Александровский дворец в Царском Селе. Люди и стены. 1796—1917. Повседневная жизнь Российского императорского двора - Игорь Зимин

4 марта 1917 г. в Александровском дворце стало точно известно об отречении Николая II. Александра Федоровна обратилась к охране с просьбой снять императорские вензеля. Это было сделано, но служба охраны продолжала идти установленным порядком.

В 16 часов императрица вновь переговорила с супругом по телефону. После этого разговора в письме она обращается к мужу: «Каким облегчением и радостью было услышать твой милый голос, только слышно было очень плохо, да и подслушивают теперь разговоры! И твоя милая телеграмма… Бэби перегнулся через кровать и просит передать тебе поцелуй. Все четверо лежат в зеленой комнате в темноте… Не хочу писать всего, что делается, – так это отвратительно… Не надо больше писать об этом, невозможно! Как унизили тебя, послав этих двух скотов!».[664]

В этот день императрица вызвала к себе корнета С.В. Маркова, он вспоминал: «Мы спустились в огромный подвал и пошли по бесконечным коридорам. Как подвал, так и коридоры были полны солдат Сводного полка, которые частью сидели, частью спали на соломе, обильно покрывшей пол. Это был гарнизон дворца. Наконец мы поднялись наверх… Мы прошли через бесчисленное количество зал и гостиных. Повсюду благоухали живые цветы. На постах стояли еще солдаты Сводного полка. Дойдя до первого подъезда, мы поднялись наверх и очутились в длинном белоснежном коридоре. Это была так называемая “детская” половина дворца. Камер-лакей провел меня в небольшую комнату, в конце коридора налево. Комната, куда я вошел, была, по-видимому, одной из тех, где занимался и играл наследник. Она была разделена белыми деревянными перегородками на три части. В маленькой передней стояли игрушки, по левую руку была дверь, которая вела в небольшое помещение, где стояла большая кукольная мебель, нечто вроде гостиной в миниатюре. На двери висела бумажка, на которой было написано: “Вход без разрешения Ольги и Татьяны воспрещается”.

В большей половине комнаты стоял стол, на котором лежали французские и английские журналы, акварельные краски и ножницы. По-видимому, наследник раскрашивал и вырезал из них картинки. На стене висело аккуратно написанное расписание уроков. В первой строчке перечислялись все имена: Ольга, Татьяна, Мария, Анастасия и Алексей, а ниже для каждого имени было составлено расписание. Большой белый стол, шкаф и стулья завершали скромную обстановку этой комнаты». В ходе разговора императрица попросила Маркова снять с погон вензеля: «… потому что мне больно будет, если их сорвет у вас какой-нибудь пьяный солдат на улице! Я верю, что вы будете продолжать носить их в своем сердце! Передайте полку и всем офицерам это мое желание, а также мою искреннюю благодарность за верную службу!.. Скажите им, что их старый шеф шлет им свой сердечный привет!».[665]

А.И. Гучков

Дни с 4 по 7 марта 1917 г. прошли в Александровском дворце без всяких изменений. Казаки Собственного конвоя и Сводный полк продолжали охранять резиденцию, хотя в сотнях и ротах уже были выбраны «комитеты».

5 марта 1917 г. Александровский дворец посетил один из вождей революции, А.И. Гучков, назначенный военным министром Временного правительства. В присутствии великого князя Павла Александровича он заверил императрицу, что новое правительство берет под свое покровительство всех обитателей Александровского дворца, а также поинтересовался нуждами царской семьи в связи с болезнью детей. Тогда же А.И. Гучков сообщил о назначении генерала Л.Г. Корнилова[666] командующим войсками Петроградского военного округа. Л.Г. Корнилов поручился Александре Федоровне за надежность воинских частей, охранявших резиденцию. Эта встреча с новыми вождями России прошла в Сиреневой гостиной императрицы.

Автомобиль-сани Николая II конструкции А. Кегреса, конфискованные в дни Февральской революции 1917 г.

7 марта 1917 г. Временное правительство после долгих колебаний и жарких споров «окончательно» решило судьбу царской семьи. В ответ на предложения о публичном судебном процессе над бывшим монархом и более радикальные предложения А.Ф. Керенский заявил: «Этого никогда не будет, пока мы у власти. Временное правительство взяло на себя ответственность за личную безопасность царя и его семьи. Это обязательство мы выполним до конца. Царь с семьей будет отправлен за границу, в Англию; я сам довезу его до Мурманска».[667]Переговоры с англичанами по этому вопросу взял на себя лидер кадетов П.Н. Милюков. В постановлении Временного правительства сказано: «Признать отрекшегося императора Николая II и его супругу лишенными свободы и доставить отрекшегося императора в Царское Село». В этот день семейный госпиталь пополнился заболевшей корью Марией (38,9 °).

Демонстрация солдат под лозунгом «Николая Кровавого в Петропавловскую крепость». 1917 г.

Рано утром 8 марта 1917 г. в Александровский дворец прибыл командующий войсками Петроградского округа генерал Л.Г. Корнилов. Он приказал построить офицеров Сводного полка и Собственного конвоя и зачитал приказ об аресте императрицы Александры Федоровны. Мемуарист вспоминал, что во время чтения этого приказа «никто не шелохнулся. Все застыли как мертвые – так неожиданно и буднично все произошло».[668]

Императрица записала в дневнике: «Корн[илов] объявил, что мы находимся взаперти… С этого момента присутствующие [во дворце] считаются изолированными, не должны видеться ни с кем посторонним».

Камердинер императрицы вспоминал: «Корнилов сказал императрице, что на него возложена тяжелая обязанность объявить об аресте, и просил Государыню быть спокойной: ничего не только опасного, но даже особых стеснений арест за собой повлечь не может. Корнилов попросил разрешения представить Государыне сопровождавших его офицеров. Выйдя от императрицы, он объявил, что все окружающие царскую семью могут по собственной воле при ней остаться. Кто же не хочет, волен уйти. На принятие решения им было дано два дня, после которых для остающихся вместе с царской семьей наступал арест».[669]

Только после встречи с Корниловым императрица сообщила дочерям об отречении их отца; цесаревичу об этом, по просьбе Александры Федоровны, сообщил П. Жильяр.

Императрица Александра Федоровна приказала Сводному полку и казакам 2-й Кубанской и 3-й Терской сотен сдать посты. Сдача постов произошла в 16 часов. Мемуарист упоминает, что перед сдачей постов Сводный полк и Конвой построились, к ним вышла Александра Федоровна, и «в кратком напутствии Государыня поблагодарила нас за службу и сказала, что всегда рада будет принять нас у себя в Англии. Вынесли полковое знамя и сменили часовых. Наша служба во дворце завершилась».[670] П. Жильяр вспоминал: «В 4 часа двери дворца запираются. Мы в заключении! Сводно-гвардейский полк заменен одним из полков царскосельского гарнизона, и солдаты стоят на часах уже не для того, чтобы нас охранять, а с тем, чтобы нас караулить».[671]

После сдачи постов Сводный полк немедленно отправили в Петроград. Затем перебросили в г. Рогачев (близ Ставки) и там расформировали. Офицеры полка в память о совместной службе заказали стальные кольца, обвитые двумя золотыми нитями. Охрану Александровского дворца принял один из запасных стрелковых батальонов.

9 марта 1917 г. около 12 часов дня в Александровский дворец прибыл Николай II, уже просто как «гражданин Николай Романов». Он записал в дневнике: «Скоро и благополучно прибыл в Царское Село – в 11 1/3. Но, Боже, какая разница, на улице и кругом дворца внутри парка часовые, а внутри подъезда какие-то прапорщики! Пошел наверх и там увидел душку Аликс и дорогих детей. Она выглядела бодрой и здоровой, а они все лежали в темной комнате. Но самочувствие у всех хорошее, кроме Марии, у кот. корь недавно началась. Завтракали и обедали в игральной у Алексея. Видел доброго Бенкендорфа. Погулял с Валей Долг[оруковым] и поработал с ним в садике, т. к. дальше выходить нельзя! После чая раскладывал вещи. Вечером обошли всех жильцов на той стороне и застали всех вместе».

А.А. Вырубова с императрицей наблюдали за этой «прогулкой» из окна левого флигеля: «Я никогда не забуду того, что увидела, когда мы обе, прижавшись друг к другу, в горе и смущении выглянули в окно. Мы были готовы сгореть от стыда за нашу бедную родину. В саду, около самого дворца, стоял царь всея Руси и с ним преданный друг его, князь Долгоруков. Их окружало 6 солдат, вернее, 6 вооруженных хулиганов, которые все время толкали Государя то кулаками, то прикладами, как будто он был какой-то преступник, прикрикивая:

“Туда нельзя ходить, господин полковник, вернитесь, когда Вам говорят!” Государь совершенно спокойно на них посмотрел и вернулся во дворец».