глубокий вздох, потом еще несколько. Постепенно она взяла себя в руки. «Сафия права, — решила она. — Я здесь, и мне нужно использовать свое положение как можно лучше», Она чувствовала усталость. День был таким долгим. Ее отяжелевшие веки опустились, и через минуту она спала глубоким исцеляющим сном.

Глава 11

Султан принимал принца Явид-хана, посла Крымского ханства, в саду, прилегающем ко дворцу. Хотя уже стемнело, сад был ярко освещен факелами и фонарями, вывешенными у фонтанов, вдоль дорожек и на деревьях. Сад был красив и ухожен, дорожки засыпаны девственно-белой мраморной крошкой. На лужайке стоял большой навес из резного позолоченного дерева, сиявшего в свете фонарей, будто чистое золото. Под навесом поставили огромный диван, обитый алым атласом, расшитым золотыми звездами. На диване сидели султан Мюрад и его почетный гость.

Сыну Hyp У Бану было около тридцати пяти. Он был худощав, среднего роста, с томными черными глазами и бледной кожей. Волосы и коротко стриженная борода — светло-рыжие. В отороченном черным мехом халате, на золотой парче которого выделялись бархатные тюльпаны, он являл вид настоящего восточного владыки. На голове красовался тюрбан из шитой золотом материи, украшенный огненными рубинами, с золотым эгретом посредине, вставленным в держатель из чистого золота.

Слева от Мюрада сидела его мать, великолепная в своем темно-синем широком платье, расшитом золотой нитью, жемчугом и бриллиантами. На голову она накинула вуаль из золотистой кисеи, прошитой искрящимися металлическими нитями. На груди — цепь из бриллиантов и изысканных жемчужин. Она использовала свое положение матери султана и не закрыла лицо, хотя этого не сделала ни одна из наложниц султана. Мюрад получал удовольствие, показывая новому послу Крымского ханства прославленных красавиц своего гарема. Обычно он не допускал такой вольности, но гостя принимали на его собственной половине. Кроме султана, Явид-хан был здесь единственным настоящим мужчиной. Рядом с диваном, на более низком сиденье, сидела окруженная разноцветными бархатными подушками его красавица жена Сафия вместе с полудюжиной других его любимиц, женщин, которые нравились ему в постели. Их называли «счастливицами». Некоторые из этих женщин даже родили ему дочерей. Они были похожи на ослепительных разноцветных бабочек. Сафия сидела ближе всех, прислонив голову к колену султана. Сегодня султанша была одета в зеленое и золотое.

Среди клумб с розами стояли высокие клетки с певчими птицами. Женщины гарема в красивых одеяниях прогуливались рука об руку по дорожкам, восхищаясь сентябрьскими цветами и лакомясь фруктовым шербетом и вкусными сластями. Этот спектакль никто не мог оценить лучше, чем Явид-хан.

— Я бы хотел, — сказал он султану, — чтобы все мои вечера в Стамбуле были такими же приятными. Но как может такой, как я, надеяться на подобное совершенство, мой повелитель?

Мюрад улыбнулся. Он не был глупцом, но изысканную лесть любил.

— Я собирался сделать все, чтобы для тебя эта ночь стала еще более приятной, Явид-хан, — сказал он. — Я знаю, что ты приехал в Стамбул без своих женщин. Так ли это?

На мгновение губы Явид-хана затвердели, но потом он сказал:

— Именно так, мой господин.

— Значит, — усмехнулся Мюрад, — сплетни оказались правдой, Явид-хан. Ты и в самом деле хочешь воспользоваться нашими знаменитыми рынками рабов. На Большом Базаре можно найти много красавиц, самых разных. Там есть невероятные женщины! Все, начиная от двенадцатилетних девственниц до опытных женщин. Есть женщины на любой вкус. Иногда я тайком хожу туда не покупать, а просто посмотреть на выставленную там красоту.

— Я не помню, чтобы ты когда-нибудь вернулся оттуда, не сделав хотя бы одной покупки, которая делала бы тебе честь, — усмехнулась валида. — Мой сын — коллекционер, он собирает красоту. Разве это не так, мой лев?

Он улыбнулся ей ласковой улыбкой, с видом мальчишки, которого поймали на краже фруктов из сада.

— Увы, Явид-хан, моя мать не обольщается на мой счет. И она права.

— Твоя слава идет впереди тебя, мой повелитель. Мой отец разыскивает самых красивых девушек, чтобы каждый год посылать тебе дань, — ответил принц.

— Когда мы узнали, что ты приехал один, не считая немногих слуг, — сказал султан, — мы решили, что должны помочь тебе собрать новую коллекцию красавиц. Как раз сегодня прибыл корабль от дея Алжира, и среди даров, которые он послал мне, есть красивая женщина, которую я собираюсь подарить тебе.